Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

— Твоя, да. Но будь осторожен, — предупредила Ольга. — Шаг в сторону…

— Куда-а?

— В смысле, начнёшь усложнять мне жизнь — прогоню.

— Понял, — Дым нахмурился.

— Прости, — девушка погладила его руку, уверено лежащую на руле автомобиля. — Я не пугаю и не угрожаю, а прошу — будь терпелив. В свою очередь обещаю ничего от тебя не скрывать и отвечать на все вопросы, что у тебя возникнут.

— Спасибо, это очень много, я понимаю. Хотя, не скрою, мне действительно хотелось бы всего и сразу. И чтобы вместе до глубокой старости…

— Очень информационно, — фыркнула Ольга.

— Хорошо-хорошо, я подожду. Терпел же полгода, чтобы ты, наконец, разговелась… и лёд тронулся.

— Не речь, а сплошные цитаты! — захихикала девушка.

— Да, я такой — умный, начитанный, интересный мужчина. Кстати, вопрос. Раз ты моя девушка, значит, сыну я похвастаться могу?

— Можешь, — покивала головой красавица. — И Олежке, и другу Тарасу, и даже своим подчинённым Коле и Толе. Зачем эти тайны?

— Откуда я знаю, а вдруг нельзя? Ты бы хоть правила объяснила, что мне можно, а что под запретом. А то вдруг переступлю демаркационную линию и ты меня — раз! — и прогонишь.

Сокора остановился на красный свет у пешеходного перехода и повернулся к Ольге. А она, ухватив его за воротник куртки, притянула к себе и смачно поцеловала.

— Надо же, как я тебя запугала, — пробормотала девушка. — Ужас!

— Просто иногда рядом с тобой я ощущаю себя так, словно ступаю по тонкому льду, — объяснил мужчина. — Никогда не знаю, где провалюсь, буквально. А огорчать тебя не хочется.

— Дым, я ни в коей мере не хочу, чтобы, общаясь со мной, ты просчитывал каждое слово или шаг, потому что это уже будешь не ты. Так что договоримся на будущее — у нас свобода и демократия, поэтому ничего не бойся.

— А если я опять что-то не так сделаю или скажу…

— Объясню, где не прав. Два раза.

— Что два раза? — автомобиль Сокоры двинулся с места, пристраиваясь за большой фурой в крайнем ряду.

— Если схожая конфликтная ситуация повторится два раза, а ты снова наступишь на те же грабли…

— Что? Прогонишь?

— Нет, начну скандалить.

— Фух, — вздохнул Дым, — Оля, я тебя люблю.

— А-а?

— Люблю, — он взглянул на неё, — и не пугайся так. Я не жду ответных признаний, понимаю, что ещё рано.

— Да, — вздохнула девушка. — Всё — рано. И слишком быстро.

— Надеюсь, ты не долго будешь ко мне привыкать, — с надеждой в голосе сказал Сокора.

— Я тоже надеюсь, — улыбнулась Ольга. — А пока — на дорогу смотри, гонщик. Вон, уже Южный мост показался. А как красиво кругом — Днепр во льдах, заснеженные берега реки, золотые купола церквей…

— И машины, машины, машины, — мечтательно закончил Сокора. — Красота!

Он довёз её до дома и поднялся в квартиру, но напрашиваться ночевать не стал, так как видел — Ольга устала и хочет побыть одна. А отдых любимой Дима ценил больше своих эротических фантазий, поэтому, "героически попрощавшись", он уехал домой, где с порога огорошил сына известием.

— Я встречаюсь с Ольгой.

— Обалдеть, — выдохнул Олежка. — Давно?

— 22 часа 37 минут, — посмотрев на часы, объяснил Дима и расхохотался, увидев ошарашенное лицо сына.

— Не понял? Как?

— Никаких подробностей. Мы встречаемся и я очень счастлив. А сейчас пока, я устал и хочу спать.

— Обалдеть, — снова повторил Олег и крикнул в спину уходящему отцу. — А дядька Тарас в курсе?

— Я ему звонил недавно, так что — да, в курсе. И очень рад. Всё, сын, я в кровать, спокойной ночи.

Заканчивался очередной приём в массажном кабинете. Ольга, выпроводив последнего пациента, уселась за ноутбук привести в порядок свои записи, когда к ней проскользнула Цецилия Карловна и таинственно прошептала:

— К тебе пришли. Двое. Мужчины. Один из них явно болен, второй — группа поддержки.

— А почему шёпотом? — поинтересовалась девушка.

— Не знаю, они такое впечатление производят…

— Какое?

— Весомое.

— А поподробнее? — Ольгу заинтересовала реакция Сели.

— За время работы в администрации я много важных личностей повидала, хотя и сама не промах, — помощница лукаво огладила себя по худощавым бёдрам. — Эти клиенты — из таких же, то есть, состоятельные, имеющие власть и осознающие свою значительность. Одним словом — баре. Так что мой совет — будь с ними осторожна, мало ли что.

— Понятно, — кивнула девушка. — Тогда иду здороваться, а вы, Сели, на сегодня свободны. Я уже поняла, какие важные птицы залетели в наш кабинет и догадываюсь, что им потребуется особая приватность.

— Даже так? Хорошо, я убегаю и мешать не буду, но…

— …я потом вам всё расскажу, — пообещала Ольга.

Василий с унынием рассматривал аккуратную приёмную и тихо ругался про себя. "Ну зачем я послушался Филю? (Он мысленно всегда называл так лучшего друга). Чем мне поможет неизвестная "белая", когда светила европейской медицины лишь разводят руками из-за невозможности поставить правильный диагноз? Да и наши… собратья, чтоб их… тоже в недоумении…Так что ни к чему все эти хлопоты, а то я не знаю, что мне осталось совсем ничего. Долежал бы в постели положенное и — здравствуй, Смерть-матушка. Нет же, поддался на уговоры друга, а теперь приходится терпеть совершенно ненужный визит".

В это время в приёмную вернулась пожилая дама "с ресепшена" и доложила:

— Господа, Ольга Витольдовна сейчас выйдет, а я с вами прощаюсь, всего хорошего.

Охранник ("Кстати, откуда здесь "чёрный"? — удивился Василий) закрыл за дамой двери и молча уселся в стороне, а вскоре в комнату вошла изящная красавица, одетая в стильные джинсы и обычную белую футболку, чинно поздоровалась с Филиппом Тищенко и перевела взгляд на его друга.

— Василий Фомич, — поспешил представить его Филипп.

Девушка кивнула, внимательно рассматривая своего будущего пациента, а потом вдруг сняла с рук странные разноцветные браслеты и Василий в мгновение ослеп, ослеп от "белизны", больно ударившей его в лицо.

— Глаза закройте! — резко приказала "белая", — Макс, подай стул! Филипп, усадите товарища. Василий Фомич, глаза не открывать, а то будет только хуже.

— Что с Васей? — Тищенко, встав перед Ольгой, загородил спиной друга.

— Рваная аура…

— Я знаю. Пытался много раз её латать, но ничего не получается, словно что-то мешает, а что — не понятно.

— Именно из этого у Василия Фомича такая чувствительность к "свету", потому что организм разбалансирован и не в состоянии сопротивляться.

— Может это быть причиной болезни?

— Нет, это лишь последствия, но причину мы сейчас устанавливать не будем, не время, так как вашего друга необходимо срочно спасать.

— Мы потому и приехали, Оля. Правда, теперь возникает вопрос — как спасать? Разве вы сможете лечить или хотя бы просто прикоснуться к Васе, если он от сияния вашей ауры уже чуть сознание не потерял?