Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая

— Нет, Кира! Ты сидишь дома с Михалычем!

— Но папа!

И снова мне пришлось прикусить язык, чтобы не проболтаться. А ведь могла оказаться полезной! И кроме того… лекхе. Живые лекхе! Я никогда не видела живого лекхе и просто умирала от любопытства на него посмотреть.

Отец редко не шел навстречу моим просьбам. Я скорчила жалобную умоляющую гримаску, но он схватил мою пулю на цепочке и крепко сжал в кулаке. Я испугалась, что папа сейчас сорвет ее с меня, и замерла.

— Не заставляй меня расстраивать тебя в твой день, Кира, — пригрозил он.

Именно этого взгляда и этого тона голоса боялись мои братья. Все, даже Николай. Видимо, отец не на шутку обеспокоился, раз решил поговорить так и со мной. Я покорно опустила голову.

— Хорошо.

— Молодец, моя девочка, — смягчился он и разжал кулак. Пуля мягко легла на свое место. — У тебя впереди будет еще много облав. Иди и готовься к празднику.

Хромая сильнее обычного, потому что торопился и не берег ногу, отец добрался до машины и хлопнул дверью. Один за другим автомобили сделали круг по двору и умчались прочь. Наступившая тишина зазвенела в моих ушах. Дом и двор словно вымерли.

Я едва не взвыла от обиды. Пока где-то происходили волнующие события, меня в день посвящения в охотники обрекли оставаться в компании покалеченного старика и дяди, прикованного в постели.

Дядя Миша поспешил завести меня в дом. Сопротивляться я не стала. Зачем? Никто не признает во мне охотника, если не покажу, что понимаю иерархию семьи и умею подчиняться приказам. Мимоходом заглянув на кухню, я вытащила из печи злополучный пирог, накрыла полотенцем и оставила остывать. Затем побрела к лестнице.

Где-то в глубине дома раздавалось покашливание дяди Миши. В воздухе еще витал запах его табака. Я положила ладонь на перила и перешагнула нижнюю ступеньку, которая всегда скрипела, если на нее наступить. То же самое происходило и с верхней, и за все годы проживания здесь я приобрела странную привычку их перешагивать. Наверно, сказались шпионские наклонности в подслушивании и подглядывании за родными. Я умела быть бесшумной, когда требовалось.

Добравшись до второго этажа, я вдруг почувствовала что-то неладное. Сначала не могла даже самой себе объяснить, что не так. Просто внутреннее чутье заставило замереть на месте. Что-то в доме изменилось. Я столько времени провела в этих стенах, что по малейшему дуновению ветерка из окна могла определить, в какой из комнат оно приоткрыто. И судя по сквозняку, скользнувшему по ногам, оно было приоткрыто в моей спальне.

Но я совершенно точно оставляла его закрытым на ночь, а утром даже не притронулась к задвижке.

Такого выброса адреналина в кровь я не ощущала еще никогда. Тело охватила дрожь, все волоски встали дыбом. В голове словно включился аварийный механизм, призывающий сохранять хладнокровие. Спасибо наставничеству Николая. Продолжая держать руку на перилах, я оглядела коридор. Дверь в мою спальню была открыта на одну четверть — ровно так, как я ее оставила.

Шаги. Послышались шаги в моей комнате. И это точно не мог быть кто-то из домашних, потому что все уехали по сигналу тревоги.

Потребовалось несколько секунд, чтобы бесшумно скользнуть вдоль стены и открыть дверь спальни Костика. С младшим братом мы были близки достаточно для того, чтобы я точно знала, где он держит свое запасное оружие. Петли коротко скрипнули. Едва слышно, но я застыла, глотая испуганное прерывистое дыхание и повернув голову в сторону своей комнаты.

Услышали ли меня? Успею ли я?

Дом оставался погруженным в безмятежное спокойствие.

Тогда я прокралась в комнату брата, отыскала его пистолет. Еще один громкий щелчок, чтобы передернуть затвор. Я поморщилась, но без этого было не обойтись.

Осторожно ступая по старым деревянным доскам пола, я вернулась к своей двери. Медленно, очень медленно надавила на нее, чтобы открыть пошире. Моя правая рука с пистолетом дрожала, готовая в любой момент применить оружие по назначению.

Как и предполагала, кто-то открыл окно. Это меня не порадовало. К стене с внешней стороны дома прилегали хозяйственные постройки, и достаточно ловкому человеку не составило бы труда забраться на их крышу, а оттуда — в любое окно второго этажа.

Толкнув дверь еще немного, я увидела мужчину. Он стоял боком ко мне и оглядывал мою комнату так, будто находился в музее и изучал древние реликвии. Я услышала сдавленный вдох и увидела, как незнакомец провел ладонью по лицу, словно пытался стереть видения, возникшие перед глазами.

Ростом он мог посоперничать с любым из моих братьев. Да и одет был вполне обыденно: куртка и джинсы. Светлые волосы какого-то невообразимого пепельного оттенка падали на его лицо. Большинство прядей были заправлены за уши и доставали до края воротника куртки. Правильные мужественные черты лица заставили бы меня подумать, что это ангел. Но ангелы не влезают в чужие окна, а их глаза не выражают такую яростную сосредоточенность.

Я поняла, что пришла пора действовать.

— Руки! — уже не таясь, я толкнула дверь так, что она ударилась о стену, и вышла вперед, нацелив пистолет в лицо незнакомца. — Ты кто такой?

Он резко обернулся ко мне. Сразу стало понятно — не ожидал застать кого-то в доме. Я порадовалась, что соблюла эффект внезапности.

— Это ты кто такая? — его голос был низким и достаточно волнующим, чтобы моя спина неожиданно взмокла.

Я поудобнее перехватила рукоять пистолета, показывая, что не намерена шутить.

— Кто я такая? Ты забрался в мой дом, и еще спрашиваешь, кто я такая?!

— В твой дом?! — незнакомец казался удивленным и рассерженным одновременно.

— В мой дом, — повторила я как можно тверже. — В дом моей семьи. В дом моего отца.

Он сделал всего один шаг, но этого мне хватило, чтобы схватить пистолет уже обеими руками. Господи! Только бы чужак не заметил, как прыгает мушка!

— Как зовут твоего отца? — прорычал он, не спуская с меня глаз.

Я подумала, что незнакомец просто не понимает, куда попал.

— Григорий.

— А Дмитрий?

— Мой дядя.

Мужчина издал какой-то странный полувсхлип-полурык и в два шага оказался возле меня. Дуло моего пистолета уперлось ему прямо в лоб и впилось в кожу. Я уставилась на него во все глаза, осознав, что он просто свихнулся.

— Так ты — дочка охотника? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, протянул этот странный чужак, нависая надо мной.

Он прекрасно понимал, куда попал.

— Я сама охотник, — произнесла я и только тогда спохватилась, что мои губы дрожат.

Мужчина презрительно фыркнул. Похоже, он совершенно не испытывал страха, хотя мой палец лежал на спусковом крючке, а рука тряслась так, что я могла нажать и ненароком разнести незнакомцу полголовы.