Мари Руткоски - Преступление победителя

* * *

— Как хитро, — поддразнил ее Арин.

Кестрел беспомощно дернула плечом, отмахиваясь от мысленного образа. Она научилась принимать то, как в ее сознании появлялся Арин. Теперь она нуждалась в этом.

Она оставила лекаря на его участке и повела свою собаку по лужайке прочь. День становился все теплее. Кестрел опустилась на траву. Она почувствовала зеленый аромат. Почти ощутила его на вкус.

Щенок уселся рядом с ней. Кестрел сняла свои тесные туфли. Трава колола ступни через чулки. Дворец был слишком большим, чтобы представить, будто он далеко. Но все же Кестрел казалось, будто она покинула его, хотя бы на какое-то время.

— Он совсем рядом, — сказал Арин, как будто прочитал ее мысли.

Кестрел повернулась к воображаемому Арину. От его шрама не осталось и следа, а серые глаза была на удивление ясными.

— Ты ненастоящий, — напомнила она ему.

— А по-моему, вполне настоящий. — Он провел пальцем по ее нижней губе. И внезапно Кестрел показалось, что в небе ни облачка, и лужайку залил солнечный свет. — Ты-то настоящая.

Щенок зевнул, со щелчком захлопнув пасть. Этот звук заставил Кестрел очнуться. Она испытала легкое смущение. Ее сердце билось учащенно. Она не могла перестать притворяться.

Кестрел запустила руку под юбки, чтобы стянуть с ноги чулок, доходящий до колена.

Арин хмыкнул.

— Я хочу ощутить траву под ногами, — сказала она Арину.

— Тебя кто-нибудь увидит.

— Мне все равно.

— Но ведь этот кто-нибудь — я. Неужели тебе все равно, что случится с моим несчастным сердцем, Кестрел? — Арин перехватил ее руку, когда она стала снимать второй чулок. — Ты жестока со мной, — сказал он и спустил с ее ноги чулок, проведя рукой по голени Кестрел. Посмотрев на девушку, он обхватил рукой ее лодыжку. Кестрел смутилась... хотя совершенно точно осознавала, что делает.

Арин ухмыльнулся. Свободной рукой он сорвал травинку и пощекотал ею стопу Кестрел. Та засмеялась и отдернула ногу.

Он отпустил ее лодыжку и лег на живот рядом, приподнявшись на локтях. Кестрел лежала на спине. Звонко и протяжно выводила трели какая-то птица. Кестрел посмотрела в небо. Оно было голубым, как летом.

— Идеально, — произнесла она.

— Почти.

Кестрел повернулась к Арину. Он смотрел на нее.

— Я буду скучать по тебе, когда проснусь, — прошептала она, потому что поняла, что наверняка заснула под солнцем. Арин был слишком настоящим, для того чтобы быть плодом ее воображения. Это был сон.

— Не просыпайся, — сказал он.

В воздухе пахло молодой листвой.

— Ты говорил, что доверяешь мне.

— Говорил, — ответил он и добавил: — Доверяю.

— Ты — сон.

Он улыбнулся.

— Я лгала тебе, — сказала Кестрел. — Хранила от тебя секреты. Я думала, так будет лучше. Но самом деле, я тебе не доверяла.

Арин перевернулся на бок. Он легонько погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Его прикосновение напомнило Кестрел последнюю пронзительную ноту птичьей трели.

— Да, — произнес он мягко. — Не доверяла.

Кестрел проснулась. Щенок спал у нее в ногах. Чулки лежали рядом. Солнце в небе поднялось выше. Ее щека горела, а кожа казалась натянутой: Кестрел слегка подпалила ее под солнцем.

Щенок пошевелился, но не проснулся. Кестрел завидовала ему. Она снова опустила голову на траву.

Она закрыла глаза и попыталась вернуться в тот сон.

* * *

Позже на Мясном Ряду Кестрел попросила Тенсена проверить, не изменила ли водный инженер свою ставку на свадебное платье. Если да, то это будет означать, что Элинор и лекарь работали вместе.

Кестрел поправила свою рабочую косынку, прикрывая лицо. Ее маскировка была очень неубедительной.

— Есть кое-что еще... — Держалась теплая погода, но Кестрел содрогнулась. — Я была неправа, когда просила вас не говорить Арину обо мне.

Тенсен приподнял свои седые брови.

— Я хочу, чтобы он знал, — сказала Кестрел.

— Я не уверен, насколько это мудро.

— Разумеется, — поспешно добавила Кестрел, — отправлять письмо в Геран будет слишком рискованно. Но, может быть, вы знаете какой-нибудь способ...

Она услышала в своем голосе нотки мольбы и замолчала.

Лицо Тенсена изменилось. На нем что-то мелькнуло — что именно, Кестрел так и не поняла, потому что лицо старика мгновенно приняло сочувственное выражение.

— О, Кестрел, — сказал Тенсен. — Я бы сообщил ему об этом, но он не в Геране. Я не знаю, где он.

— Вы — руководитель его шпионской сети. Почему вы не знаете?

— Никто не знает. — Тенсен развел руками. Его золотое кольцо сверкнуло. — Если вы мне не верите, то, конечно, можете поспрашивать других. Но... — его голос начать звучать обеспокоенно, — учитывая ваше с Арином прошлое, я не уверен, что задавать такие вопросы будет безопасно. Они могут привлечь внимание императора. Или вашего отца.

Кестрел почувствовала себя так, будто ее загнали в ловушку и обокрали, хотя едва ли можно украсть то, с чем ты сам давно расстался. Девушка старалась не показывать своих чувств. Сон, приснившийся ей на траве, уже почти исчез из памяти. Как будто она слишком много думала о нем и затерла до дыр. Но в саду он казался таким настоящим. Кестрел не могла заставить себя поверить в обратное.

Она оцепенело посмотрела на кольцо Тенсена. Он давно его не надевал. Наверное, потерял, а потом снова нашел. Иногда так случалось. Но Кестрел знала, что порой, потерянные вещи найти не удавалось никогда.

Глава 38

Кестрел не знала как, но генерал Траян узнал о дезертире — родовитом юноше, который бежал из своей бригады, сражавшейся на востоке.

— И теперь он здесь, — сказал ее отец ровным голосом. — Живет в дворцовых покоях.

— Я еще не решил, как с ним поступить. — Император взял в руки нож и вилку и пригласил своих гостей приняться за третью смену блюд. Он встретился взглядом с Кестрел. Та начала есть.

А ее отец — нет.

— Что здесь решать?

— Траян, он еще совсем мальчишка. Не старше Верекса. — Император любовно улыбнулся своему сыну, который опустил глаза в тарелку.

— Он предал вас. Предал меня. Предал себя. Где сейчас его честь?

— Полагаю, на прибыльных родительских мельницах на южных островах. Возможно, ее перемололи вместе с их прекрасным зерном и превратили во вкуснейший хлеб.

— Закон, касающийся дезертирства, предельно ясен.

Император отпил вина.

— Честно говоря, я держал его здесь для тебя. Можешь поговорить с ним, если хочешь.

— Я так и сделаю, — сказал генерал. — А затем я вернусь на восток.

— Ты не можешь даже пройти весь Весенний сад, не запыхавшись. Ты бы сам последовал в битву за таким командующим?

Отец Кестрел прищурился, как будто ему в глаза внезапно ударил яркий свет. Кестрел со звоном опустила вилку на тарелку. В горле ее горела ярость. Она открыла было рот, чтобы заговорить, но взгляд отца заставил ее остановиться, совсем как тогда, во внутреннем дворе, когда его лошадь была измазана его же кровью, а Кестрел хотела помочь ему.