Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству

Решено. Ночью я соблазню слишком правильного жениха. Собственная смелость приводит меня в восторг.

«Укладываю» в свою постель иллюзию, чтобы не попасться эрдессе Паолине. Она слабая магичка, поэтому ничего не поймет, даже если подойдет на расстояние шага. Главное, чтобы не попыталась разбудить обманку.

В полночь, затянув потуже пояс ночного халата цвета летнего рассвета, я крадусь к спальне графа. Тишину в коридоре нарушает потрескивание неярких магических светильников, висящих на стенах. Чем ближе спальня Аестаса, тем чаще сердце замирает в груди, чтобы через миг забиться пойманной птицей. От былой смелости одни остатки, и только мысль о том, что поступаю верно, не дает отказаться от затеи.

Подойдя к двери, слышу приближающиеся звуки легких шагов. И я без стука врываюсь в покои жениха.

— Соня?.. Что случилось? — тревожится, приподнявшись на локте, Аестас.

От вида полуобнаженного жениха перехватывает дыхание. Немного сонный, расслабленный, такой близкий…

Отчаянно храбрясь, ныряю в теплую кровать и нежно его целую. Он удивлен, но с готовностью отвечает.

Что еще необходимо делать, не представляю. Природа должна взять свое, но почему-то не берет.

— А ты меня только целовать будешь? — с непонятной обидой интересуюсь у Аестаса.

Он хмурит брови:

— А должен что-то еще? Постой-ка, ты пришла ко мне затем, чтобы…

С облегчением киваю. Наконец-то доходит до него!

— Позволь узнать, почему ты решила прийти именно сегодня?

— Я тут подумала, что три года до свадьбы — слишком долгий срок…

— И почему же ты так решила, любимая?

Признание вырывается само собой:

— Ты сказал Ричу, что теряешь голову при виде меня, не можешь думать ни о чем другом. А я не хочу, чтобы ты пострадал из-за невозможности сконцентрироваться.

Аестас поражен, мало-помалу он выпытывает у меня все:

— Так ты меня пожалела? Боишься, что не могу сосредоточиваться на заклинаниях? — Его губы подрагивают, готовые растянуться в улыбке. — Сонь, ты чудо!

Он не просто улыбается, он смеется надо мной! Притом уткнувшись лбом в мое плечо. Обидно ли? О да, реакция оскорбительна… Соблазнение провалилось с позором.

Отсмеявшись, Аестас жарко целует. И шепчет:

— Любимая, я не могу лишить свою невесту первой брачной ночи и благословения святого покровителя. Я буду ждать сколько потребуется.

Я смотрю в его черные глаза и понимаю: он не обманывает. И в душе просыпается гордость, что у меня самый бережный и любящий жених.

И до раннего утра я крепко сплю в его объятиях. Счастливая и умиротворенная.

На рассвете, чудом не попавшись кому-то из слуг, возвращаюсь в свою спальню. Иллюзия — сладко сопящая Соннэя Бладриз — все так же активна, никто не заметил, что я не ночевала в своей спальне.

Если жених наступает на горло собственным желаниям, это серьезнее любых клятв в любви. Считается, что невеста, не утратившая чистоту, получает дополнительное благословение: святые покровительницы возьмут опеку над ее женской долей, и беременность и роды будут протекать благополучно и легко.

На завтрак иду, едва ли не напевая, и по лестнице спускаюсь, вообще перепрыгивая через ступеньку.

В залитой солнцем малой трапезной пока только герцог Монтэм. Ему не свойственно приходить первым, обычно он опаздывает. И потому нарушение традиции слегка настораживает.

— Доброго и светлого, эрд Уман!

— Доброе утро, Соннэя. Как спалось?

— Спасибо, хорошо. А вы как себя чувствуете? Не забываете принимать натощак настой, который вам прописал целитель?

После длительного приема горечавки лазурной герцог вынужден пить особый настой на основе стосила и десятка менее редких трав. Регулярно, не пропуская ни единого приема, только так к нему в полной мере вернется магия.

— Как же я могу забыть о лекарствах, если в замке есть столь строгая целительница?

Моя улыбка вянет, когда дед Аестаса, посерьезнев, произносит слова, которые словно ледяная вода за шиворот:

— Милая Соннэя, вы ведь помните, что Аестас не может жениться на вас, пока не закончит академию и не пройдет практику?

— Я все помню, эрд Уман.

— Вы готовы терпеливо ждать? И не настаивать на брачной церемонии?

— Поверьте, я не подгоняю Аестаса со свадьбой, — отвечаю чуть слышно, мысленно ругая себя за неосторожность.

Неспроста он завел этот разговор! Ой, неспроста! Шаги, которые вчера слышала… Выходит, это был герцог? И он видел, как я кралась к его внуку? Похоже на то.

Можно не гадать, что он теперь обо мне думает. Но мне не стыдно, и вины за собой не ощущаю. Я совершеннолетняя, могу сама себя обеспечить и не гонюсь за титулом жениха. Мне ничего не нужно от него, только любовь.

— Мне нравится, что у внука будет благоразумная жена, — заявляет довольный Монтэм.

На этом наш странный разговор завершается — в трапезную входят Аестас и Ричард.

После подачи второго блюда понимаю, что поспешила с выводом о прекращении странностей. Герцог задает малопонятный вопрос внуку:

— Аестас, ты помнишь, что произошло с Александром Отважным, четвертым герцогом Монтэмом?

Мой жених давится кусочком рыбы. К счастью, быстро откашливается и целительская помощь ему не нужна.

— Дед, разве можно говорить о таких вещах за столом? — с укоризной произносит он.

— А что тут такого? — удивленно вскидывает брови герцог. — Жизненная ситуация может повториться с порывистыми, несдержанными молодыми людьми.

Почему у меня такое ощущение, что он намекает на мою ночевку в спальне жениха? Или это совесть проснулась, раз во всем вижу скрытый укор?

— Зачем мне вспоминать о перипетиях жизни предка? Не вижу причины, — невозмутимо возражает Аестас.

— Как скажешь, внук, как скажешь…

Тем не менее после завтрака жених уходит к деду в кабинет. Я мучаюсь в догадках, думая, о чем они разговаривают и что за история приключилась с Александром Отважным, раз о нем вспоминают.

Удовлетворить любопытство не получается — покинув кабинет герцога, Аестас отправляется в город и возвращается поздно ночью. Все это время я не грызу ногти в нетерпении только потому, что помню, как некрасиво, если у целительницы неухоженные руки.

Хочу попытать Эйнара, куда отправили его кузена и чем знаменит Александр Отважный, но новоявленный граф не выходит из своих покоев. Ричарду, к сожалению, история чужого семейного древа известна плохо.

Забываюсь тревожным сном после полуночи прямо в кресле у камина. И вскоре просыпаюсь, потому что кто-то забирает из рук справочник по травам Ирдии.

— Извини, не хотел тебя будить, — сокрушается Аестас. — Надеялся, что смогу осторожно уложить в кровать.

— Давай сделаем вид, что я еще сплю? — предлагаю лукаво.

Усмехнувшись, жених включается в игру. Аккуратно перенеся на разобранную постель, укрывает одеялом и собирается уйти.