Хлоя Нейл - Дикости

— Сумерки, — констатировала Берна, указывая на меня и Этана. — Ворчун, — сказала она, указывая на Катчера рядом со мной.

Она смотрела на Мэллори в течении нескольких секунд, прежде чем выдвинуть заключение.

— Магия, — наконец сказала она с самой маленькой из улыбок, и было очевидно, что это слово было комплиментом.

Мэллори лучезарно улыбнулась, но подругу Берны это не впечатлило.

— Вы не должны быть здесь, — сказала она, указывая на каждого из нас по очереди и источая магию с каждым движением. Она оставляла укусы, как крошечные насекомые.

— Это не ваше дело, и оно не для вас.

Она вздернула нос кверху, скользя по Берне настороженным взглядом.

— А ты не должна пировать с ними.

— Нас сюда пригласили, — сообщила Мэллори.

Я думаю, она хотела приобнять Берну, вот только Берна уже выставила грудь и практически гудела от гнева.

— Уходи, — сказала она, жестом прогоняя женщину. — Иди куда-нибудь в другое место. Слишком негативная.

Но отставка Берны, казалось, только воодушевила женщину.

— Помяните мое слово, — сказала она, снова тыча пальцем. — Мы все обречены, потому что не пошли домой, когда могли. Мы должны были уехать из Чикаго несколько месяцев назад, и, конечно, не должны быть здесь сейчас. Семье Киин давным-давно следовало бы переехать. Они ведут нас прямо к катастрофе.

Ее глаза вспыхнули самодовольным гневом. Той эмоцией, которая, казалось, необычайно сильно питала оборотней в последнее время.

Она ушла, прежде чем Берна смогла ответить на неуважение, присоединившись к двум другим женщинам, которые наградили нас подозрительными взглядами. Но по сжатым кулакам Берны было понятно, что у нее было что сказать.

— Вижу, вы познакомились с Алиной.

Габриэль присоединился к нам, считая обязательным для себя положить руку на плечо Этана. Алину и ее отряд подруг, похоже, это не впечатлило.

— Она душка, — сухо сказал Этан.

— Где ты ее прятал? — спросила Мэллори.

— Она сама пряталась, — ответил Габриэль. — Они с моим отцом столкнулись лбами, и она переводит свою ненависть на наш род.

Берна, поддерживая, погладила его по руке.

— Ты не пользуешься успехом, но ты на правильном пути.

— Может быть, — ответил Габриэль, — Но я бы предпочел, чтобы было и то и другое.

Он возвышался над Берной и взглянул на нее с высоты своего роста.

— Мы готовы?

Она издала звук, который ясно дал понять, каким смехотворным ей показался этот вопрос. Берна, несомненно, всегда была готова.

Габриэль улыбнулся.

— Мои клыкастые друзья, вы станете свидетелями совершенно особенного развлечения. Сегодня ночью у вас будет возможность услышать наш рев.

Он поднял голову и завыл, да так, что у меня по спине побежали мурашки — и задействовал остальную часть хора. Не все оборотни были волками, и звуки Стаи были так же разнообразны и какофоничны. Завывания, визжания, кошачьи рычания и пронзительные крики, которые, должно быть, принадлежали хищным птицам. Вместе, в то время как оборотни образовали круг вокруг тотема посреди поляны, они повысили свои голоса и воспевали в ночи, настоящий звук магии.

Мои руки покрыли мурашки. Этан скользнул своей рукой в мою в то время как мы разделили зрелище и его звуки. Через некоторое время завывания стихли, теперь вместо мелодии был фоновый ритм.

Габриэль оценивающе посмотрел на Мэллори.

— Ты готова?

Она выдохнула, поджав губы, затем опустила плечи и кивнула, на сей раз уверенно. И хотя волнение все еще колыхалось в воздухе вокруг нее, это был хороший тип волнения. Волнительное ожидание — не смиренный страх, что я ощущала раньше.

Бок о бок, они вышли вперед в круг и встали перед тотемом. Толпу накрыла тишина.

Я взглянула на Катчера. Выражение его лица было бесстрастным, но он не отрывал глаз от Мэл и оборотня возле нее. Если он волновался за нее, то не показывал этого.

С заправленными за уши волосами, Габриэль больше походил на байкера или боксера, чем на Апекса Стаи, вождя своего народа, но не было никаких сомнений в сочетании его плеч и величественном выражении лица, что он занимал позицию вожака их всех.

— Сегодня, — произнес он, уперев руки в бока, — Мы чтим Стаю, матерей, предков. Мы отдаем дань нашему основанию, нашим собратьям, Ромулусу и Ремусу, и нашему будущему. Мы почитаем дикости. Мы проголосовали за то, чтобы оставаться в мире людей и вампиров. Это решение не было единогласным, но это было решение остаться, чтобы объединиться, чтобы связаться вместе с нашими братьями и сестрами и стать сильнее в объединении.

Он посмотрел на Мэллори.

— Среди нас есть те, кто сбился с пути, сильно и значительно. Кто нанес рану миру и сломал себя. Худшие из них теряют себя по собственным же ошибкам. Лучшие из них медленно движутся в обратном направлении, двигаясь постепенно, и стремятся исправить свои ошибки. Это путь храбрецов.

Гейб оглянулся на толпу.

— Эта женщина знакома с магией исключительно колдунов и вампиров. Сегодня мы познакомим ее с другой ее частью. С ее истиной. С тем, что может предложить магия земли.

Габриэль протянул руку. После глубоко вдоха, Мэллори переплела свои пальцы с его. Она закрыла глаза, когда магия начала выливаться и снова проходить через оборотней. Я закрыла глаза и смаковала острый порыв необузданной, абсолютной силы. Это была жизненная сила земли, вызванная хищниками, которые собрались вместе, чтобы почтить их общину.

А затем она преобразовалась.

Мэллори, должно быть, раскрыла какие-то свои магические врата, так как новый поток магии — моложе, более незрелой, ярче — начал смешиваться с магией Стаи. Ее волосы поднялись, как ореол цвета индиго, и ее губы искривились в улыбке радости и удовлетворения. Облегчения.

Вместе, магии кружились и танцевали вокруг нас, невидимые, но ощутимые, как электрический бриз. Это не была оборонительная или наступательная магия. Она не использовалась для сбора информации, для стратегии или дипломатии, или для ведения войны против сверхъестественного врага.

Она просто-напросто существовала.

Она была основополагающей, непоколебимой. Она была всем и ничем, бесконечностью и забвением, от великолепного жара светила до электронов, что рокотали в атоме. Это была жизнь и смерть, и все промежуточное, стремление бороться и расти, плавать и летать. Она была каскадом воды сквозь глыбы, медленно движущимися горными ледниками, ходом времени.

Оборотни двигались по кругу, схватив нас за руки и втянув внутрь, присоединяя нас к магии. Магия текла между нами, как будто мы были транзисторами в цепи, соединяя оборотней между собой и с нами. Мы двигались в концентричном кругу вокруг центра-тотема, высокая температура повышалась до тех пор, пока воздух не стал таким же теплым, как летний день, до тех пор, пока пот не выступил бисером на моем лбу.