Ф. Каст - Проклятие Неферет

Драконовское поведение. В течение многих часов я думала, чем можно объяснить неестественное собственничество отца. Я знала реакцию Камиллы, когда я совсем чуть-чуть попыталась довериться ей в своем затруднительном положении с отцом. Она была в совершенном шоке, но потом нашла оправдание моим страхам. Даже Артур, в тот вечер под ивой, не обратил внимания на поведение отца: понятно, что скорбящий вдовец, оплакивающий потерю жены, заботится о своей дочери. Я знала больше. Я знала правду. Его повышенное внимание ко мне было не просто властным и собственническим, оно становилось ужасающе неуместным.

Это было омерзительно, но я подозревала, что мой отец хотел, чтобы я заняла место своей матери во всех смыслах. Я также пришла к выводу, что о моих подозрениях не должны узнать. Так что вместо правды я нарисую образ грубого и деспотичного отца, внушавшего страх моим нежным чувствам. Я обращусь к Артуру, как к джентльмену, за спасением.

Со стороны отца было бы нелепо пренебречь лестным предложением о браке от семьи с таким богатством и положением в обществе, как у Симптонов. Альянс с их деньгами и влиянием был слишком заманчив. Все, что мне требовалось сделать — добиться чувств Артура и убедить его в том, что мой страх перед отцовским деспотизмом настолько велик, что может нанести вред моему здоровью, так что нам надо сократить период помолвки. Отец сам говорил мне, что мужчинам хочется верить в хрупкость и истеричность женщин. Хотя Артур и был хорошим и добрым, он был мужчиной.

Портниха приехала в понедельник ближе к вечеру. Было решено перешить по моей фигуре самое элегантное мамино платье из изумрудно-зеленого шелка. Его еще подгоняли и закалывали булавками, когда отец без всякого предупреждения вломился в мою гостиную на третьем этаже.

Я увидела в глазах портнихи шок. Мне пришлось поднять руки, чтобы прикрыть полуобнаженную грудь, потому что лиф платья был заколот еще не до конца.

Взгляд отца обжег мое тело.

― Шелк — прекрасный выбор. ― Одобрительно кивнул он, обойдя меня вокруг.

― Да, сэр. Я согласна. Он будет прекрасно смотреться на вашей дочери, ― сказала портниха, опустив глаза.

― Однако золотое кружево слишком вульгарно для такого юного создания, как моя Эмили, ― заявил отец. ― Уберите его.

― Я могу это сделать, сэр, но тогда на платье вообще не будет никаких украшений, а с вашего, позволения, сэр, обстоятельства требуют чего-нибудь особенного.

― Я не согласен. ― Отец погладил бороду, продолжая изучать меня и говорить так, словно это не я находилась в комнате, а просто бездушный манекен. ― Сделайте покрой простым, но привлекательным. Шелк-это самое роскошное из того, что можно приобрести в этом полушарии, а невинность Эмили послужит для платья достаточным украшением. Я посмотрю драгоценности ее покойной матери, и возможно, найду что-нибудь подходящее для этого вечера.

― Прекрасно, сэр, как пожелаете.

Портниха подгибала и закрепляла ткань, поэтому не видела, как горели глаза отца, когда он ответил:

― Да. Разумеется, будет, как я пожелаю.

Я ничего не сказала.

― Эмили, я надеюсь, ты скоро выйдешь к ужину. Потом я буду звонить Симптонам, так что ты можешь отправиться в свою постель и отдохнуть. Я хочу, чтобы к следующему понедельнику ты была в добром здравии.

― Конечно, отец.

* * *

Я молчала в течение всего ужина, за исключением одной небольшой перепалки. Посреди своих последних рассуждений об излишествах выставки и беспокойстве, что если он окажется прав, то банк снова потеряет деньги, отец вдруг резко сменил тему.

― Эмили, тебе нравится быть каждую неделю волонтером в ОФЖК?

Я не знаю, что на меня нашло. Возможно, это было из-за того, что меня совершенно измучили уловки, необходимые, чтобы продолжать жить этой жизнью, играя роль послушной дочери для человека, недостойного звания отца. Возможно, из-за растущей внутри меня холодности, но я решила не лгать и не уклоняться от вопроса отца. Я встретилась с ним взглядом и сказала правду.

― Нет. Миссис Армур — старая лицемерка. Чикагские нищие и бездомные воняют и отвратительно себя ведут. Даже немного странно, что они должны жить подаяниями. Нет, отец. Мне не нравится быть волонтером в ОФЖК. Это фарс и пустая трата моего времени.

― Хм! ― Вслед за шумным фырканьем раздался раскат хохота. ― Ты только что произнесла почти те же самые слова, которые я сказал твоей матери, когда она обратилась в банк за благотворительной помощью для ОФЖК. Прекрасно, что ты так быстро поняла то, что не понимала твоя мать, будучи на двадцать лет старше.

Я удержалась, чтобы ничего не сказать. Я не променяю свою душу на союз с чудовищем. Я молча продолжила размазывать еду по своей тарелке. Отец наблюдал за мной и пил большими глотками вино, которое я не имела возможности разбавить.

― Но пожертвования на благотворительность имеют первостепенное значение для нашего социального и финансового статуса. Давай представим на минутку, что ты можешь начать сама заниматься благотворительностью. Скажи мне, Эмили, что это будет?

Я слегка поколебалась, раздумывая, возможны ли негативные последствия, если я честно ему отвечу, и быстро решила, что могу высказать свое мнение. Очевидно, что я — его игрушка, его кукла, его развлечение. Ничего из того, что я говорила, не имело для него хоть какого-то значения.

―Я бы не стала поддерживать низшие слои общества. Я бы помогала подняться тем, кто стремиться выйти за рамки обыденности. Я слышала, ка мистер Айер говорил о своей коллекции искусства коренных народов. Я слышала, как мистер Пуллман обсуждал дополнительное электрическое освещение для Центрального вокзала и еще свои эксклюзивные автомобили. Если бы это было в моей власти, я бы создала Дворец Изящных Искусств, а возможно даже и Музей Науки и промышленности, и я бы давала пищу совершенству а не лени.

―Ха! ― Отец с такой силой стукнул кулаком по столу, что его вино выплеснулось из бокала через край, и, словно, кровь, потекло по тонкой льняной скатерти. ― Отлично сказано! Отлично сказано! Я полностью согласен. Я заявляю, что ты больше не будешь волонтером в ОФЖК. ― Тут он наклонился вперед и поймал мой взгляд. ― Знаешь, Алиса, мы могли бы добиться многого вместе.

Все мое тело заледенело.

― Отец, меня зовут Эмили. Алиса, твоя жена, моя мать, умерла. ― Прежде чем он успел ответить, я встала и, как только Джордж вошел в комнату с десертом, я поднесла руку ко лбу и, пошатнулась, почти потеряв сознание.

― Мисс, вам нехорошо? ― спросил негр, обеспокоенно нахмурившись.

―Как вчера сказал отец, я все еще чувствую усталость после субботнего вечера. Не могли бы вы позвать Мэри, чтобы она проводила меня в мою комнату? ― Я посмотрела на отца и добавила: ― Отец, вы извините меня? Я бы не хотела, чтобы моя слабость помешала вашему звонку Симптонам сегодня вечером.