Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая

— Я не лекхе! Я сама охотник! Дайте мне все объяснить!

Дуло слегка затряслось, потому что владелец пистолета расхохотался. Стекло опустилось еще ниже, в окне показалось одутловатое бледное лицо. Охотнику было лет под сорок. Гладковыбритый череп блестел от пота. Небольшие глаза внимательно оглядели меня с ног до головы.

— Ты что, сучка, шутить вздумала? Быстро встала на четвереньки! И не смей поднимать голову, когда я выйду!

Я онемела от изумления.

— Я не…

— На четвереньки! Или стреляю! У меня есть разрешение на неограниченный отлов таких, как ты. Раз… два…

Опыт жизни в клане подсказывал, что дальше последует выстрел. Я упала на колени в придорожную траву. Уперлась ладонями в землю и покорно опустила голову. В горле стоял комок. Так, при всех, мне еще не доводилось унижаться. И, как назло, старикан этот маячил на другой стороне дороги! Может, получал удовольствие от зрелища?

Дверь джипа открылась, и прямо перед моим носом на землю ступила нога в блестящем кожаном сапоге.

— Голову не поднимать, — напомнил толстяк.

Он неторопливо обошел меня, дал легкого пинка под зад. Я пискнула, но удержалась в прежней позе. Хлопнула дверь со стороны водителя.

— Митяй! Она, правда, не лекхе! — воскликнул другой мужской голос, не такой низкий.

Кто-то подхватил меня под локоть, рывком поставил на ноги. Мои руки вытянули вперед и сдвинули оковы выше запястий.

— Видишь? Кожа не тронута. Нет ожогов.

— Может, это обычный металл? — не собирался отступать толстяк.

Я повернула голову и рассмотрела своего спасителя. Достаточно молод. Темно-русые волосы с легкой волной обрамляли симпатичное лицо. Картину портили, разве что, глаза, расположенные чуть навыкате. Охотник улыбнулся мне ободряющей улыбкой.

— Такие тяжелые кандалы — и просто так? Нет, брат. Что-то здесь не сходится.

— Пуля… — выдавила я, все еще оправляясь от шока. Не каждый день приходится стоять на четвереньках в грязной траве да еще под дулом пистолета.

— Что? — придвинулся ближе тот.

— Пуля… на моей шее… я охотник.

Аккуратно он отодвинул воротник моей куртки и заглянул в проем. Поддел пальцами пулю. Лицо тут же вытянулось.

— Она из клана Хромого!

— Только мы носим первые пули, — кивнула я и послала мстительный взгляд толстяку. — Точнее, только члены семьи.

Тот с видимой неохотой убрал пистолет.

— Ладно. Но откуда кандалы?

— Я сбежала из плена.

— Хорошо, что мы тебя нашли! — улыбнулся молодой и приобнял меня за плечи. — Поедем, расскажешь все в дороге. Не волнуйся, теперь ты в безопасности. Как тебя зовут?

Я назвала им свое имя, и уже через минуту сидела на заднем сиденьи джипа, который резво уносил меня все дальше от Сопротивления. Оглянувшись, я заметила, что красная развалюха старика уже превратилась в маленькую точку.

Впервые за несколько последних дней удалось почувствовать спокойствие и даже расслабленность. Больше не надо было собачиться с Милой, ждать приезда Ивара, считать мучительные часы в неволе. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Хорошо…

Правда, долго наслаждаться покоем не дали.

— Так где тебя держали, Кира? — поинтересовался молодой охотник, которого, как выяснилось, звали Жорж.

Свое имя он произносил на французский манер и, видимо, наслаждался при этом каждым звуком.

— В поселении, — ответила я неохотно.

— В гетто, что ли? — хмыкнул толстяк. — Так вроде далековато здесь от гетто…

— Нет, не в гетто. Просто в поселении лекхе. Они… — я вдруг спохватилась и прикусила язык. Нужно ли рассказывать так много? Да, у меня была тысяча причин злиться на Ивара, но Никитка… могу ли я поставить под удар ребенка?

— Что «они»? — подхватил Жорж.

— Они привезли меня туда с завязанными глазами, — быстро сообразила я.

Это была часть правды. Мы с Иваром прибыли ночью, и мне не удалось тогда разглядеть дорогу.

— Но обратно-то ты нашла путь? — оживился толстый Митяй. — Запомнила? Лекхе, которые живут не в гетто… мы должны это увидеть.

Они с Жоржем переглянулись.

— Я бежала наугад. Сама не помню, как оказалась у дороги. По-моему, даже кругами ходила, — настаивала я на своем.

— Но все равно ты не выглядишь сильно обтрепанной и уставшей. Значит, это место не так уж далеко, — возразил толстяк.

Я замолчала, а он повернулся и уставился на меня пронзительным взглядом. Чем дольше затягивалась пауза, тем сильнее казалось, что веду себя, как Сочувствующая. И если охотники тоже подумают так, то обратное будет очень трудно доказать.

— И они просто держали тебя там? — Митяй прищурился. — Для чего?

— Ладно, ну чего ты насел? — встал на мою защиту Жорж. — Не видишь, девушка еще в себя не пришла.

Толстяк, наконец, перестал обстреливать меня глазами и повернулся к собеседнику.

— Ты посмотри, слишком уж она чистенькая. Что они там с нее, пылинки сдували? С какой стати дикарям так оберегать охотницу? Или она не охотница, или… — он снова бросил косой взгляд. — Она была их шлюхой.

Я охнула от возмущения. Не могла поверить, что кто-то посторонний прямо при мне станет говорить такие гадости. В клане моего отца наемники и заикнуться в моем присутствии о чем-то неподобающем боялись. В который раз мысленно посетовала, что папа из слепой родительской любви скрыл от меня столько правды о реальном мире.

— Не говори так о нашей гостье, — покачал головой Жорж, — конечно, никто из них и пальцем ее не тронул. Ты сам слышал, какие порядки в клане Хромого. Женщина из этого клана скорее убила бы себя, чем допустила такое! Это все равно, что со своей собакой переспать!

Он многозначительно посмотрел на меня в зеркало заднего вида и добавил:

— Если она, конечно, на самом деле из этого клана.

Я сглотнула. Убить себя, чтобы не спать с Иваром? О да, я пыталась. Но им-то легко судить. Они никогда не окажутся на моем месте. Поэтому я тоже не открою им правду.

— Меня держали, как заложницу, чтобы шантажировать отца, — я вздернула подбородок, — поэтому и пылинки сдували. Иначе папа не пошел бы на переговоры.

Эта версия успокоила моих собеседников, разговор затих сам собой. Я отвернулась к окну, гадая, сколько еще придется врать, балансируя на тонкой грани правды и вымысла, чтобы не навредить невинным жителям поселения, но и не сгубить собственную репутацию. И вдруг поняла, что все только начинается. У отца вопросов наверняка появится несравнимо больше. Его я не смогу заставить умолкнуть какой-нибудь высокомерной фразой, как случайных спасителей.

Придорожный указатель сообщил, что до города осталось каких-то десять километров, когда джип вдруг свернул с шоссе на грунтовку. С одной стороны виднелись дома пригородного поселка, с другой — простиралось поле со свежевскопанной черной землей, а за ним — роща.