Анастасия Штука - Путь к Истоку

— Можешь поверить мне на слово, ты тоже совсем не изменилась, — раздался немного в стороне от нее хрипловатый и бархатистый голос, который мог принадлежать только одному человеку, вернее, фейхару, — даже в своих мыслях ты не способна избавиться от привычки придумывать про всех гадости…

— Жизнь без этого стала бы такой скучной, пресной и безрадостной, — колдунья только слегка повернула голову, чтобы Тирон оказался в поле ее зрения и усмехнулась, не таясь, когда заметила легкий проблеск досады, появившийся и стремительно исчезнувший с его лица.

— Ты должна быть рада, что никто не пришел, хотя все наши очень хотели с тобой увидеться. Как ты понимаешь, совсем не для того, чтобы поприветствовать и обнять после долгой разлуки.

— Оставь иронию и сарказм мне, Тирон, тебе они совсем не идут. Но ты в чем-то прав, я действительно этому очень рада, потому что не хочу причинять никому из них вред, а после нашей встречи этот милый холм украшали бы только их хладные трупы. Мы оба знаем, что я намного сильнее, чем все они вместе взятые, именно поэтому ты и не позволил им напасть, ведь так?

— Ошибаешься, принцесса, — он усмехнулся, когда на лице Яснины появилось недовольное выражение, она никогда не любила прозвище, которым он все время называл ее, — наверное, ты тоже немного фейхар, раз так уверена в собственном превосходстве над другими…

— Ты шутишь, — Яснина повернулась к мужчине лицом, пристально изучая его внимательным взглядом. Такое спокойное и расслабленное поведение было совершенно не свойственно собранному, деловитому, вечно чем-то занятому и сосредоточенному на своих мыслях Тирону, поэтому колдунья с трудом могла поверить, что перед ней — действительно он сам. Но с другой стороны, сомнений быть и не могло, потому что за все проведенные бок обок годы она успела слишком хорошо изучить его, чтобы кто-то смог обмануть ее, надев его личину. Нет, рядом с ней на холме стоял настоящий Тирон, только невероятно сильно изменившийся, словно что-то осознавший, ранее ему не доступное и сделавший из всего этого верные и правильные выводы. И хотя его миндалевидные, большие и выразительные глаза все еще поражали насыщенным и ярким золотым цветом, а по коже, покрытой большими татуировками, пробегали черные змейки силы, в нем появилось что-то настоящее, делающее его человечнее.

— Ты так удивлена, словно я никогда не умел этого делать. Зачем ты пришла? Я понимаю, что не для того, чтобы остаться, тогда — зачем?

— Предупредить.

— Какая ирония. С десяток лет назад ты с чистой совестью покинула наш дом, сбежала от тех, с кем жила долгие годы, не задумываясь о том, что может произойти со всеми нами после смерти учителя.

— У них был ты, Тирон, — холодно отрезала колдунья, стараясь не подавать вида, что слова мужчины, от которых веяло ледяной злобой, достигли цели и всколыхнули застарелое чувство вины, хотя за давностью лет у нее уже и должен был закончиться срок. Первое время Яснина постоянно, практически не переставая, винила себя за этот поступок. Только мысли о том, что она сама заживо погибла бы здесь, в этом уединенном и спрятанном от посторонних глаз, диком месте, держали ее на плаву и не позволяли захлебнуться в темных водах раскаяния, — я не сомневалась в твоей способности управлять всеми остальными так же, как до тебя это делал учитель.

— Хорошая отговорка, принцесса, — он жестко усмехнулся, — но ты забываешь, что я немного отличаюсь от тебя. Из всех нас только ты знала о мире людей все то, что помогло бы нам выжить. За эти годы произошло очень многое, что можно было бы предотвратить, останься ты с нами. Но ты предпочла пойти наперекор судьбе, скорее всего, из простого, свойственного тебе с самого детства, чувства противоречия и упрямства.

— Судьбе? — Красивые губы чародейки искривились в кривой и насмешливой улыбке, — нет, Тирон, вовсе не она собрала нас в этом месте, как тебе часто нашептывал на ушко наш дорогой и незабвенный учитель. Раз ты так спешишь обвинить меня, я расскажу тебе одну маленькую тайну нашего наставника, которого вы все так обожали и превозносили до небес.

— Остановись, Яснина, — лицо Тирона потемнело от едва сдерживаемого гнева, глаза стали наливаться ослепительным сиянием, а темные всполохи силы вокруг его высокой фигуры ясно показывали, насколько он зол и раздражен. Но он из последних сил старался контролировать себя и держать в руках, сдерживая закипающую ярость. Она не только бросила их, а теперь неизвестно зачем вернулась назад, словно в отместку, так еще и осмеливалась говорить гадости про единственного близкого им всем человека, о котором у них осталась только память.

— Всего несколько дней назад я встретилась со своей семьей. Настоящей семьей: мои родные родители живы и здоровы до сих пор, а после меня у них родилось еще трое детей, сыновей.

— Не думал, что через столько лет ты захочешь свести с ними счеты, ведь ты не пожелала сделать этого тогда, когда учитель рассказал нам правду.

— Вот только оказалось, что у него она была своей, однобокой. Он действительно заплатил за меня столько золота, как и рассказывал. Вот только не моей матери и отцу, а соседу, участвовавшему в похищении. Моя семья все эти годы искала меня, но все их старания были тщетны.

— Тебя обманули.

— Нет, Тирон, нас всех обманул лишь один маг, жаждущий власти и могущества, пытающийся превратить всех нас в орудие своей воли, чтобы добиться того, о чем он так долго мечтал.

— Это ложь, и я не понимаю, как ты могла поверить в это.

— Что ж, тогда я расскажу и про тебя, раз все мои слова — чистой воды выдумка. Ты родился в знатной и богатой семье потомственных магов. Твой отец — родной племянник короля, которого свергли, но об этом потом. А мать — из такого древнего и знатного рода, что своей родословной доходит до основателя нашей славной страны из рода Талвов. Так скажи мне, зачем им продавать свое долгожданное дитя — единственного на тот момент и до сих пор — наследника всего, что у них есть?

— Я убил своих родителей, если ты забыла.

— Ты обрек на смерть посторонних, совершенно ни в чем перед тобой не виновных, людей.

— Выходит, моя семья сочла нужным избавиться от ребенка с таким необычным и пугающим даром, — Яснина и не ожидала, что он поверит ей, но его непоколебимая уверенность в святости наставника начинала выводить ее из себя.

— Твой отец, может, и не фейхар, но его душа, поверь, намного темнее силы, подаренной тебе. Я знаю, что в это сложно поверить, но у меня есть неопровержимые доказательства того, что все мы были насильственно оторваны от родных семей только затем, чтобы учитель мог осуществить свой давний замысел и воспитать себе армию верных и бесконечно преданных ему рабов — магов.