Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

Ну-ну, отпираться бесполезно, Олли. Да, я буду называть тебя Олли…

— Ваши поступки говорят об этом… милорд…

— Взгляды и биение сердца?

— Не только. Разве вы не ищете повода встретиться со мной?

— Не ищу. Вы регулярно мне этот повод даете, как сегодня, к примеру.

— Вы назначили мне индивидуальные занятия.

— В качестве наказания.

— Разве это наказание — два часа в неделю проводить с вами наедине? — промурлыкала я, силясь поймать его ускользающий взгляд.

Кто бы мог подумать? С виду такой сильный, отважный мужчина, а как дошло до объяснений, засмущался, как институтка… В этом мире есть слово “институтка”?

Словно услышав мои упреки, Оливер решительно встал и приблизился ко мне.

— Элизабет…

Осознав торжественность момента, я поднялась навстречу.

— …мне порой недостает слов…

Отличное начало.

— …и такта. Поэтому я и предпочел бы не продолжать этот разговор. Я не знаток девичьих душ, и не хотел бы что-нибудь там задеть, но… Я не люблю вас. Поэтому, если вы вдруг не шутили, хоть у меня и нет оснований так думать, зная вас, выбросьте эти фантазии из головы.

— Вы мне не верите! — воскликнула я, и по скептическому огоньку в черных глазах поняла, что так и есть. — Опасаетесь, что все это розыгрыш?

— В этом вы сильны, — кивнул ректор.

— Я сказала правду! Я люблю вас. А вы любите меня. Это судьба, понимаете?

Наверное, все-таки стоило подождать положенные пару глав, дать Оливеру свыкнуться с охватившим его чувством, но я твердо вознамерилась объясниться сегодня и сейчас. А потому, недолго думая, выложила свой главный козырь:

— Вы предназначены мне, как и я вам. Я — ваша истинная пара! Вы ведь знаете, что это?

— Нет, — осмелился заявить он.

— У каждого дракона есть его истинная пара, одна единственная, та, кому он отдаст сердце!

— У кого?

— У дракона! И я знаю, что вы — последний дракон!

Даже книгу хотела так назвать: “Избранница последнего дракона”, но отказалась от этого варианта, потому что тогда интрига сошла бы на нет.

— Драконы ушли из этого мира больше тысячи лет назад, Элизабет, — попытался спрятаться за фразой из учебника ректор.

— Не все! Вы — последний, хоть и скрываете это.

— Да…

Ага! Признался!

— …вы не исправимы, мисс Аштон.

— Почему ты решила, что он — дракон? — удивленно спросил Мэйтин, о котором я в накале страстей успела позабыть.

— Я это придумала.

— Я догадался, — хмыкнул ректор.

Черт! Зачем я сказала это вслух?!

— Придется заняться вашим воспитанием серьезно, Элизабет, — сурово произнес милорд Райхон.

Как же так? Он же дракон. Я это придумала. Он — дракон, Элси — его единственная.

— Придумала, но не написала, — с укором покачал головой Мэйтин.

Но в тексте были предпосылки. Говорилось, что, возможно, не все драконы ушли с Трайса.

— А возможно, все, — пожал плечами бог-мальчишка. — Но я понимаю задумку. Ничем, кроме предназначения, нельзя объяснить любви, внезапно возникшей между Элизабет и вот ним.

Он кивнул на ректора, который тем временем подошел к столу и потянулся за блокнотом с разноцветными листочками. Моя идея: цвет листочка определял степень поощрения или наказания.

“Только не красный!” — взмолилась мысленно. И тут же одернула себя: я что, боюсь выговора от типа, которого сама придумала?

Но внутри все сжалось, а на глаза навернулись слёзы.

Отставить! Еще не все потеряно. Дракон он или нет, но Элси его получит!

Листок Оливер выбрал желтый. Предупреждение.

Написал на нем несколько слов и, вернувшись, протянул мне.

— Пойдете с этим к профессору Милс, и скажете, что я назначил вам пересдачу по ее предмету. — И уточнил с почти не скрываемой издевкой: — Тема “Драконы”.

Я со злостью выдернула у него листок.

Ничего. Сейчас… Сейчас я его поцелую!

Обовью руками шею, и вопьюсь, значит, в губы… Пусть тогда скажет, что не чувствует ничего к моей Элси!

Но вместо того, чтобы осуществить задуманное, вдруг хлюпнула носом.

— Вы такой… такой сухарь!

И давясь слезами выскочила за дверь.

Вот так номер.

И что это было?

Впрочем, я, кажется, знаю.

В гардеробной остановилась перед зеркалом и строго взглянула на свое отражение.

— Какого черта, Элси? Что за нюни? Я тут стараюсь, для тебя, между прочим, а ты что устроила? Истеричка малолетняя! Ты… ы-ы-ы…

Слезы полились в два ручья. Так жалко себя стало. Оливер чуть ли не открыто посмеялся, еще и орут на меня… орет… В смысле, я ору.

М-да… Эффект Марибет в действии.

— Кхе-кхе…

Негромкое покашливание от двери дало знать, что в гардеробной мы с Элизабет уже не одни.

— Знаете, мисс Аштон, — проговорил с расстановкой милорд ректор. — Возьмите-ка и это.

Он вырвал из блокнота еще один желтый листочек и что-то быстро нацарапал карандашом.

— Пойдете в лечебницу. Найдете доктора Грина. Пусть он возьмет у вас пробы крови. Мне все же интересно, что вы вчера пили. Если выяснится, что это не просто алкоголь, я вынужден буду поднять вопрос о вашем отчислении. И пожертвования, которые ваш отец регулярно делает академии, в этот раз вас не спасут.

Главный корпус я покинула в слезах. Даже не пыталась анализировать, кто сейчас ревет, Элси, отвергнутая и не понятая любимым мужчиной, или я сама, обманутая в своих ожиданиях.

— А чего ты ожидала? — спросил появившийся рядом Мэйтин. Бог вышагивал по нерасчищенной от снега обочине дорожки, не оставляя следов. — Что он тут же предложит Элизабет руку и сердце? Она ему сводный хор чучел среди ночи прислала. А до этого чуть было не отравила сиреневым дымом с ароматом лаванды. А еще раньше…

— Хвост наколдовала! — в сердцах оборвала я перечисление наших с Элси чудачеств. — И что с того? Это — любовное фэнтези, юмористическое при том. И не такое могло быть!

— Так ты думаешь, что оказалась в дамской книжке?

— Ничего я уже не думаю! — огрызнулась я.

— Это зря. Думать надо.

Не был бы богом, уже отхватил бы пару подзатыльников за язвительные комментарии, а так я и пытаться не стала. Только набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказать, куда он может пойти со своими поучениями… и медленно выдохнула, увидев идущего мне на встречу… человека? Вряд ли. Но, полагаю, это был все-таки мужчина. Высокий, худой. Какой-то неестественно худой, но худоба его не казалась признаком немощности или болезни. Просто… тонкий — да, вот правильное слово. Тонкий и гибкий. Двигался он быстро, но плавно, словно перетекая с ноги на ногу, и длинный темно-зеленый плащ колыхался в такт его шагам. Длинные волосы, белее, чем снег вокруг, развевались на ветру. А взглянув в лицо незнакомца, я уже не могла отвести взгляда. У людей не бывает таких лиц. Узкое, длинное, с тонким носом, острым треугольным подбородком, неяркими, но четко очерченными губами, оно завораживало непривычной чуждой красотой. Сероватая, отливающая перламутром кожа. Высокий, абсолютно гладкий лоб. Серебристые ниточки изящно изогнутых бровей. От переносицы к вискам, полукругами ложась на щеки, тянулись дорожки тонких светлых шрамов, формировавших сложный рисунок, похожий на тот, что украшал мальчишескую физиономию Мэйтина. Но самое нереальное — миндалевидные непропорционально большие глаза, обрамленные белесыми ресницами. Если волосы незнакомца цветом напоминали снег, то глаза — лед, в который вмерзла агатовая бусинка зрачка: блестящие, прозрачные, разве что слегка голубоватые, хотя я не поручилась бы, что это не небо отражалось в них…