Екатерина Кариди - Что в имени тебе моем...

Звезды зажглись над степью, наступил тихий вечер. Солнце уже село, на небе ни облачка, и только на закате догорала заря. Женщина степного племени стояла на пороге шатра, глядя в быстро темнеющее небо. Вдруг словно ниоткуда соткалось облако, из которого пошел тихий теплый дождь. Женщина подставила ладони, ее лицо осветила улыбка, она тихонько прошептала:

— Ты пришел, Иссилион…

— Ты ведь звала меня, Айна, любовь моя.

Вместо капель дождя перед ней теперь стоял мужчина с голубоватыми волосами и бледной кожей.

— Я скучала по тебе.

— И я скучал, — он обнял женщину, нежно прижимая ее к своей груди.

— Войди, любимый, этой ночью я одна. Наша дочь у моей матери.

Он прижал ее к груди еще крепче и сказал, уткнувшись носом в ее роскошные черные волосы:

— Айна, Айна, я бы все отдал, чтобы не разлучаться с тобой.

— Я знаю. Я люблю тебя.

Тяжко духу, полюбившему смертную женщину из дочерей человеческих…

Дочери человеческие прекрасны, щедры на душевное тепло и любовь… Но они так хрупки, так мало живут! Дух священного источника, водный дух Иссилион знал, что ему предстоит пережить свою любимую, и от этого его сердце наливалось щемящей тоской. У них нет будущего. Но, хвала Создателю, Айна родила ему дочь. И пусть у их любви нет завтра, у них есть сегодня.

А жизнь во дворце Властителя пустыни текла своим чередом.

Владыка Зимруд сегодня начал посещение своего гарема с третьей жены, госпожи Дайры, потом собирался навестить еще пять-шесть наложниц, в общем, насколько сил хватит.

Начальник тайной стражи Марханзар просидел весь вечер, пытаясь свести воедино все, упорно не желавшие сходиться концы дела с убийством тех двух девиц из соседнего борделя. Не нравилась ему эта история с колдовством, совершенно не нравилась. Опыт подсказывал Марханзару, что неприятности на этом не закончатся. Оставалось только надеяться на лучшее.

— Надеясь на лучшее, предполагай худшее, — сказал он себе, вертя в руках огрызок веревки, найденный на месте преступления.

Советник Эзар проводил приятный вечер в обществе своей новой наложницы, сочной темнокожей красавицы. Она была ловка, опытна и знала, как доставить мужчине удовольствие. Но почему-то в самый разгар наслаждения, отдавшийся ее ласкам Эзар, вспоминал, какими глазами смотрел на него этот мальчик, Михель.

Эльф-целитель Марсиэль вел плановый вечерний прием, сегодня у него в графике стояли стражницы-амазонки со второго уровня, те, что отвечали за безопасность принцессы Янсиль. Марсиэль был вполне удовлетворен. Всего лишь пара-тройка мозолей и один сломанный ноготь. В остальном стражницы были абсолютно здоровы.

Принцесса Янсиль сидела на бортике бассейна с рыбками и наслаждаясь вечерней прохладой. Она опустила руку в воду, вспоминая сегодняшний день. Мысли о прекрасном светлом, о Лее, заставляли ее щеки окрашиваться румянцем, но, поскольку кругом было темно, а рядом никого не было, этого никто и не мог видеть. Ну, или почти никто. В глубине, укрытый мраком, на краю парапета, спрятавшись среди лиан, стоял Даг. Он не мог совладать с собой, его тянуло сюда как магнитом. Еще раз ее увидеть, хотя бы издали. Янсиль вздохнула и пошевелилась, повернув голову в его сторону, Дагон тут же исчез, накинув полог невидимости, и завис снаружи, стараясь не попасться девушке на глаза. Вот тогда-то его и заметил злой. Глаза Михеля вспыхнули, злой расплылся в довольной улыбке:

— И кто тут у нас подглядывает? Оооо, малыш темный влюбился в принцессу? Просто отлично! Пойду-ка я, прогуляюсь перед сном, в этом дворце столько интересного происходит…

Интересного при беглом осмотре было выявлено много.

Стражники, явно пропахшие сексом с царскими наложницами, на некоторых из них отчетливые следы колдовства.

Кот, проскочивший мимо Михеля, фонил духом похоти.

Прислуга ворует.

На кухне старая ведьма-орчанка безо всякого стеснения среди бела дня варит приворотные зелья, которыми пользуют половину дворца. Куда только царский лекарь Марсиэль смотрит?

Старый эльф Марсиэль, кстати, заслуживал отдельного внимания. С ним Михель столкнулся носом к носу, когда выходил из кухни. На эльфа наложено забавное проклятие. Еще в молодости он имел глупость отказать в сексе одному любвеобильному злому духу, и тот пожелал, чтобы бедняга-эльфик в жизни больше никого не захотел. Михель затрясся в беззвучном хохоте. Проклятия накладывают злые, либо с их помощью. А вот подкорректировать чужое проклятие злые тоже могут… Так что пусть эльф Марсиэль не хочет только женщин! Михель потер руки в предвкушении разнообразных конфузов и недоразумений, с которыми царский лекарь теперь столкнется.

Присутствие духов земли и растительности ощущалась постоянно. Они что, вообще дворец не покидают? Правда, чтобы почуять такие вещи, надо обладать талантами злого, Михель улыбнулся в темноту, уж он-то злой, да и не самый последний, он же сам… Так, меньше надо мыслить вслух!

Обнаружился еще один крайне неприятный момент. Вход на те террасы дворца, где располагались личные покои Владыки Зимруда и его гарем был закрыт для духов зла охранными рунами, и ставили эти руны сами добрые!

— Ну Горгор, старый перестраховщик, подсуетился, — Михель мысленно снял перед ним шляпу, злой насмешливо ухмыльнулся, — Все равно я найду способ туда попасть.

Однако, надо было возвращаться в свои покои и связываться с Баллердом, будь он неладен. В условленный час злой был перед зеркалом. Гладкая поверхность полированного хрусталя подернулась дымкой, а потом в резной раме возник его хозяин, вельможный князь. Михель склонился в вежливом поклоне:

— Мое почтение, хозяин.

— Что нового, говори.

— Нового? — лениво протянул Михель, — Нашли двух дохлых шлюх в подворотне. Этим делом занялся сам начальник тайной стражи. Кстати, твой колдун был неаккуратен, при них нашли кое-что из его вещей.

— Что?

— Веревку.

Князь поморщился. Михель продолжал:

— Они не дураки, но пока не догадываются, в каком направлении искать.

— Так сделай, чтобы они никогда не догадались.

— Как прикажете, — злой поклонился, — Хозяин, мне позволено будет действовать самостоятельно?

Баллерд осклабился хищно, насмешливо и цинично:

— Нет, не будет. О каждом шаге докладывать мне, и без моего разрешения ничего не предпринимать.

— Как Вам будет угодно, — злой улыбался самой сладкой улыбкой, на какую малыш Михель был способен, а сам мысленно прокручивал сколько раз, и как извращенно он будет убивать Баллерда, когда доберется до него. А он доберется, обязательно.

Вслух добавил:

— Если не будет других распоряжений, я бы хотел откланяться.