Аманда Сан - Наследница неба

- Ладно.

Он улыбнулся.

- Но в этот раз я ответить не смогу. Я бы рассказал, но сам не знаю ответ. Эти шрамы уже были у меня, когда меня подобрала приемная мама. Она нашла меня рыдающим в поле у деревни после того, как я остался без родителей.

- Алайя рассказывала.

- Они поняли, что шрамы были от бехемотов, которые, видимо, и убили мою семью. Мне было два или три года. Не помню. Я и не знаю свой настоящий возраст и дату рождения… и был ли я вообще ребенком, - он рассмеялся, но весело не было. – Порой вспоминается, как мама пела мне и, конечно, ее хлеб. Но это лишь вспышки дальних воспоминаний. Я не смогу напеть ни куплета, как и не смогу испечь такой хлеб.

- Мне жаль, что это случилось, Гриффин. Очень жаль.

Он прихлопнул комара на руке, от этого движения лук стукнул о колчан, висевший на его плече.

- У меня было прекрасное детство с семьей. И они растили меня с любовью, пока в деревню не пришли гриффины. Так что не о чем печалиться, - он не смотрел на меня и шел дальше. Но его смелость и дух поразили меня, и я ощутила, что уголек, о котором Алайя предупреждала меня, вспыхнул и из красного стал голубым сам по себе, готовый сжечь все, во что я верила, и возродить из пепла.

- У меня тоже было счастливое детство, - сказала я и коснулась его локтя, обхватывая пальцами шнуровку с бусинами и горячую кожу. – Моя мама умерла при родах, но отец старался за двоих. И хотя он часто был занят работой, я никогда не чувствовала себя так, словно была не на первом месте для него. Я знала – знаю – что он любит меня. И потому я должна вернуться. Чтобы сказать ему, что я в порядке. Чтобы показать, что не нужно беспокоиться.

- Тогда нам повезло, - сказал Гриффин. – В мире, где полно грусти, мы познали так много счастья.

И я была рада, что рассказала ему немного о себе. Что позволила ему узнать.

* * *

Мы шли еще пять дней, избегая монстров и ловя рыбу в ручье, что становился шире. Оказываясь в безопасности, мы смеялись и делились историями у костра в ночи. Оказываясь в опасности, мы прятались в деревьях от ливня и скрывались под накидками из кару, пока монстры рыскали неподалеку. Порой мне приходилось ждать, пока он охотился, и нас разделяли мили. Порой я сообщала ему об их приближении. Он учил меня читать знаки, следы и отметины на деревьях, пение птиц и порывы ветра. Я быстро схватывала. Я впервые использовала свой кинжал с гранатом, чтобы помочь ему свежевать катобльпас – дикую, чешуйчатую и опасную корову, как он шутил – и я помогала собирать хворост для костра. Он держал мои ладони в своих руках и показывал, как высекать искру. Он вытащил ценный флакончик черной соли из земель лавы и посыпал на мой ужин, когда подумал, что я не смотрю.

Я проделала тот же фокус с его ужином, когда он отвел взгляд.

На шестой день земля хлюпала под нашими ботинками, словно она была пропитана дождем. Я опустила взгляд, но трава была не изумрудной, а вялой и коричневой, деревьев тоже стало меньше.

Ручей поворачивал на запад, где соединялся с широкой рекой, но горы лежали на юге. И мы шли по хлюпающей земле болот, направляясь к горной гряде.

На краю раскинувшихся болот стояло толстое древнее дерево. Его ветви сплелись со старыми деревянными обломками, что доставали до середины ствола. Это были остатки пола и стены дома. Окно разбилось, черная металлическая рама погнулась и свисала, как тонкая кривая рука. Посреди открытой комнаты свисала веревочная лестница, она была привязана к единственной доске, оставшейся от второго этажа. Гриффин покачал головой, и я поняла, что мы увидели – хижину выживших, дом для одного, двух или для целой семьи. Дом был брошен. Что с ними случилось?

Под ногами уже была вода, и болото впереди становилось лабиринтом воды и суши. Я не знала, наступлю дальше на землю, которая удержит меня, или на островок из камыша. И в конце лабиринта воды и земли я увидела основание горы.

- Один или два дня пути, - сказал Гриффин. – Почти добрались. В горах есть тропа, так что взбираться будет не сложно. Но сначала болота.

Я шагнула, и ботинок погрузился до лодыжки в воду, потемнев, когда вода впиталась в кожу. Я хотела сделать второй шаг, но Гриффин вцепился в мой локоть, и я замерла.

- Сюда, - сказал он, - если ты не хочешь поплавать.

Мы осторожно пробирались по лабиринту в болоте. Если с неба нападет монстр, мы будем легкой добычей. На всякий случай мы натянули капюшоны на голову, но Гриффин сказал, что здесь хватает монстров, которые были бы не прочь полакомиться кару, так что это нас не спасло бы.

К тому времени, как солнце принялось опускаться, горы все еще были далеко, окруженные туманом, поднимающимся от болот. Я не знала, как мы устроимся на ночлег в этом месте, но я не спрашивала. Гриффин сосредоточенно осматривал каждый островок травы, пытаясь понять, выдержит ли он наш вес. Он сделал шаг, и вода оказалась ему до колена, залилась в ботинок, и тот, промокнув, потемнел.

Свет с неба тускнел, а мы все еще не нашли место для ночлега.

- Гриффин, - сказала я.

- Нужно идти, - сказал он. – Продержишься еще немного?

Казалось, идти придется еще мили, но выбора не было.

- Дождаться не могу, - сказала я, и он улыбнулся.

- Не надо так стараться. Можно и немного поворчать, - но когда я была с Гриффином, я хотела говорить то, что обрадовало бы его.

Болота здесь стали вязкими, наши шаги замедлились, мы застревали в грязи. Мы цеплялись друг за друга, чтобы не упасть в вязкую трясину. Было сложно понять, куда шагать в угасающем свете. Я пожалела на миг, что отдала фонарик.

Но солнце скрылось за горизонтом, и небо стало сливового цвета, его усыпали сверкающие звезды, и что-то прекрасное пробудилось в болотах.

Я видела радужные цвета светлячков на окраине Ашры, но никогда не видела ничего настолько красивого. Все болото засияло радужным светом. Папоротники призрачно мерцали, разворачивая стебли с листьями. Сине-зеленое сияние светлячков сочеталось с мерцанием папоротников, вода поблескивала косяками маленьких светящихся рыбок, и их были тысячи. Казалось, земля и небо поменялись местами, и мы шли по сверкающим звездами небесам.

- Сажа и пепел, - прошептала я, ведь никогда не видела ничего подобного. Высоко сияли две луны, и их отражения танцевали на плещущейся воде болота, но я едва замечала их в этой красоте, огоньки кружились, как светящиеся снежинки.

- Болото ночью – это что-то, - сказал Гриффин бархатным голосом рядом со мной. Свет отблескивал на его лице, мириады звезд вспыхивали на бусинах на его руке и ракушках на его шее. – Но, боюсь, идти все еще опасно. Оставайся близко ко мне.

Он раскрыл ладонь и протянул руку. Движение вдруг напомнило мне о Джонаше, так он протягивал мне руку на окраине, залитой сиянием светлячков, и тогда мне пришлось взять его за руку. Теперь у меня был выбор, и я хотела взять Гриффина за руку, но из-за таких воспоминаний я ощутила укол вины и стыд. Я должна была рассказать Гриффину, что не мне выбирать свой путь. Я должна была рассказать, пока не стало слишком поздно.