Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 3.

Раздались выстрелы. Со звоном падают две стреляные гильзы...

Коноплев припал к биноклю. Снаряды легли влево от танка в реку. Вода вздыбилась от разрывов, поднялась и, шумно падая, поглотилась стремительной рекой.— Промазали! — екнуло сердце.

Англичане заметили орудийную вспышку, открыли огонь. Над головами десантников пронесся снаряд. Матильда рванула вперед. Расстояние сокращалось. Британцы побежали за танком, усилив стрельбу.

— Если капитан Дурасов промахнется, нас раздавят, — подумал Коноплев. Отгоняя неприятную мысль провел рукой по щеке, размазывая кровь.

— Правее полфигуры, наводить ниже! — донеслась бесстрастная команда артиллериста.

Наводчик мгновенно изменяет точку прицеливания: вертикальную линию шкалы переносит вправо на полфигуры танка, а горизонтальную черточку совмещает с серединой танка. Один за другим раздаются два выстрела. В это время из танка тоже успевают дать новый выстрел, но снаряд опять уходит над головой орудия. Начштаба без бинокля видит, как Матильда остановилась. Оба снаряда попали в цель. Доносится новая команда офицера.

— По бронетранспортёру. Ориентир 2. Прицел 6. Бронебойным. Наводить вниз. Упреждение полфигуры влево. Огонь!

Но не успевает еще пушка произвести выстрел, как над головами расчета неожиданно со свистом пролетает снаряд и разрывается метрах в 50. Матильда была жива, превратившись в недвижимую крепость.

— Вот, зараза! Подранок! — выругался начштаба и замер на мгновение в ожидании развязки поединка.

— Стой! По танку! Огонь! — крикнул Дурасов, меня команду.

За первым выстрелом из танка тотчас следует второй. Снаряд разрывается совсем близко, с небольшим перелетом. Застучали осколки по щиту, впиваются в мешки с песком, пролетают над головами расчета. Отброшен осколком наводчик. Из распоротого плеча бежит кровь. Сержант пытается подняться, но обессиленный падает на снег. Его тут же подхватили сильные руки десантников и отнесли в укрытие.

— Елисеев, наводи, бегом! — заорал зампотех батальона. Лицо тридцатилетнего капитана перекосилось, потемнело от нервного перевозбуждения. Пальцы подрагивают, сжимая бинокль.

Замковый немедля выполнил команду, быстро повернул ствол вправо. Выстрел. Матильда задымилась, затем вспыхнула.

— Получай, Чемберлен! — улыбнулся замковый.

Пламя быстро ползло к двигательному отсеку. Отчаянно кричат танкисты, пытаясь выбраться через люки. Двоим удается, они скатываются в ледяную воду Мааса.

Новые команды. Новые выстрелы из орудия. Вспыхивает бронетранспортер. Десантники бьют короткими, прицельными очередями, прореживая англичан, как морковку. Английская атака захлебывается. Британские штурмовики залегли, прижались к земле, но не отступают, ожидая команды. Пулеметный расчет из ветеранов, укрывшись за обломками бронетранспортёра, повел ответный, интенсивный огонь. Бьет здорово, прицельно в створ скалы. Двое десантников, менявшие позиции, распластались на брусчатке.

— По пулеметам.

Гранатой.

Взрыватель осколочный.

Ориентир 2

Прицел 5

Огонь!

Снаряды ложатся густо, один за другим. Громыхают взрывы, летят осколки. Исковерканный броник взвивается вверх, тянет за собой пулеметный расчет и шумно падает в Маас. Над развороченной улицей стелется черный дым, сносится ленивым ветром в сторону десантников, к реке. Ничего не видно. Трудно дышать, тем более стрелять. Прогоркло-кислый воздух сжимает легкие.

Англичане, пользуясь задымлением, стали отходить к городу. Вдруг за их спинами раздался страшный взрыв горящей Матильды. Танк раскололся, как орех, взорвались боеприпасы. Раскалённый металл, словно косой режет близстоящих солдат в касках-тарелках. Обезумевшие бриты, не оглядываясь, бегут к центру города, оставляя стонущих раненых и оружие.

— Товарищ майор, вас вызывает командир.

— Что? — Коноплев обернулся на голос связиста. Взор распаленный. На впалых щеках засохшая кровь.

— Подполковник Новосельцев на связи.

— Давай! — Начштаба перехватил из рук связиста тяжелую американскую трубу, зажал пальцами левое ухо, чтобы не отвлекаться на выстрелы затухающего боя, крикнул: — Слушаю, первый,

— Помощь нужна? Слышу у тебя идет серьезный бой.

— Справляюсь. Яков выручил, молодец! Без английской 'шестифунтовой' пришлось бы туго. Как вы?

— Объект в наших руках. Разминировали. Переходим к заключительной фазе. Поддержи, как освободишься.

— Есть поддержать! Что со второй? Как Лысенко?

— Там хуже. Рота попала на минное поле, есть потери, но блокпост захватили, удерживают. Нам главное до вечера продержаться. Фрицы на подступах к Динану. Сегодня пойдут на штурм. Немец пообещал кресты офицерскому составу и двухнедельный отпуск всем за успех в операции.

— Лучше пусть заказывает своим березовые. Гады! Не трави душу, командир, конец связи.

— Хорошо! Дам 'зеленую', поддержи...

ГЛАВА 12

17-19 декабря 1944 года. Париж. Версаль. Отель 'Трианон'.

Высший штаб совместных экспедиционных сил в Западной Европе.

Генерал Кеннет Стронг держал перед собой объяснительную записку и внимательно читал. Бескровные губы заметно шевелились, а глаза наливались кровью по мере прочтения материала. Закончив читать, разведчик небрежно отбросил лист и выскочил разъярённый из-за стола. В одно мгновение подскочил к машинистке, сидевшей напротив на стуле, выкрикнул прямо в лицо: — Издеваешься, сержант?

Джессика Питерсон в испуге закрыла глаза и дрожащим голосом произнесла:

— Сэр, я написала правду. Что вам надо от меня?

— Правду? — взревел удивленно начальник разведки.

Холодные длинные пальцы ухватились за нежный подбородок девушки, приподняли голову.

— Смотреть на меня! Не отворачиваться.

Их глаза встретились: широко открытая 'голубизна' и сумрачно-желтая 'муть'.

Главный разведчик прожигал взглядом машинистку, пытался парализовать ее волю, навязать свое мнение, выбить нужные показания.

— Вы зачем вынесли печатную бумагу из канцелярии? — процедил грозно Стронг, уставившись на Джессику.

— Я уже отвечала. Чтобы заворачивать булочки на обед. Иногда остатки еды заворачиваем и уносим, чтобы подкормить голодных котят.

— Каких еще котят, мерзавка? Смотреть, не опускать глаза! — Стронг хлестко ударил ладонью Джессику по лицу.

Девушка не упала, удержалась на стуле. Всхлипывая, дотронулась до рдеющей щеки. — Мне больно, сэр! Не бейте меня больше, я могу вечером к вам зайти.

— Зайти? Ко мне? Ты думаешь, я соблазнюсь твоим похотливым телом и закончу расследование? Ты ошибаешься, детка! Я очень брезглив. Я не из тех штабных солдафонов, которые не прочь лечь в постель с той, которая прыгает под одеяло к любому, кто поманит пальцем.