Рэйчел Кейн - Полуночные укусы

Рожков был слаб. Что-то с ним не так. Ужасно не так. Это длилось лишь мгновение, а затем видение исчезло.

Одно ясно: Майкл не хотел, чтобы Ева находилась рядом с ним.

- Спасибо, что пришли, - сказал Майкл. Это был неискренне, и он знал, Рожков мог услышать это. Рожков странно пожал плечами в ответ.

- Ничего, - сказал он. - Я лишь пытался быть вежливым из незначительного уважения к вашему создателю.

Это... зловеще. Было что-то очень тревожное в самонадеянности Рожкова; Майкл знал, что многие из вампиров относились к нему хорошо не столько из-за какого-либо его статуса, а потому, что Амелия нависала над всем, как тяжелая, иногда доброжелательная тень. Рожкова, похоже, не волновали пожелания Амелии.

- Уходите, - сказал Майкл. - И держитесь подальше. Дом вас больше не впустит.

Он почувствовал, как Стеклянный дом проснулся вокруг него; у дома были чувства и верность, и он откликался ему и Клэр даже больше, чем Еве и Шейну. Он будет защищать его, если Рожков был достаточно глуп, чтобы создать проблему.

А Рожков не глуп. Он пошел прямо к входной двери, надел всю свою защитную экипировку и ушел, не сказав ни слова.

- Ну, это было интересно, - произнес Шейн. - Что случилось с этим парнем?

- Он болен.

Это сразу же привлекло внимание Шейна.

- Болен? Чем?

- Не знаю, - ответил Майкл, - но если ему пятьсот лет, почему носит столько защиты от солнца?

Майкл закрыл дверь и переглянулся с Шейном.

- Ты скажешь мне, что ему нужно?

- Ева, - сказал Майкл. - Ему нужна Ева. И мы должны убедиться, что он не получит ее.

***

- Я не знаю, - сказала Ева, рисуя хной тату на левой руке Клэр. - Думаю, приму это за комплимент. Я не та, кому всегда звонят вампиры. Это ты, Медвежонок Клэр. Это заставляет меня чувствовать себя особенной.

- Конечно, особенная, - сказал Шейн. - Дополнительные очки, если ты считаешь, что внимание жуткого древнего кровопийцы - это хорошо. Они проведут тебе шоковую терапию для особенных.

- Эй, дай мне на минуту погреться во внимании. - Ева нанесла последние штрихи на татуировку и отодвинулась, склонив голову, чтобы рассмотреть ее. Майкл тоже наклонил голову, пытаясь понять, что она нарисовала. Это было похоже на череп со всеми видами декоративных завитушек и милым бантиком сверху. Девчушка-гот. Ему пришлось признать, что Клэр идет. - Ладно, закончила греться. Какого черта ему от меня надо? Потому что я точно не полезна для них. Это своего рода моя мантра.

Ева не шутила. Она провела свою жизнь, начиная с шестнадцати лет, изо всех сил пытаясь разозлить вампиров, издеваясь над ними и отказываясь от сотрудничества. Именно поэтому она настойчиво была готом; вампиры находили это направление неприятным и совершенно неуважительным. Прямо сейчас она покачивала сложным сплетением кос, завитыми и торчащими под странными углами вокруг ее головы. Она покрасила некоторые пряди полуночно-черных волос в темно-синий цвет. С бледным макияжем, темной подводкой для глаз, бледно-голубой помадой и одеждой с черепами и шипами, она выглядела пугающей для тех, кто не знал ее.

Конечно, если вы знаете ее, подумал Майкл, вы чертовски ее любите. Потому что Ева такая.

- Я не знаю, что он хочет, - ответил он и потянулся, чтобы взять ее за руку. Она быстро и тепло ему улыбнулась и прижалась своим теплом к его боку - свет во плоти, его собственное портативное солнце, которое греет, но никогда не сжигает его. - Я только знаю, что что бы это ни было, это нехорошо.

- Ну, да, это своего рода данность. Я никогда не знала вампира, заглядывающего веселья ради. Я просто не могу понять... я. Почему я? Обычно такую честь получает Клэр.

- Поверь мне, - ответила Клэр, осматривая свою татуировку хной со смесью недоумения и восторга. - Я рада поделиться ею. - Она показала предплечье Шейну, который провел пальцами по краске. Майкл увидел ее дрожь и услышал слабый шепот ускорившегося сердцебиения. - Тебе нравится?

- Это временная татушка?

Она засмеялась.

- Вроде того.

- Тогда нравится. Эй, хочешь увидеть мою?

- Где она? - Майкл, Ева, и Клэр каким-то образом сказали в унисон, и все они рассмеялись над обиженным выражением лица Шейна.

- На спине, придурки. Да ладно. Вы думаете, я так отчаянно жажду внимания, что сделал татуировку на...

- На этом и остановимся, - прервала Ева. - Потому что я действительно боюсь, что буду долго об этом думать. - Она посмотрела на Майкла, и на секунду он потерялся в блеске ее темных глаз, в пьянящей экзотической пряности ее запаха. - У Майкла нет тату.

- Майкл не любит иглы, - сказал он ей.

- Иронично для парня, кусающего людей, чтобы выжить, - сказал Шейн.

- Как ты думаешь, почему я не люблю иглы?

Майкл сидел в удобном кресле с свернувшейся рядом, как кошка, Евой, а Шейн с Клэр на провисшей софе. Не в первый раз Майкл подумал, что они действительно должны начать лучше заботиться о доме. Хотя домохозяйство никогда не находилось высоко в списке приоритетов. Или, по крайней мере, не так высоко, как остаться в живых в городе, который хотел убить их, по крайней мере двенадцать часов каждый день. Правда сегодня вечером тихо. Легко. Нормально. Телевизор работает в фоновом режиме; Шейн включил его, а это означало, что он в любое время включит игру, и скоро они по очереди будут стрелять в зомби и подстрекать друг друга.

Но разум Майкла продолжал волноваться о Кирилле Рожкове, и что вампир хотел от его жены. С ее позицией и выносливостью, она все еще человек и хрупкая. И дорога ему.

- Клэр, - произнес он. - Как ты относишься к тому, чтобы попросить Амелию об одолжении?

- Не очень хорошо, - ответила она. - Почему ты не можешь?

Это был справедливый вопрос. Он был, в конце концов, ее творением; она сделала его вампиром, и он был частью ее родословной. Это давало ему определенные привилегии.

- Она держит дистанцию, - сказал он. - У нас были... разногласия.

Под которыми он подразумевал, что она еще холодно к нему относилась из-за его брака с Евой. Она до сих пор не одобряла, хотя не помешала ему это сделать; она не имеет ничего общего с самой Евой, но больше из-за принципа обязательств людей и вампиров, а также общего отношения вампиров (и людей) к этому. Амелии необходимо оставаться выше скандала, и сейчас он - скандал.

- Предполагаю, - сказала Клэр. - Ты хочешь, чтобы я спросила ее о Рожкове?

- Да. Мне просто нужна информация о нем - насколько он опасен, насколько я должен волноваться.

- Мы, - сказала Ева, не поднимая головы с его груди. - Насколько мы должны волноваться.

- Мы, - согласился он и посмотрел на Клэр. - Пожалуйста.

Она усмехнулась. Даже учитывая, что она выросла за годы, что он знал ее - выросла в способную, спокойную, устрашающую молодую женщину - она по-прежнему выглядела на десять, когда так улыбалась.