Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

И сразу же воцарилась такая жуткая тишина, что, казалось, вокруг исчезло все живое. А через мгновение раздался дружный вопль:

— Спасите!.. Милиция!.. Хулиганы!..

Но почему-то никто не спешил к месту аварии, каждый, наверное, ждал, что найдется кто-то более смелый или просто первый. Ольга же, отставив вещи у забора, быстро бросилась к воротам. Один взгляд, брошенный на виновника несчастья, дал понять, что ему уже не поможешь, а вот пассажиры джипа были еще живы. Ждать кого-то, чтобы извлечь пострадавших из машины, Ольга не хотела, потому что чувствовала отчетливый запах бензина, льющегося на асфальт. Перед глазами девушки мгновенно пролетели кадры многочисленных фильмов, где в подобных авариях вскоре раздавался взрыв, да еще и воображение подсказало — такой ход событий вполне возможен. Поэтому она начала ловко вытаскивать людей из машины и первой ухватила женщину. Слава Богу, та была достаточно хрупкой, и Ольга смогла оттянуть её под старую раскидистую яблоню, растущую на краю больничного сада. Вторым был молодой человек, он уже пришел в себя и с помощью Ольги смог добрести до своей спутницы.

— Мама, — склонился он над женщиной. — Мама, что с тобой?

И в это время раздался двойной взрыв. Огонь, казалось, достиг неба, освещая тьму декабрьского вечера. Из больницы уже бежала помощь, сбоку от ворот тоже выскочили люди с криками о милиции. А Ольга все стояла столбом, рассматривая дымящиеся руины двух машин, и медленно начинала понимать, что могла не успеть. Не успеть спасти людей и погибнуть сама.

— Все произошло так быстро, — вдруг раздался над ее ухом мужской голос. Девушка подняла глаза и увидела виноватое лицо охранника. — Пока я вызывал милицию и скорую, тебе помочь не успел.

— Ничего, главное, что я успела, — Ольга, вспомнив о женщине, наклонилась пощупать пульс, но девушку быстро отодвинули в сторону появившиеся врачи и, поняв, что больше не нужна, она медленно добрела до своего корпуса, а затем и к травматологии.

Первым ее встретил Васильевич, выбежавший в холл посмотреть на пожар, но увидев Ольгу и ее страшные глаза, бросился прямо к ней. Он успел подхватить ее, когда она уже падала без чувств, и быстрым шагом понес в приемную. А вскоре уже вся больница знала, что красавица-Коляда спасла семью главврача. Он сам спустя час появился в их отделении, чтобы со слезами на глазах от всей души поблагодарить девушку, потом поинтересовался её самочувствием, а в конце разговора предложил:

— Может, хочешь домой? Все же ты пережила шок.

— Нет, спасибо, я вполне нормально себя чувствую, — ответила Ольга. Она сидела под пристальным наблюдением Васильевича, Нины, Софьи Карповны и тех больных отделения, которые смогли выползти в коридор. — И что мне делать дома? А здесь я буду под постоянным контролем, — и она показала глазами на своих "телохранителей". — Лучше расскажите, как чувствуют себя ваша жена и сын.

— С Денисом все в порядке, несколько царапин и синяков, а вот жена пока никак не очнется — у нее сломано два ребра и травмирована грудная клетка. Ее сейчас привезут к вам в отделение, вот сама и увидишь.

— Вы не переживайте, — улыбнулась Ольга, — мы хорошо за ней присмотрим.

— Я и не сомневаюсь, красавица… И еще, Оля, — добавил, вздыхая, главврач, — сюда должен подойти следователь из милиции, чтобы записать твои показания, ведь ты не только спасла мою семью, но еще и была свидетелем аварии.

— Ладно, я расскажу все, что видела.

Жену главного врача устроили в палате для "господ", так между собой медики называли палату-люкс, где кроме холодильника и телевизора, был еще и санузел, что для нищей районной больницы было настоящим чудом. Построенная еще в 50-х годах прошлого века, она обходилась минимумом удобств, что страшно возмущало Ольгу.

— И о чем тогда думали архитекторы? — недоумевала девушка. — Почему туалеты расположены так далеко? Наши больные, пока добредут конца коридора, теряют по 5–7 минут, а тут и до конфуза недолго. А кому нужны эти ванны, куда бедняга с гипсом всё равно влезть не сможет? Почему не поставить несколько душевых или два-три больших умывальника?

— Верно, этот архитектор сам был неряха и считал, что людям мыться не обязательно, — ответила Нина.

"Господскую" палату, в основном, снимали за деньги, поэтому она нередко стояла пустая, ведь не каждый мог себе позволить такую роскошь. Здесь частенько ночевали врачи или кто-то из медперсонала, когда была возможность поспать или посмотреть телевизор. Сегодня же вечером в "господской" было не протиснуться — кроме персонала, тут устроились родственники и близкие друзья главного врача. Но через несколько часов все стихло, посетители разъехались, больные ушли в палаты, свет в коридоре выключили, и только на посту медсестер горела настольная лампа, освещая над столом их головы.

— Оля, может, поспишь? — тихо спросила Нина. — Показания для милиции ты дала, больше дергать тебя не будут, поэтому не геройствуй зря, ведь нервная система — штука хитрая, сама знаешь.

— Скорее всего, это из-за неё, нервной системы, пани Наталья не может очнуться, — задумалась Ольга. — Схожу-ка я её проведаю, вдруг появились изменения?

В "господской" палате царила тишина. Рядом с больной расположилась ее мать, крепкая пожилая женщина, она сидела под ночником, листая журнал, но увидев Ольгу, отложила его и, улыбнувшись, встала:

— Солнышко, иди-ка сюда, — старушка обняла девушку и посадила рядом с собой. — Почему ты не отдыхаешь?

— Да что-то не хочется, возможно, от перевозбуждения…

Договорить она не успела, потому что дверь приоткрылась, и в палату заглянул Васильевич:

— Вам звонят в ординаторскую, — тихо сказал он старушке, а когда та вышла, поинтересовался у девушки. — Как ты, Оля?

— Нормально и… посторожите снаружи.

— Что?.. — он, казалось, не поверил собственным ушам.

— Я хочу посмотреть, что не дает пани Наталье очнуться. А посторонние глаза будут мешать, понимаете?

Врач какое-то мгновенье пристально всматривался ей в лицо, но затем кивнул головой и вышел. А Ольга подошла к больной, положила руки ей на виски и закрыла глаза. По пальцам сразу застучало частым пульсом, следом за которым она нырнула внутрь естества женщины, пытаясь понять, что же не дает той очнуться. И хотя девушка не могла объяснить, откуда у нее это знание, но была уверена, что все делает правильно. А вскоре Ольга вздохнула с облегчением, поняв, что нежелание "проснуться" у пациентки — это последствия шока от аварии, а значит, всё не так страшно. Она улыбнулась и вышла в коридор, где ее терпеливо ждал Васильевич.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала девушка. — Думаю, утром она сама очнется, а сейчас сон для пациентки — лучшее лекарство.