Лина Люче - Землянка для дракона

Потеряв самообладание, Рикэн осторожно протиснулся к Коэре через толпу прихлебателей Сачча — охрана не посмела остановить его.

— Ты уходишь с нами сразу после церемонии, — негромко сказал он ей на ухо, крепко сжав за локоть.

Он старался не слушать её эмоции, но лёгкое напряжение, даже страх всё же хлестнули его по лицу — она по-прежнему боялась его! За что? Чем он заслужил это?

"Я ведь никогда тебя не обижал", — подумал он с досадой, всерьёз оскорблённый.

Коэре нервно дёрнула головой:

— Я и так собиралась уходить, Рикэн.

— Неужели?

— Да.

Покорность в её тоне немного успокоила его:

— Ладно.

— У тебя кровь на повязке, — негромко сказала она, впервые обратив внимание на его руку. — Надо перевязать.

Рикэн дёрнул уголком рта:

— Позже. Я справлюсь.

— Почему ты не показал мне? Рана глубокая?

Теперь всё её внимание сосредоточилось на нём, и в эмоциях отразилась лёгкая тревога. И он ощутил предательский бальзам, проливающийся в глубину души — несмотря ни на что, ему была чертовски приятна её забота.

— Не смертельная, — сухо ответил он, тем не менее.

— Я хочу взглянуть.

Рикэн допустил слабость лишь на мгновение — и его почти затянул её встревоженный взгляд.

— Хорошо, позже, — вырвалось у него прежде, чем он подумал о том, что сказал.

Поздно вечером, когда они вернулись на корабль, он хотел замять это дело, но Коэре не позволила, настаивая, чтобы он зашёл в смотровую каюту. Там она аккуратно сняла его самодельную повязку и даже издала тихое восклицание, обозрев его рану.

— И ты так три дня ходишь, — с упрёком бросила она, открывая свои мази.

— Заживёт, не в первый раз.

Коэре молча принялась за обработку, действуя так осторожно, чтобы не причинить ему боли, что Рикэн снова начал таять. Где-то в глубине души он даже хотел, чтобы она не заканчивала подольше. С другой стороны, ему хотелось бежать от неё.

Пока она работала, он изучал взглядом красивые проворные руки, аккуратную затейливую прическу на голове, строгое лицо, немного похудевшее на Октиании, и пухлые нежные губы. Вспомнив о том, как они целовались, Рикэн стиснул зубы и усилием воли вернул себя в реальность.

Им пора было расходиться по каютам. Он хотел сорваться с места, но Коэре, как назло, медлила. Она подняла глаза и как-то нерешительно произнесла:

— Тебе надо быть осторожнее…

Что это было? Забота о нём или дежурная фраза врача? За секунду он успел возненавидеть себя за то, что придавал такое значение проходной фразе.

Но всё же посмотрел в глаза, проверяя, и обнаружил в её эмоциях гремучую смесь нежности, смущения, тревоги и тепла. В мгновение ока утратив способность соображать, он притянул её к себе здоровой рукой и накрыл ртом её губы, жадно и нетерпеливо раскрывая их языком. На этот раз он целовал её намного бесстыднее, чем на Горре, не тратя время на нежные прелюдии.

Коэре на миг замерла от неожиданности, когда он прижал её к себе, но тут же стала отвечать, не позволяя усомниться в том, что хотела того же. Это было совсем не по-гориански, абсолютно неприлично, но здесь, в миллионах мер от Горры, Рикэн вдруг ощутил себя свободным от домашних обычаев… а кроме того, женщина в его объятиях даже не была горианкой.

Он не заметил, как поднял её за бедра, прижал к стене, задрал юбку — разумеется, не собираясь идти до конца, но не вполне понимая, что намерен делать. Просто в нём проснулось что-то животное, грубое, жадное. И захотелось хорошенько потискать её, прижать, надавить всем телом.

— Тебе нравится, когда грубо, да? — прошептал он в её припухшие от поцелуев губы, внимательно сканируя эмоции. И в них тут же все откликнулось — лёгким стыдом, словно её поймали за каким-то преступлением, а также смущением, страхом и желанием. И предвкушением.

Коэре обняла его за шею дрожащими руками, краснея, и Рикэн хмыкнул, прижимая её сильнее, а потом легонько размахнулся и шлепнул её. Остановившись на секунду, чтобы оценить её эмоциональный отклик, он вдруг с удивлением обнаружил, что ему самому это понравилось. И во второй раз он шлёпнул Коэре не только для её удовольствия.

— Ещё, — прошептала она, пряча глаза, но прижимаясь к нему ещё крепче.

— Осторожнее. Я могу войти во вкус, — предупредил он, сам не зная, шутит ли или говорит серьёзно.

— Я не против, — улыбнулась она.

И в тот момент что-то в её улыбке вернуло его к реальности. Это безумие — так расслабляться после того, сколько боли она причинила ему, подумал Рикэн.

— Неужели ты начала доверять мне? — спросил он чуть суше, слегка отстраняясь.

— Наверное, — сказала она, немного растерянно — возможно, из-за того, что почувствовала его напряжение. Но так или иначе, в её эмоциях проявилась настороженность, а в мыслях мелькнула тень другого мужчины — того самого. И Рикэн ощутил острую боль, такую, словно она вонзила ему нож в подреберье, пока он ласкал её.

— И с кем тебе больше нравится? Со мной или с ним? — бросил он, беспомощный от этой злости.

О резкой фразе Рикэн пожалел почти сразу — когда её глаза расширились, словно у обиженного ребёнка, которого неожиданно ударили ни за что.

Она быстро опустила ресницы, но он всё же успел увидеть слёзы — не говоря уж о том, что острая боль в эмоциях буквально обожгла. Через секунду дверь хлопнула, и Рикэн остался один с ужасным чувством вины. Как же так — он же знал, что она встречалась с октианцем. Откуда же теперь это чувство, что обвинение было подлым и несправедливым?

Коэре.

Она знала. Знала. Знала, что нельзя доверять. Нельзя расслабляться, даже на секунду. Она поняла, что её отношения с Рикэном обречены, как только поняла, что он стал равным ей. Эльтесеин, подлый Купидон, влез со своей помощью, но не учёл элементарных вещей — психика горианцев не такая, как у них. Коэре прекрасно понимала, что Рикэна шокирует её октианское прошлое. И даже если он попытается понять, инстинктивно всё равно будет отторгать её — и правильно сделает.

А кроме того, это прошлое — не совсем прошлое. Она думала о Сачче. Уже, конечно, не была так одержима им, как до встречи на Горре, но думала постоянно. И ещё по дороге на Октианию в отчаянии размышляла, почему летит туда — из-за Рикэна или из-за Сачча. Очевидности в выборе не было. Оба эти мужчины были важны для неё. И ни с одним из них она не могла быть вместе.

Сачч не заслуживал её, и Коэре не собиралась вновь подвергать себя мучениям, но чувствовала, что должна помочь ему, чем ещё может. А Рикэна не заслуживала она сама. То, через что он прошёл ради неё, то, как он трепетно к ней относился — ничего этого она не могла бы быть достойна, никогда в жизни, занимайся она хоть двести лет самосовершенствованием.

Сразу после прилёта на Октианию Сачч вновь начал налаживать общение с ней. Отличный психолог, он справлялся даже без выдающихся телепатических способностей. Море обаяния, нежности, комплиментов — она едва ли могла устоять. Как ни странно, на этот раз ему нужны были её услуги врача. Воспользовавшись помощью Эльтесеина на Горре, Сачч многое пересмотрел и открыто просил о помощи.