Татия Суботина - Ради тебя

Кенгерлинский крепко сцепил челюсти, руки непроизвольно сжались в кулаки.

Он во всем виноват.

Только он.

Прошла сотня лет после фатального урока, а Ян так и не научился делать правильные выводы.

Без сомнения бабушка не погладила бы его по макушке за такие вертели! Да она вообще бы в обморок грохнулась, узнав, что Ян связался с потомком ее кровного врага.

Ох, что же он творит?!

И почему никак не может остановиться, совершая глупость за глупостью?

У Яна сложилось впечатление, что стоит только Даше оказаться рядом, как кто-то нажимает в его голове невидимую кнопку и напрочь вырубает мозг!

Падение в невесомость завершилось резкой болью в ягодицах. Со всей дури Ян приземлился на пятую точку, да так «удачно», что в его глазах засветились звезды.

– Удобно тебе, Вестник? – насмешливо прозвучал голос «Даши». – Долго не сиди, рискуешь свою гордость отморозить.

Девушка хихикнула.

Понемногу картинка стала проясняться перед глазами Яна. Он нахмурил брови и молниеносным движением поднялся с земли, не забыв пренебрежительно скривиться, отряхиваясь.

– Грязновато, – протянул он.

– А разве я говорила, что живу в королевских хоромах?

– Не говорила, – буркнул Ян. – Где мы?

– У меня, – туманно ответила девушка, отводя руку в сторону, будто бы приглашала Кенгерлинского оглядеться.

Что он незамедлительно и сделал.

Обстановка была удручающей.

Они стояли посреди огромной темной пещеры, потолок упирался в красную субстанцию, лохмотьями она свисала вниз, покачиваясь от потоков воздуха. На первый взгляд «красное небо» было пористым, как губка, переливалось и… дышало. Ян моргнул и отвел взгляд, субстанция манила к себе, завораживала, точно тянула свои красные щупальца прямиком в его голову. Кенгерлинскому никогда не нравилось, чтобы им манипулировали, поэтому он не стал испытывать судьбу и задерживать взгляд на этой чарующей красноте дольше положенного.

Вместо пола под его ногами была рыхлая земля. Такая же черная, как тьма, по которой он только недавно путешествовал. Ян прищурился, ему показалось, что в грунте также было движение. Черви?

Кенгерлинский немного наклонился вперед, чтобы разглядеть получше. Никакой живности он не обнаружил. Комочки земли пребывали в постоянном движении, подрагивали и рассыпались на мелкие частицы, их сразу же подхватывал ветер, унося наверх. К красному небу долетала только пыль. В воздухе носились мелкие частицы, поначалу Ян принял их за мошек, но сейчас понял – ошибался.

На месте опустевшего куска земли тут же образовывался новый. И так по кругу. Как только кусочек взмывал в воздух, его место занимал новый. Ноги Яна в ботинках утопли в грунте почти по щиколотки.

Кенгерлинский поежился. Неприятно было осознавать, что под тобой что-то беспрерывно рассыпается и двигается.

Возле пологих стен пещеры зависли маленькие огненные шарики. Их оранжевое свечение было единственным источником тусклого света здесь.

На стенах Ян заметил начерченные знаки, руны и иероглифы. Ни один из рисунков, которые он успел бегло рассмотреть – не был ему знаком.

– Нравится? – «Даша» перетянула внимание на себя. Она стояла, сверля Яна любопытным взглядом.

За ее спиной он заметил огромную, занимавшую целую стену, дыру. Поначалу ровная стальная гладь Кенгерлинскому показалась зеркалом. Но как только «Даша» ухмыльнулась, а поверхность дыры пошла рябью, Ян понял ¬– это не зеркало. Черт знает что, но только не зеркало! Просто потому, что зеркала живыми не бывают.

– Ты позвала меня, чтобы я оценил интерьер? – сухо поинтересовался он.

– Фу! Какой же ты грубый, Вестник, – сморщила носик девушка. – Неужели нельзя похвалить дом хозяйки хотя бы из вежливости?

– Я не пришел сюда, чтобы расшаркиваться перед тобой.

– Я прекрасно знаю за чем, точнее за кем ты пришел! – ее глаза сверкнули красным.

Кенгерлинский заинтересовано приподнял бровь, но свет мгновенно угас, девушка уже мило улыбалась, взяв свои эмоции под контроль.

– Ну, раз знаешь, зачем ненужная прелюдия? – ухмыльнулся он. – Отдай мне ее.

– Кого? – девушка провела по бедрам, соблазнительно выгнулась, будто разминая спину. – Не понимаю о чем ты, Вестник.

Тело Яна не должно было откликнуться на то, что он видел. Его пульс не должен был участиться, а во рту не должно было стать так сухо, как в пустыне.

Но именно так все и произошло! Тело Кенгерлинского предало его! Оно откликалось на действия девушки, которая стояла перед ним.

– Где Даша? – почти прорычал Ян, теряя терпение.

Черт возьми, разве он прыгнул в темную хрень ради того, чтобы сыграть в кошки-мышки?

– Ты так сильно хочешь ее, – сказала девушка. – Удивительно. Никогда прежде не видела, чтобы между Вестником и Банши была настолько сильная связь на всех уровнях. Должно быть это больно.

– Что больно? – не понял он.

– Потерять ее, – кивнула девушка. – Будто бы лишиться части себя.

Ян непроизвольно вздрогнул. Ее слова задели его за живое, точно вынимали душу. Он никак не ожидал, что эта мертвая сучка, только окинув взглядом, узрит его истинное состояние.

– Ты чувствуешь себя потерянным, больным?

Ян молчал. Он не собирался отвечать на ее тупые вопросы! Хотя все его тело пылало, желало утолить голод, поскорее прекратить эту чувственную пытку, в которую ввела его девушка.

– Отвечай мне, Вестник! Ты чувствуешь себя неполноценным?

– Да, – сдался он.

– Невероятно, – расплылась в искренней улыбке девушка. – Ему все-таки это удалось! Ему удалось создать две идеальные половинки! Честно говоря, я всегда думала, что это всего лишь нелепые сказки.

– О чем ты говоришь?

– Неважно, – повела плечами она. – Считай, просто мысли вслух.

– Хватит со мной играть!

Девушка расхохоталась. Ее звонкий голос эхом отбивался от стен.

– Но тебе же нравится, не правда ли? – она игриво сверкнула глазами и стала вновь медленно водить руками по своему телу.

Дотронулась шеи, очертила пальчиком острые ключицы, спустилась ниже и сжала грудь…

Ян все еще помнил, какова на ощупь кожа Банши и эта память сводила его с ума.

– Перестань! Тебе самой не надоел этот спектакль?! Или же так нравится играть со мной? – его дыхание участилось.

«Даша» остановила поглаживание. Не прерывая зрительный контакт, она улыбнулась. Широко, зазывающее.

Ян еле сдержался, чтобы тут же не подчиниться ее призыву, кинувшись в объятья. Господи, он сам ужаснулся тому, что хотел с ней сделать!

– Я испытываю удовольствие, впитывая твои эмоции, – призналась она. – Знаешь, здесь пусто, одиноко и голодно. А твои эмоции, Вестник, так сильны. Я не могу удержаться от соблазна испить их до последней капли.