Яна Тихая - Возрождение императрицы

Медленно пытаясь не думать, я делаю все на заученных рефлексах. Всеми силами стараясь, не смотреть в ту сторону, где безвольно лежит Маркус.

«Пожалуйста, пусть он уснет», — молит разум.

Дрожащие пальцы не хотят слушаться. Раз, за разом пробую, но цепочка не поддается. Лишь с пятого раза, маленький замок щелкает, и изумрудная звезда плавно соскальзывает мне на ладонь. Последний взгляд и «Дар» Повелителя Таноса, перемещается в раскрытую руку Маркуса.

«Так надо!», — заглушает разум взбунтовавшиеся чувства.

Теме же трясущимися руками я сжимая безвольную ладонь. Практически ничего не видя, потому что слезная пелена полностью скрывала чудовищную картину, моей подлости.

— Ты говорил, что долг и честь превыше всего, — пытаясь, чтобы голос не дрожал, проговорила я. — Ты всегда учил, обязанности не должны заглушаться чувствами. Маркус молю отступись!

Я решилась сказать, что увидела совсем недавно. Не больше месяца назад. Тогда я точно решила, что буду делать.

— Пойми, — невольно сорвалась на крик. — Если я сейчас не уйду, у Залирии не будет и крохотного шанса выжить. Война между Адвохом и Таносом просто сотрет ее. А так возможно появиться надежда…

Демон безотрывно смотрел, как я беру в руки небольшой кинжал и делаю надрез, на безвольной руке. Тонкая струйка практически черной крови стекает в заранее приготовленный маленький сосуд.

— Маркус прошу, не стоит пытаться меня вернуть, — голоса нет, я шепчу. — Не выйдет. Ты сам прекрасно понимаешь, что мы не сможем…,- голос предательски дрогнул, наполняясь слезами. — Я не хочу тебя любить!

От осознания последней фразы, последний огонек, пылающий души погас. Сердце сковало холодом. Словно в тумане, в острейшем напряжении, я собрала все принесенные заранее предметы. Клинок вновь занял место в длинных сапогах. Склянка с кровью демона была помещена во внутренний карман восстановленной рубахи. А из потаенного кармана был извлечено сапфировое кольцо, которое заняло свое место на правой руке.

— Прощай, — тихо прошептала я, склоняясь над ухом демона. — Может быть в следующей жизни.

И я ушла не оглядываясь. Знала: если оглянусь — останусь. Не смогу бороться с собой и отступлюсь. Я ушла и постаралась — забыть. Забыться…

Отточенными действиями, заблокировала комнату, активируя мощный защитный купол замка. Теперь только император Таноса сможет разблокировать щит.

«Сегодня Милолика Донат Валлийская умерла вновь…».

Я стоял в темноте дальней галереи, в месте, где мы заранее обговорили встретиться с Милоликой. Она попросила не больше часа, и отправилась в покои императора.

Мысли путались. Что еще удумала отчаянная демоница? Маркус скорей умрет, чем отпустит… А причинить вред императору, демоница никогда не сможет…

Словно из воздуха в темноте ночного коридора появляется нереальное создание.

«Что ты опять натворила?», — даже сила эмпата не требовалась, чтобы понять, случилось необратимое.

— Лика!?

Призрачное создание подходило все ближе. Лишь по одежде я смог различить, что приближается императрица Таноса. Длинные серебристые волосы были растрепаны и утратили свой сказочный блеск. В безжизненном, бледном лице казалось не осталось ни капли крови. Лишь губы, искусанные, с большими кровоподтеками, алели на лилейной коже. Одежда явно была разорвана и неприглядно восстановлена. Лика шла уверенно, но слегка покачиваясь, словно каждый шаг, причинял ей боль.

— Что ты натворила?

— Все хорошо, — через силу твердо проговорила демоница. — Поспешим у нас мало времени.

Милолику била крупная дрожь. Через открытый ворот рубашки хорошо виднелись синие отметины от страстных поцелуев. На тонкой шее кровавыми подтеками сияли следы от огромных пальцев. Аналогичные отметены были и на руках. С легкостью можно было догадаться, что скрываемая под одеждой кожа, так же сильно пострадала.

Ничего не говоря, я притянул измученную демоницу к себе. На кончиках пальцев затрепетала лечебная магия. Медленно начал проводить по израненному телу, наблюдая как следы содеянного императором, растворяются.

— Спасибо, — тихо проговорила Милолика, когда исцеление подошло к концу. — А теперь поспешим.

Я не переставал удивляться, как в маленьком, хрупком, на первый взгляд невинном и беззащитном теле скрывается столько внутренний силы. Милолика всегда, как бы трудно не было двигалась вперед. Даже на краю гибели, перешагнув запретную черту… Она поднималась, вновь и вновь…

В полном молчание мы преодолели расстояния, разделяющее нас от зала переходов. Темный, огромный колодец, освященный тысячами факелов, встретил нас безмолвием и пустотой. Все порталы были не просто отключены, они были заблокированы.

Но Милолика и не думала отступать. Уверенно вытащила из внутреннего кармана маленькую склянку. Раскупорив крышку, окропила руки багровой вязкой жидкостью.

— Повелеваю, откройся! — твердо произнесла императрица, поднося окровавленную ладонь к центру потухшей арки.

Долгую минуту ничего не происходило. Затем резко арка портала наполнилась тьмой: черной, искрящейся.

— Главный дворец Залирии, — сухо проговорила Милолика.

Портал нехотя, словно не доверяя, заблестел. Начал переливаться тысячами разноцветных искр.

Неожиданно на ладонях демоницы зажегся яркий огонь, поглощая, сжигая остатки бурой жидкости на хрупких ладонях. Через несколько секунд пламя погасло, оставляя после себя девственно чистую кожу.

— Стефан, чтобы не происходило в Лиреи, — повернулась ко мне уверенная императрица. — Старайся держаться рядом со мной.

Последний взгляд полный боли направлен был в глубокий черный коридор. Вздох, и мы с императрицей Таноса, делаем шаг в чернеющею бездну портала…

Еще совсем немного, не больше часа, и яркая полоска рассвета покажется на горизонте. Сегодняшней ночью я не спал. А если быть честным с самим собой, поддаваться сонному забытью я перестал практически месяц назад…

Месяц прошел с того момента как Милолика покинула Залирию. Время тянулось невыносимо медленно, и с каждым днем все чаще начал замечать, как из глубины сознания, из недр черной души выползают жуткие мысли.

Несколько сотен раз я останавливал себя у арки перехода. Уговаривая, что у Милолики должен быть шанс. Она должна самостоятельно принять решение, и каким бы оно не было, я его приму.

«Трус! Глупец!» — кричало сознание.