Екатерина Бакулина - Заклинатели Бер-Сухта

Ина тихо выругалась.

Мастер Ил-Танка предпочел это не замечать.

— Доброй ночи, — сказал он.

Хаген не пошел с нами.

— Ему запрещено покидать Бер-Сухт, — сказал Лан. — У него приказ. Если он попытается ослушаться, нити начнут натягиваться, причиняя боль. Это не убьет его, но он будет терять сознание, если отойдет достаточно далеко. Ему лучше остаться.

Мы вышли вдесятером, включая мастера Ил-Танку, ранним утром спустились со скалы и несколько часов брели по горной дороге, даже не по побережью, а напрямик, нам нужно было на другую сторону мыса. К обеду пошел снег, ветер бил в глаза, я бы вообще не дошла, если бы не Лан. Он помогал мне, поддерживал за руку, не давая увязнуть в снегу или поскользнуться на обледенелых камнях, прикрывал от ветра. Ина шла с Регаром. А Джара одна. Она держалась чуть в стороне, подчеркнуто независимо, но ловкости и силы ей было не занимать, Джара прыгала по сугробам с необычайной уверенностью.

К деревне вышли ближе к вечеру, уже начинало темнеть.

Невысокие аккуратные домики, лодки на берегу. Таких деревушек полно в Эторе.

Нас пустила на ночлег одинокая старушка. Я сразу и не поняла, что это она — та ведьма, о которой рассказывал мастер Ил-Танка. Совершенно обычная на вид, невысокая, худая, морщинистая. Ее звали Юнани. Она тут же усадила нас за стол, напоила горячим чаем, принялась жарить картошку с рыбой. Она расспрашивала нас об учебе, о жизни в городе и о том, как мы жили раньше. Обычная болтовня… Я думала, что ее будут интересовать последние события и то, что творится с морем, но нет, об этом ведьма не заводила разговор ни разу. Только простые, повседневные вещи. Ведьма? Или это была шутка? Но ведь Юнани и не удивлялась, почему мы пришли из самого Бер-Сухта и пришли именно к ней. Казалось, она ждала нас, это обычное депо.

Мы сидели за столом, ели, о чем-то болтали, только Кожаный Человек сидел чуть в стороне.

— А ты, сынок, чего не ешь? — спросила старушка.

— Я? — удивился мастер Ил-Танка.

— Да, иди за стол, не стесняйся.

— Не-ет… Я потом.

Мне показалось, мастер слегка растерялся, напрягся даже. Потом встал.

— Я, наверно, лучше пойду пока, погуляю, — сказал он.

Старушка вздохнула, взяла со стола сыр, горбушку хлеба и кружку молока, догнала мастера уже почти за дверью.

— Погуляй, сынок, — сказала она. — И, вот, ты возьми с собой.

— Спасибо, — тепло поблагодарил он.

Я видела, как Джара хмуро наблюдает за всем этим, поджав губы.

— Это он с нами есть не хочет, — фыркнула Ина. — Брезгует.

— Не хочет, — тихо, но с какой-то злостью, согласилась Джара. — А ты видела, как он ест? Я тут видела, пока шли, как он пьет воду — сдвигает повязки на лице, запрокидывает голову и запивает себе в рот. У него губ нет, мышцы на лице плохо двигаются, он даже жевать нормально не может, все вываливается, и он рукой придерживает…

— Фу, блин… какая гадость, — Ина скривилась. — Ты и это видела?

Джара мотнула головой.

— Вэй рассказал. Олиш ходил с ними на маяк в прошлом году, но там были одни парни, он их не особенно стеснялся, только отворачивался.

— Фу-у… какая гадость.

— Ина, прекрати! — Джара вспыхнула. — Ты думаешь, это легко? Думаешь, легко так жить.

— Не знаю. Я бы лучше сдохла.

Юнани вернулась. Достала нам еще свежих пирожков.

От домашнего тепла и сытной еды меня начинало клонить в сон. Мы с девчонками спали на печке, накрывшись тулупами. Непривычно, но как-то очень по-домашнему хорошо.

Разбудили нас на рассвете.

— Вы хотели посмотреть? Идемте, — старушка звала нас с собой.

Здесь солнце вставало не над морем, а за горами, но небо уже розовело и волны… Сначала мне показалось, что это солнечны блики играют на волнах, и только потом, приглядевшись… Море было полно алых корабликов! Из сотни! Если не тысячи!

— О, боги! — я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

Невероятно! Красиво и ужасно одновременно.

— Тише, тише, — шикнула старушка. — Не пугайте их. Покормите лучше. Вот.

Она разломила лепешку, протянула нам по кусочку. Только Лану не дала.

— Тебе не надо, — сказала она, Лан не возражал, наверно, он знал что-то…

Повела нас на небольшой мосточек.

— Покормите. Покрошите немного. Но пока не трогайте их.

Как можно трогать алые кораблики? Если человек случайно упадет в воду, кораблики тут же облепят его, обглодают, буквально за минуту, оставляя одни белые кости. Вырваться невозможно. Я даже к морю подойти близко боялась, не то, что кормить.

Кораблики покачивались на волнах, крошечные алые паруса трепетали, играя в лучах солнца.

Джара не боялась. Она быстро забежала на мостик, села скрестив ноги, принялась крошить лепешку и бросать в воду. Сначала, кораблики брали угощение неохотно, словно присматривались к ней, потом осмелели. Даже радостно выпрыгивали из воды, ловя угощение. Старушка подошла, села рядом, потом и остальные наши: Микас, Ина и Регар, Дарек…

— Ну-ну, мои хорошие, — говорила старушка, словно это были не хищные кораблики, а голуби в парке. — Кушайте, кушайте… Не бойтесь…

Я осторожно подошла поближе.

Кораблики собирались у мостика, все больше и больше, они кружили, ныряли, подхватывали хлебные крошки, обволакивая их своим тонкими телами. Некоторые даже начали ловить угощение на лету.

— Цыпа-цыпа-цыпа! — Ина радовалась, словно ребенок.

Я тоже оторвала небольшой кусочек, размахнулась, бросила в воду.

— А теперь, кто смелый? Протяните руку, погладьте. Только тихонько, не машите руками и не дергайтесь.

Джара осторожно протянула. Я видела, что и ей тоже страшно, она тянется, но долго не решается дотронуться. Наконец, крупный кораблик сам подплыл прямо к ней, ткнулся круглым боком в пальцы. Джара вздрогнул. Я видела, что не отдернуть руку ей стоило больших усилий.

— Он такой теплый, — шепнул Джара.

Провела пальцами по парусу снизу вверх, почесала, словно котенка. Засмеялась.

Другие тоже погладили, а я так и не решилась. Пока я обиралась с духом, старушка позвала нас в дом.

— Ладно, хватит, — сказала она. — Не надоедайте им. И никогда не пытайтесь сделать это сами, они добрые только рядом со мной.

— Как вы это делаете? — спросила Джара.

Старушка пожала плечами.

— Никак. Я просто люблю их. Вся моя магия — это любовь.

Ил-Танка, как и Лан, стоял в стороне, глядя издалека, тихо разговаривая о чем-то. Со стороны казалось, они давно знакомы, скорее друзья, чем преподаватель и ученик.

День зимнего солнцестояния в Эторе традиционно отмечался как главный праздник — солнце поворачивает на весну, день становится длиннее, начинается новый год.

На площади горели костры. Играла музыка.

Я танцевала джигу с Ланом, на этот раз легко, не пугаясь… привыкла, наверно. Ко всему привыкаешь… Но почему-то все не давала покоя мысль, что лучше всего танцевать мне было не с ним.