Александр Бромов - Игры богов

Вслед за Советом в приемную вступили драконы, среди которых с гордо поднятой головой шла младшая маркиза, а рядом с ней тот, ради которого весь этот праздник и затевался. Присутствующие замолчали, и в наступившей тишине отчетливо прозвучали чьи-то негромкие слова:

— Я бы тоже с такой швейной машинкой завалился на ночку-другую.

Кто-то хрюкнул, пытаясь сдержать смех. Тальшу дернулся, но глаз не поднял. Найири недовольно оглянулся, но шутник уже скрылся за чужими спинами, да король и не особенно старался его найти.

Сантилли, прищурясь, оценил выбор Тоньеса. Да, беременна, жаль, жаль, можно было бы убить его прямо здесь, а так придется выжидать момент. Но Слово было сказано, и веселая жизнь графу обеспечена. Герцог окинул мужа сестры насмешливым взглядом: допрыгался, тварь? А где же Эджен?

Демонесса в строгом бардовом платье вошла сразу за драконами вместе со старшей маркизой Юлэр, тоже не ставшей сверкать драгоценностями и нарядами. На высоких скулах Аделис играли желваки. Да, нелегко ей сейчас: род так опозорен, что не отмоешься.

За девушками неожиданно проскользнул Лас. Бледный, как сама смерть, осунувшийся, но по-прежнему стремительный. Йёвалли придержал Эджен за локоть и что-то прошептал ей на ухо, прежде чем стражник у дверей успел поймать его за шиворот. Ласайента ловко увернулся, послав дэму улыбку, и смазанной струйкой ветра просочился обратно. Как он так сделал? Герцог машинально кивнул сестре, провожая глазами друга. Когда проходишь между слоями, тебя вообще не видно, а здесь дымный росчерк силуэта. Что за ерунда?

Сантилли направился к тете, должна же она знать, что и как сделал этот чертов демон. Хотя бы приблизительно.

— Твой друг ускорился, — опередила его вопрос Анми.

— Судья их разведет, — к ним подошел Шали, — А вот что делать с беременностью?

— Мальчик или девочка? — Джуни оглянулся на закрытую дверь зала Совета.

Мальчик. Каким он только будет при таких родителях? И король имеет полное право забрать ребенка, если что-то не будет его устраивать.

Дверь вскоре распахнулась и из нее вышла бесстрастная, как ледяная статуя, Эджен. Без брачного браслета. Присутствующие как один встали на колено, приветствуя принцессу дома Ашурт. Ее никто не даст в обиду. Позор бывшего мужа не ляжет на ее хрупкие плечи. Никого не замечая, девушка прошла через приемную, а в дверях ее сразу подхватил под локоть Ласайента. Сантилли, дернувшийся было в сторону сестры, остановился и нехорошо усмехнулся. Даже так? Он уже не обратил внимания на Шунади и Рози, вышедших следом, и, конечно, не видел Анжелу в портале, открытом йёвалли. Значит так? Оплакал одну, взялся за другую. Про то, что сестра дружна с Ласти, принцессой дома Йёвалли, он забыл.

Следом вышла бледная Аделис, с неестественно прямой спиной.

— И катись, — выкрикнула Беарн ей вслед, — Очень мне нужен этот титул, — Можешь засунуть его….

Тоньес дернул ее за руку, заставляя замолчать.

— Муж прокормит, — не оборачиваясь, на ходу равнодушно бросила маркиза, — Он неплохо разжился на Эджен.

Дэм, стоявший на страже, объявил:

— Супруги Тальшу, — но ашурты уже потянулись к выходу, переговариваясь между собой о домашних делах.

— У моего портного нет настроения! Нет, вы представляете?

— В научном городке вечером матч. Смешанные команды.

— Я в Окриме такую лавочку тканей нашла!

— Нет, там и молодые драконы. Обещает быть интересным.

— Ювелиры Таамира — подмастерья рядом с мастерами Рашида.

— У меня служанка выходит замуж. Это катастрофа!

Новоявленные супруги проводили глазами спины соотечественников. Графиня презрительно фыркнула, граф сжал челюсти.

Сантилли задержался в дверях, чтобы поприветствовать бывшего зятя красноречивым взглядом. Слово, мой дорогой, Слово.

Эджен посидела немного в кафе с подругами, пытавшимися ее подбодрить, а когда поняла, что сейчас разревется, попрощалась и ушла. Лас, весь вечер просидевший молча, расплатился за ужин и открыл портал в ее квартиру.

— Я не хочу туда, — девушка мотнула головой, — Пойдем к вам.

Она так и сказала, «к вам», и Ласайенте стало совсем тоскливо. Нет больше «их», — есть Сантилли и демон, его предавший. Осталось понять, в чем? Зачем надо было рисковать собой на дороге смерти, если видеть не хочешь. Мог бы и выйти, пока шел Совет, и поговорить. Не захотел.

Они пили светлое сладкое вино, сидя на крыльце их с Санти недостроенного дома. Лас не хотел сюда приходить и будить воспоминания, но Эджен здесь было легче, и поэтому он согласился.

Демонесса бездумно глядела на ночное мерцающее море. Звездный купол неба. Лунная дорожка прямо к дому. Все было бы очень романтично, если бы не горечь и пустота на душе. Так бессмысленно все кончилось.

— Ты сейчас не меняешь ипостась, — поднимая на него больные глаза, неожиданно произнесла она.

— Смысл? — равнодушно пожал плечами Лас, — Лицо в любом случае… как у девчонки.

— А ты думаешь, почему Тиль отпустил бородку?

— Неужели дразнили? — удивился он, поворачивая к ней голову.

— Он очень красивый, Ае. И его бесило, когда ему об этом напоминали.

Йёвалли покачал головой:

— Я не знал. Он ничего о себе никогда не говорил, — и попросил, — Расскажи мне про его жену. Какая она была?

— Очень тихая, спокойная, немного робкая и сначала очень грустная, — у демонессы печально дрогнули уголки губ, — Это потом она понемногу стала оживать. У нее была очень ласковая и открытая улыбка. Тиль очень любил ее. Она первая его любовь, Ае, жаль, что недолгая. Он на руках ее носил, особенно, когда узнал, что про беременность. А эти… неродившегося ребенка… несколько дней оставалось. Ае, я не знаю, как он это пережил. Его сорок лет дома не было. Что он делал с ийет, это не просто страшно, это запредельно. Когда он вернулся, нам всем стало жутко. Чужой. Безнадежно чужой. Ничего от прежнего Санти в нем не осталось. Совершенно. Седой, заросший щетиной, а в глазах пустота. Он не улыбался. Очень долго. Равнодушный. Холодный. А потом мы узнали, что он вернулся к дракону. Сам. Отец чуть не убил его. Тиль так безразлично его выслушал, развернулся и ушел. Папа тогда запретил его трогать. Сказал, что головы оторвет, если узнает.

Они проговорили всю ночь, а когда начало вставать солнце, в голову демонессе неожиданно пришла какая-то мысль. Она заметно оживилась, и, быстро отправив принца спать, куда-то умчалась.

Утром ее разыскал брат, решивший все-таки поговорить с ней, и с удивлением осмотрел террасу собственного дома. Их с Ласти дома.

Эджен, стоя на коленях, резала замызганное банное полотенце на полу, засыпанном песком и мелким мусором.

Сантилли поморщился, обозрев беспорядок, не торопясь, поднялся на крыльцо и постучал по перилам: