Татьяна Алферьева - Ловушка для сирены

Увидев лошадь в первый раз, Шон какое-то время молчал, а потом тихим голосом выдал вердикт:

— Издеваешься.

— Больно надо! — рассердилась девушка. — Бери, что дают, и ещё спасибо скажи!

Лира, конечно, отдавала себе отчёт, что и Анита и Шон, тратят её драгоценное время и деньги. И всё-таки, в силу молодости, доброты и отзывчивости, не могла отказать тому, кто нуждался в её помощи. Но уж если она готова была терпеть капризы Аниты (всё-таки та была принцессой, очутившейся в весьма непривычных для неё условиях существования), то Шону она подобного спускать не собиралась. Вот ещё! Нашлась красна-девица!

— Тоже мне, принц! — добавила Лира, разворачиваясь и уходя. И не заметила, как вздрогнул при её последних словах Шон.

Когда они, наконец, добрались до Рома, даже Анита перестала ныть и капризничать, попривыкнув к походной обстановке. И потом, у них теперь был какой-никакой мужик. С Шоном принцесса чувствовала себя в гораздо большей безопасности. На плечи тролля легло разведение костра, сооружение лежаков из веток, мытьё лошадей и другая, требующая физических усилий работа. Шон ворчал и жаловался, что его нагло используют, обзывая девушек, то упырицами, то дармоедками, а то и вовсе такими словами, от которых Анита краснела до самых кончиков своих красивых ушек, причём, не вполне понимая суть сказанного. Лира была попривычнее и лишь улыбалась. Из всего происходящего она поняла, что Шон не привык к физическому труду, хотя малохольным и слабым его не назовёшь.

Лучше всех с троллем поладил Жуль, может, потому что его Шон не обзывал, а наоборот любил потрепать за уши и подкинуть кусок повкуснее.

Ром был большим городом. На улицах клубилась пыль, поднятая множеством ног, копыт и колёс. Крики, шум. Лира поморщилась. Она не любила большие города, да и вообще города, предпочитая тишину леса или, на крайний случай, размеренный ритм жизни сельских жителей. А здесь она чувствовала себя песчинкой в пустыне. Ей казалось, что даже время в городе бежит быстрее. Её раздражала царящая здесь суета, бесконечная гонка на выживание или преуспевание. У кого как. В Роме она бывала пару раз, проездом, всегда стремясь поскорее убраться отсюда. Вот и сейчас у неё мигом испортилось настроение от мысли, что, придется провести здесь несколько дней.

— Ну, чего встали? — крикнул Шон.

Когда Лира отдала стражникам у городских ворот въездную пошлину, тролль сразу же двинулся вперёд, не обратив внимания, что девушка замерла на месте, перебирая поводья. Анита с интересом оглядывалась по сторонам. Ей, жительнице столицы, было не впервой видеть шумную толпу. Косые лучи закатного солнца светили им прямо в лицо, заставляя щуриться, и прикрываться ладошкой. Лира вздохнула и слегка тронула Поганку шенкелями. Та бодро зацокала подковами по каменной мостовой. Правда, недолго. Между камней всё чаще стали проступать проплешины бурой утоптанной земли, а потом и вовсе осталась только земля.

По причине ярмарочных дней, все постоялые дворы были переполнены. Когда им в очередной раз отказали в комнате, Анита не выдержала и воскликнула:

— Что же, мы на улице должны ночевать?

— А вы, госпожа, кто такая будете? — с удовольствием разглядывая красивое лицо принцессы и то, что находилось ниже, поинтересовался хозяин.

— Между прочим, это известный менестрель Анния, — важно произнесла Лира.

Не удостоив её даже взглядом, хозяин постоялого двора, задумчиво почесал затылок и сказал:

— Что-то не слышал о такой… Ну, да ладно, если вы согласитесь выступить сегодня вечером в моей харчевне, я найду для вас место.

Лицо Аниты сначала просветлело, но тут же вновь омрачилось. Видимо, она вспомнила, что на самом деле не является знаменитым менестрелем.

— Чудесно! — воскликнула, вдруг, Лира. — А сейчас мы пойдём готовиться.

Она с большим усилием сдвинула с места принцессу, застывшую от изумления, и потащила за собой.

— Но, Лира! Я не умею петь! — зашептала Анита. Благо, ей хватило ума не кричать об этом в полный голос.

— Да ладно? Все принцессы умеют петь или должны уметь. Впрочем, твои вокальные данные сегодня не потребуются.

— Если что, на меня не рассчитывайте! — поспешил вклиниться в разговор Шон. — Я-то уж точно петь не умею.

— И не надо, — спокойно отозвалась Лира. — Петь буду я.

— Но… — хором произнесли Анита и Шон.

— А вот это мои проблемы, — подозревая, о чём они хотят её спросить, отрезала Лира.

Что ж, один раз она уже пела перед большой публикой по принуждению. И надо сказать, ей пришлось по душе то восхищение, каким одарила её толпа. Сегодня она сделает это из меркантильного интереса. Ведь, как правильно заметила Анита, не ночевать же им действительно на улице?

Вечером в харчевне при постоялом дворе «Тёплый приют» было не протолкнуться. И не только по причине ярмарочных дней. Посреди зала прямо на столе стояла невысокая худощавая девушка с копной чёрных волос (о том, что они фальшивые, знали только два человека, сидевшие в самом тёмном углу заведения и с восхищением взирающих на хрупкую девичью фигурку, держащую в руках музыкальный струнный инструмент под названием лютерна).

Начала Лира с частушек и шутливых песенок, без зазрения совести употребляя в них слова, от которых так краснела Анита. Эти незатейливые произведения народного творчества она исподволь выучила за время своих путешествий. Зал то и дело взрывался аплодисментами и криками с требованием «Ещё!». Народ всё пребывал и пребывал. С лица хозяина уже целый час не сползала довольная улыбка. Конечно, в ярмарочные дни ему грех было жаловаться на отсутствие посетителей, но сейчас у него было ощущение, что весь Ром забрался в его харчевню. И всё благодаря какой-то девчонке, о которой он никогда не слышал, но умудрившейся затмить всех менестрелей, виденных харчевником ранее. А повидал он не мало. И, самое главное, все собравшиеся в его заведении люди и нелюди, привлечённые божественным голосом и воцарившимся тут весельем, заказывали выпивку и еду. Хозяин «Тёплого приюта» уже грезил о месячной выручке, полученной за один день, благодаря этой крошке.

Внезапно веселье стихло. Всего должно быть в меру. Невозможно всё время смеяться, грусть тоже может доставить удовольствие.