Анастасия Штука - Путь к Истоку

— Это я тебя сейчас сама убью, без всяких сил, — яростно прошипела колдунья, усиливая давление лезвия, заставив девушку испуганно завопить.

Где-то в стороне прошуршали кусты, заставив Яснину немного скосить глаза, чтобы увидеть, что там происходит. Встрепанный и изрядно поцарапанный, но живой и невредимый, а также злой и немного смущенный, Лот вывалился на полянку, отряхиваясь и злобно ругаясь сквозь зубы на каком-то незнакомом колдунье наречии. Заметив ее, он замер, не донеся руку до лица, к которому налипли листья и покраснел, так сильно, что это было заметно даже в сумраке.

— Что? — Удивленно спросила Яснина, приподнимая брови.

Колдун отрицательно замотал головой, переводя взгляд на ехидно ухмыляющуюся девушку, удерживаемую колдуньей, и не охотно признался.

— Эта зараза наслала на меня какое-то странное видение. Мне казалось, что я продолжаю спокойно идти вперед, как вдруг ты меня окликнула. Я оглянулся — а ты стоишь посреди поляны практически полностью обнаженная, — маг сглотнул, — и продолжаешь раздеваться…

— А ты? — Насмешливо поинтересовалась Яснина, стараясь не ослаблять хватки, чувствуя, как пойманная нечисть пытается незаметно освободиться, пока она отвлекается, — бросился бежать, или отмахивался от меня кленовой веткой?

— Эээ, ну я…

— Да ничего он не отмахивался, — не утерпела пленница, возмущенно глядя на вновь заливающегося краской мага, — стоял дурак — дураком, хлопал глазами. А потом давай уговаривать видение прекратить. Мол, извини, ты мне очень дорога… И люблю я тебя, но только немного по-другому. По-другому, — она передразнила Лота, скопировав его интонации, и злобно сплюнула, — мужчина, тоже мне…

— Да кто она вообще такая? — Не вытерпел откровенного издевательства маг.

— Знакомься, — криво усмехнулась колдунья, — заполночь, можно сказать, родная сестрица полудницы, хорошо знакомой всем селянам. Только в отличие от нее не настолько бескорыстна и беззащитна. Нападает только глубоко ночью, отчего и получила свое имя, предварительно усыпив жертву галлюцинациями и видениями, а после питается их силами.

— Мы — не сестры с этой всем известной моралисткой, — презрительно скривила тонкие губы опознанная и раскрытая нечисть, — скажите, пожалуйста, не хочет она, чтобы крестьяне в жару в поле работать выходили. Это, видите ли, ее оскорбляет…

— А, по-моему, она должна ими почитаться. Такой прекрасный предлог, чтобы безнаказанно и в свое удовольствие отлынивать от работы, — хохотнул Лот.

— Что они и делают. А я вынуждена жить в этом лесу, потому что все меня боятся!

— Что не удивительно, — колдунья резко поднялась, пряча кинжал в ножны. Маг удивленно перевел взгляд с приподнявшейся на локтях девушки на нее.

— Оставим ее в живых?

— Она опасна только для магов, потому что может выпить все их силы. Для простых людей она не опасна, максимальный вред от нее они могут получить только в виде сильной головной боли. А вот если ей встретится колдун — пусть сами тогда и разбираются. Она, может, и иссушит его, отняв магию, вот только и сама с таким резервом долго не протянет…

— Вот не зря говорят, что жадность способна кого угодно погубить, — поиздевался маг над злобно зашипевшей нечистью, быстро вскочившей на ноги и теперь исподлобья яростно смотрящей на них злым взглядом.

Колдунья отвернулась от нее, полностью перестав обращать внимание, зато перевела горящий лукавством взгляд на обреченно вздохнувшего мага.

— Любишь, говоришь?

— Вот я так и знал, так и знал…

Лот устало отер тыльной стороной ладони лоб, на котором выступили мелкие бисеринки пота, и скосил глаза на ехидно улыбающуюся уголком губ колдунью, спокойно идущую рядом с ним, но не страдающую от жары так, как он сам.

Яснина с трудом подавила усмешку, заметив его тяжелый, но лишенный любого подозрения взгляд. Скорее, он просто завидовал ей белой завистью, чем о чем-то догадывался. Жара, спустившаяся на землю душным маревом, не мучила ее по одной простой причине — колдунья прибегала к своей силе фейхары, позволяющей ей с легкостью подстраиваться под любую температуру окружающей среды. Она не опасалась того, что Лот может что-то заметить или почувствовать, потому что в свое время в столице, когда она только перебралась из глубинки и частенько терялась, не зная, как правильно поступить, колдунья научилась этому хитрому и достаточно простому приему. Она не пользовалась своей силой в полном объеме, а только извлекала из резерва небольшие импульсы магии, которые помогали ей справляться с возникающей проблемой. Конечно, вовсе не одуряющая жара стала причиной, заставившей Яснину так поступить. Ей просто надоели постоянные сюрпризы, устраиваемые им Иллирией, видимо, не обрадовавшейся появлению на своей территории двух магов, с такой чуждой ей силой. Ловушка заполночи, в которую они угодили в лесу, заставила ее задуматься над тем простым фактом, что на их пути, грозящем занять еще парочку дней пешего хода, может оказаться и далеко не безобидная нечисть, встреча с которой может стать для них последней. А так как Лот не мог прибегнуть к своей магии незаметно, она сделала это за него, вспомнив старую уловку, заброшенную много лет назад за ненадобностью.

— Ты и вправду ведьма, — простонал маг, в очередной раз надолго прикладываясь к серебряной фляжке с водой.

В ответ Яснина только перевела на мрачного мужчину ироничный, светящийся лукавством взгляд.

— Полностью согласен с этим емким определением, — раздался немного в стороне твердый и немного резкий голос, кажущийся знакомым.

Прежде, чем Лот успел среагировать, в заговорившего полетела темная вспышка силы. Она ударной волной обрушилась на него с высоты и отшвырнула далеко назад, на деревья за его спиной. Колдунья легко оттолкнулась от камня, на котором стояла, пролетев разделяющее их расстоянием и опустилась на землю перед распростертым телом мужчины, начинающего шевелиться под завалом из обломанных веток. Ее глаза посветлели, превращаясь практически в золотые, а на будто окаменевшем лице застыла жесткая усмешка.

— К тому же, крайне невежливая…

Поверженный противник отбросил в сторону расщепленный ствол, расколовшийся от столкновения с его телом, одним быстрым движением поднимаясь на ноги. Колдунья приподняла подбородок, оценивающе рассматривая стоящего перед ней иллирца, успевшего примелькаться ей еще в столице.

— Это зависит от того, кого я встречаю на своем пути…

— Что ж, — красивые и узкие губы скривились в усмешке, — мне, видимо, не повезло попасть в число тех счастливчиков, кого подобное обращение не касается.

— Яснина? — В голосе Лота, быстро перебежавшего небольшое плато и остановившегося за ее спиной, звучал напряженный вопрос.