Анастасия Вернер - Артефаки. Часть 1

Я удивлённо подняла голову и извернулась, чтобы посмотреть на него.

Рыжий. Пока не приглядишься, ночь не позволит определить цвет его волос.

-- Что вы делаете? -- хрипло выдавила я, сама не понимая, что испытываю. Облегчение? Страх? Любопытство? Наверное, усталость и желание поскорее добраться до дома.

-- Прыгаем. -- Он мне подмигнул, как тогда, в поезде.

Я заметила, что машинист ушёл с платформы. Мы сидели в темноте около минуты, чего-то ждали. Поезд издал шипящий звук, словно с силой выдохнул долго сдерживаемый воздух, и это был сигнал. Парни сорвались с места.

-- Давай, скорее! -- Он не хватал меня за руку, я вскочила сама и побежала за ними.

Что я делала? Использовала возможность попасть домой. Для них это было ежедневное развлечение: перепрыгнуть через турникеты, убежать от охранников, забраться на едущий поезд. Для меня -- шанс не брести в ночной мгле до синей ветки.

Мы бежали на пределе возможности. Поезд начал отъезжать, между нами всё ещё оставалось несколько метров. Рыжий приблизился к составу первым, ухватился за железный выступ, который находился прямо под окном пустующей кабины машиниста. Одним лёгким движением он зацепился и подтянулся. За ним начали прыгать и остальные ребята. Поезд набирал скорость.

-- Эй! Скорее! -- крикнул кто-то из парней.

Ветер болезненно впивался в лицо, глаза слезились, ноги отказывались бежать. Я увидела, как ко мне протянулись сразу несколько рук. В панике из груди вырвался мученический стон. Внезапно обе мои ладони сжали сильные пальцы. Моё тело поднялось в воздухе и мотнулось вперед. Под ногами оказалась устойчивая опора, грудь прижалась к железному поезду.

-- Спасибо, -- выдохнула я, с трудом переводя дыхание.

-- Как тебя зовут? -- с улыбкой спросил рыжий. Его волосы развивались от стремительного ветра, голос едва долетал до меня.

-- Эрин! -- крикнула я сквозь гул.

-- Очень приятно, Эрин!

Я рассмеялась, он за мной. После нас засмеялись ещё два парня. Свежесть перемешалась с запахом палёной резины. От поезда было жарко, но нас быстро остужали прохладные порывы. Я крепко ухватилась за поручни и прикрыла глаза, наслаждаясь скоростью от мчащегося состава. Казалось, мы устремились в млечный путь.

Это была одна из самых тяжёлых недель за последние лет десять. Даже сессия с этим не сравнится. Я не успевала делать базу клиентов от слова "совсем".

Эван Дэппер выдал каждому пятьсот имён. По сто на один день недели. Красавчик Шэйн и альбиноска Айрис понедельник пропустили, но при этом мажор всё равно всё успел!

Я не знала, чего хочется больше: рвать и метать от отчаяния или выведать у него "секрет успеха". Шэйн весь день мог жаловаться на свою бедную и несчастную жизнь, ведь ему -- о, ужас! -- приходится вставать в шесть утра, чтобы потом -- о, ужас! -- прийти сюда к семи и ждать -- о, ужас! -- целых два часа своего руководителя. Его постоянное нытьё уже в печёнках сидело. Но, чёрт возьми, он каким-то образом умудрялся быстро заполнять карточки клиентов.

Я сидела в офисе до упора, мало ходила в туалет и столовку (явно меньше, чем Айрис), по компании гуляла только до архива, даже от плана встретиться с отцом на этой неделе отказалась, впритык бегала на последний поезд, и что же? Где справедливость?!

Почему безалаберным людям всё так легко даётся? А я стараюсь и мне в ответ кукиш с маслом?

-- Эрин! Ты чего так поздно?! -- опешила мама, когда я появилась в прихожей.

-- Так получилось, -- устало буркнула в ответ.

Тяжёлым взглядом обвела кухню. Тусклый свет отдавал желтизной, окрашивая мебель в неприятные тона. На столе стояли две огромные коричневые бутылки пива, рядом с лампой беспорядочно суетились мотыльки. Отчим с мамой пыхтели сигаретами, наполнив помещение едким дымом.

-- Ты на последнем поезде?

-- Э-э... да, -- пробормотала я.

-- Есть будешь?

-- Нет, спасибо. Я спать. Завтра рано вставать.

-- Иди сюда, поцелуй маму, -- уже подпьянённым голосом обратилась она ко мне. Я вздохнула и на негнущихся ногах подошла к столу, чмокнула маму в щеку, а она в ответ притянула меня за шею и оставила на лбу слюнявую метку от своих губ. -- Я эту девочку одна вырастила, хотя у нас тогда вообще ничего не было, -- сказала она Рэму. Тот в ответ только что-то промычал.

-- Спокойной ночи, -- вздохнула я.

-- Иди, отдыхай, бедный уставший ребёнок, -- с искренней жалостью она потрепала меня по руке.

Примерно в два часа ночи меня разбудил звук бьющейся посуды. Я вздрогнула и распахнула глаза, чувствуя, как гудит голова от усталости и недосыпа. Что происходит сообразила практически сразу, в отчаянии укрылась одеялом и тихо застонала.

-- Да я одна всё на себе тащила!!! А ты шляешься непонятно где! Только и можешь бухать и трахать каких-то шлюх!

-- Я один деньги зарабатываю! Я вас всех на себе тащу! Могла бы хоть спасибо сказать, сука неблагодарная!

-- Да вали отсюда, козлина! Чтоб ноги твоей в моём доме больше не было! Мне про тебя всё рассказывают! Ты думаешь, я не знаю, с кем ты кувыркаешься?!

-- Я тут вообще-то всю семью на себе тяну! И дочь твою одеваю я! И на жрачку я денег даю!

-- Хоть бы скрывался нормально, весь район знает о твоих похождениях! Меня уже как только не называли из-за тебя! Все почему-то думают, что я слепая дура, но я всё знаю!

После ночного забега у меня страшно гудели ноги. Я физически ощущала боль от прерванного сна. Но в то же время понимала, что должна пересилить себя: откинуть одеяло, спустить ступни на ледяной пол, сонно добрести до двери. Выйдя в коридор, сделала несколько шагов и открыла противоположную комнату.

-- Идём, -- тихо сказала Кайлу.

Тот лежал, отвернувшись к стене. Услышав мой голос брат быстро сел, закутался в одеяло и спешно выбрался из кровати. Шлёпая голыми пятками, перебежал коридор и залез ко мне в постель, свернувшись в постельном белье так, словно спрятался в кокон.

Я тихо закрыла дверь и легла рядом, обняв ребёнка.

Это было необходимо. Если я не вставала и не звала его к себе, когда родители устраивали пьяные ссоры, самостоятельно он никогда не приходил.

Глава 3

" Ох, товарищи. Вас ждёт серьёзный разговор." , -- взбодрило нас после выходных сообщение от Эвана Дэппера в чате. Он написал с точкой! С точкой!

Я ехала в "Берлингер" с таким настроем, что в одной руке у меня должна была быть верёвка, а в другой мыло. В вагоне поезда моя убийственная мина не сильно отличалась от других гримас, которые с трудом можно было назвать человеческими лицами. А вот в компании на меня начали подозрительно коситься. В "Берлингер" не положено приходить с таким отвратительным настроем.

Эван Дэппер по такому случаю приехал не в девять, а в восемь и даже заказал переговорную.

Когда мы расселись, он сухо сказал: