Ясмина Сапфир - Мельранский мезальянс

Как-то очень странно и вовремя машина отозвалась на приказы, дотянула до деревьев. Только что механизмы словно умерли, не реагировали вообще ни на что и вдруг… сделали то единственное, что могло нас выручить… И вообще… всю дорогу меня не оставляло ощущение, что авто не летит, его словно что-то несет…

Но раз спасители не объявились, значит что-то им мешает — что-то, о чем мы не знаем.

И получается, нужно выбираться самостоятельно.

Мысли не обнадеживали. Сердце гулко билось в груди, в висках пульсировало. Я беспомощно посмотрела на Эймердину.

Она ухмыльнулась — ободряюще и зло.

— Спокойно, мы выберемся, — голос спутницы вздрагивал, но на лице застыла решимость. Она осторожно открыла дверцу и посмотрела вниз.

Обернулась и констатировала:

— Единственный стоящий выход — спуститься по деревьям. Если бы невидимые помощнички, что дотащили машину до леса, могли нас отсюда снять, уже бы сняли. Значит, не выходит. Кто знает — какую кавалерию задействовали Клейлисы и Рорри… С них станется. Даже полиция легко могла просчитаться… Тут, конечно, очень высоко. Этажей пять, если мерить зданиями. Лес-то древний… Зато деревья кряжистые, много крепких, изломанных веток. То, что надо, чтобы неумехи, вроде нас, слезли на землю без последствий для здоровья. А потом, по лесу доберемся до ближайшей воздушной трассы. Там уже должны ловить кольца. Вызовем такси — и в полиции. Избавишься от камер — и все, мы спасены! Ну что? Попробуем себя в роли альпинистов? — Эймердина задорно подмигнула.

Я выдохнула, словно ныряла в воду и кивнула.

— У нас нет выхода.

— Есть! — бодро возразила Эймердина. — Подумаешь несколько метров вниз! После того что было в кабинете… я думала нам крышка. Здорово ты их, — улыбка на ее лице больше напоминала оскал. — Ладно. Давай выбираться. А про ток… я молчок.

Невольная улыбка напросилась на губы. Эймердина почти по-мальчишески задорно подмигнула и спустилась под сиденье.

— Смотри и учись, пока я жива. А сорвусь, будешь знать, как делать не надо, — усмехнулась она и осторожно вылезла из авто.

Тактика Эймердины сработала на ура. Если уж густые кроны выдерживали тяжелую машину, куда более легкую женщину удержали без труда.

Я последовала примеру спутницы, и вскоре мы очутились на зеленом ковре из переплетенных почти в единое полотно веток.

Эймердина поползла в сторону — туда, где между деревьями открывался небольшой зазор. И я снова оценила ее находчивость, предприимчивость. Кроны оказались настолько плотными, что пробиться сквозь них без потерь не представлялось возможным. Зато мы могли спуститься по крайним веткам.

Медленно, сантиметр за сантиметром продвинулась Эймердина к стыку деревьев и повернулась к нему спиной. Уцепилась за ветку, сбросила ноги с кроны и повисла. Ветка закачалась, затрещала, но выдержала. Я заметила, как спускаются вниз ладони спутницы, и услышала ее призыв:

— Давай Лиса! Это проще, чем кажется.

Ободренная Эймердиной я поползла к тому же месту.

Вблизи зазор между кронами выглядел намного шире, чем издалека. Я распласталась, придвинулась к нему и нашла взглядом Эймердину. Ничего себе! Она уже добралась до нижних веток! Что ж! Не будем отставать! Уж если слезла более тяжелая Эймердина, мне сам бог велел.

Я вдохнула, выдохнула и попыталась успокоиться. Так. Это всего лишь спуск с дерева. Ну, кто не пробовал такое в детстве? Я пробовала и не раз. Пора освежить навыки больше чем столетней давности.

Была не была!

По примеру Эймердины, я повернулась к зазору между деревьев спиной, ухватилась за толстую ветку и спустила ноги вниз.

Тело скатилось с кроны, жесткая кора врезалась в кожу, треугольные листья так и норовили ткнуть в глаз или забиться в нос, но я нащупала ногами нижнюю ветку и встала на нее. Осторожно перебирая ладонями спустилась, села, чуть передохнула и повторила маневр.

Повисла на руках, нашла следующую ветку-ступень и доползла до нее.

Пших… шурк…

Я снова поискала взглядом Эймердину — она спрыгнула на мягкую траву, вперемежку с лиственным настилом и помахала рукой, предлагая присоединиться.

И я продолжила спуск — медленно, осторожно, шаг за шагом, ветка за веткой. Мышцы ныли, пальцы так и норовили соскользнуть, ноги — расцепиться. Но я стиснула зубы и держалась, из последних сил, на каком-то темном воодушевлении. Просто было ужасно мерзко на душе от мысли, что гадкие интриганы победят, получат желаемое!

И вот стоило так подумать, открывалось второе дыхание, а еще недавно вялое, неподатливое из-за мощной потери энергии тело, наливалось силой.

Я до «мяса» сломала три ногтя, расцарапала руки и ноги ветками, но не сорвалась, не сдалась, не остановилась.

Наконец я повисла в паре метров от земли, закрыла глаза и отпустила руки.

Едва стопы коснулись твердой опоры, на плечи словно обрушилась бетонная плита — колени подогнулись, мышцы задрожали от слабости. Я попыталась выправиться, но безуспешно — ватные ноги отказывались слушаться.

Эймердина поймала меня, хотя ее никто не просил, удержала почти на весу и медленно усадила на ближайший пенек. Я выдохнула, зарылась лицом в ладони и зашлась рыданиями.

Слезы полились градом, в груди заколотилось.

Эймердина присела на край пенька, осторожно обняла, погладила по спине, по голове, как родную дочь.

— Тише, Лиса, тише, девочка, — сказала так ласково, так нежно. Глаза защипало сильнее. Мама… так говорила мне она. Боже! Как же мне хотелось позвонить ей, просто услышать звонкий, мягкий голос.

Пусть даже ничего не говорит, лишь спросит: «Ало?» И на душе станет легче. Пусть только уточнит: «Дочка? Это ты?» Мама… Как же мне тебя не хватает!

Я зашлась рыданиями, а Эймердина продолжала гладить, утешать, уговаривать.

Сколько времени мы так просидели, не знаю. Я потеряла счет минутам, а к кольцу обращаться не хотелось. Сразу вспоминалось, что оно ничем нам не поможет, появлялось сильное желание долбануть бесполезное украшение о дерево, или наступить ногой, попинать от бессильной ярости.

Господи! Сколько слез я пролила за последние дни? Как же давно я не плакала! Пятьдесят лет? Семьдесят? Все держала в себе, стискивала зубы, глотала обиду, боль, тоску. И зря. Иногда полезно выплеснуть все наружу, очиститься.

Эмоции понемогу улеглись. Истерика схлынула, ушла также быстро и внезапно, как накатила.

Я всхлипнула, отстранилась и смущенно поблагодарила:

— Спасибо.

Голубые глаза Эймердины светились как-то по-особенному тепло, заботливо. Она слабо улыбнулась.

— Лиса. Ты же знаешь, у меня никогда не было своих детей. Рей мне как сын. И тебя я полюбила. Глупо, — она беспомощно махнула рукой. — Ты даже не мельранка. Я едва тебя знаю. И я сама никогда не верила в духовную близость после пары дней знакомства, после недолгого общения. Думала — для этого нужны годы… Но сейчас мне все равно. Ты… хорошая. И ты… настоящая. Я имею в виду искренняя.