Ульяна Соболева - Легенды о проклятых 2. Непрощенная

В город приехал астран из Храма. Отпевать усопших и произнести молитвы над заболевшими. Улицы города опустели. Я возвращалась домой, когда мне преградил дорогу один из местных дозорных.

- Эй, ты! Хлеба нам дай. Да поживее. Люди с голоду умирают, а она торгашка на этом деньги зарабатывает.

- Я меняю хлеб на мясо. Не торгую. У меня уже ничего нет.

Он засмеялся и повернулся к своим дружкам.

- У нее ничего нет. Но ты же меняла хлеб на мясо? Отдавай нам мясо. Теперь вы будете нас кормить, чтобы мы защищали город от зараженных и от мародерства.

- Разве? А то что делаете сейчас вы на что похоже? Дайте мне проехать. Если смотритель примет решение отдавать часть еды вам, то мы это сделаем.

Но они преградили мне путь и теперь самый главный из них осматривал меня с ног до головы.

- Вдовушка из Талладаса? Не знал, что там водятся такие красотки. Может договоримся – ты дашь нам немного тепла и ласки, а взамен мы не тронем твою тележку?

Я попятилась назад, оглядываясь по сторонам. Ни души. Я одна на пустынной улице в домах кое-где горит свет, но никто не выйдет. Дозор теперь стал местной властью. Люди не захотят связываться с вооруженными головорезами.

- Тепло и ласку тебе даст дома твоя жена. Пошел вон с дороги.

Они окружили меня и толкали в плечо то к одному, то к другому. Я пыталась успокоиться, пыталась думать, что сказать им, а вместо этого внутри поднималась волна бешеной ярости, она зарождалась где-то в районе позвоночника и огненными ответвлениями растекалась по телу. Один из мужиков дернул на мне накидку.

- Ты ба! Да она брюхатая.

- Ну и что? Какая разница? Ты ж не младенца трахать собрался, а ее. Неужто свою бабу брюхатой не трахал? Смотри красотка какая. Сочная, мягкая.

Не знал бы что талладаская торговка мог бы решить, что сама велиара. Кожа белая какая и зубы ровные, а пахнет, - он потянул носом возле моих волос, а потом толкнул меня в снег и в этот момент я сдернула перчатку, схватив его за руку. От дикой боли его глаза округлились и лишь потом он заорал. Никто не понял от чего, а мужик сунул руку в снег с воплем:

- Сука она меня обожгла. Руками! Это ведьма, братцы! О Иллин! На ней одежда горит, а она не чувствует! Ведьма! Ведьма!

Я медленно поднялась со снега и посмотрела на подол юбки, как та занялась пламенем вместе с манжетами. Сбросила с себя накидку в снег.

- Эй! Люди! Выходите! Среди нас шеана! Вот почему мы голодаем! Выходите все!

И тогда я побежала, придерживая живот руками. Вот и все. Это кончилось слишком быстро. Мой покой в Жанаре подошел к концу. Нужно убираться оттуда.

Я оглядывалась назад и видела, как толпа становится все больше, они бегут следом с криками и улюлюканьем. Как и полгода назад, когда я только приехала в Жанар. Нужно успеть предупредить Герту. Нужно успеть убежать.

Заслышав шум люди выходили из домов, а завидев меня, бегущую от толпы сначала впадали в ступор и лишь потом заслышав выкрики людей о том, чтобы держали ведьму бросались следом за мной. Бежать было все тяжелее, я спотыкалась и падала, снова вставала. Косынка слезла с головы и по лицу стекала краска. Когда я упала в очередной раз меня схватили за ноги и потащили.

- Разводите костер. Сожжем её прямо сейчас и тогда Иллин пощадит нас и даст нам хлеб.

- За что девку травите? – крикнул кто-то.

- Шеана она! Обжигает прикосновением! Мне всю кисть сожгла. Не веришь – тронь проклятую.

Самые смелые подходили, чтобы коснуться моих рук или лица и с воплем отнимали руки, осеняя себя звездами и пятясь назад.

- И правда шеана.

- Не шеана, а ниада, - послышался чей-то голос и толпа стихла.

Задыхаясь я подняла голову, чтобы посмотреть на того, кто вышел к этим обезумевшим фанатикам. Астран. В черном одеянии с непокрытой головой. Ветер развевал его белые волосы, а уже разожженный костер бросал блики на молодое и очень красивое лицо.

- Она не шеана. Эта женщина принадлежит самому Иллину и видимо ехала в Храм. Вы посмели тронуть священную и неприкосновенную ниаду, предназначенную самому Всевышнему!

- Она брюхата твоя ниада! Разве ниады не должны быть девственницами?!

- Да! Она брюхатая! Блудница! Закидать камнями!

- Никто не вправе вершить самосуд. Приговор выносит сам Верховный астрель.

- Она все время пряталась среди нас! Поэтому мы голодаем и умирают наши дети. В ее чреве сам саанан. Надо вырезать его оттуда и сжечь вместе с ней!

- Твои речи близки к Саанану, несчастный! Как смеешь ты решать кому жить, а кому умирать? Хочешь, чтоб тебя настигла кара? Чтобы следующей была твоя семья? Всем назад! Никто не посмеет тронуть священную ниаду. Кто знает, что она прячет в своем чреве. А вдруг это младенец самого Иллина?

- Кто это астран?! Что он знает о нашем горе? Сидит на горе в Храме и пожирает наши подаяния. Может быть он самозванец и ее слуга!

Я бросила взгляд на астрана, а он прищурившись всматривался в толпу. Если не убедит их. Не совладать ему с безумцами, озверевшими от голода и смертей.

- Он в дом кузнеца приходил, а на утро все мертвы были.

- Он не астран! Он вестник смерти! Ее приспешник. В костер его вместе с ней!

- Твою ж…

Я взглянула на мужчину расширенными глазами, а он так же посмотрел на меня. О Иллин! Мне кажется я где-то его видела. Словно напоминал мне кого-то неуловимо и в тот же момент очень отчетливо.

Толпа двинулась на нас, и я увидела, как астран быстрым движением руки достал из-за головы меч. Длинный и тонкий. Служитель-воин. Откуда он здесь?!

Взмахнул сверкающей сталью, рассекая воздух. И люди снова отступили назад, а потом с яростью ринулись на астрана, но он, подпрыгнув высоко вверх, взмахнул мечом отсекая сразу несколько голов и, сделав кувырок в воздухе, приземлился на ноги возле меня, закрывая собой.

- Это Саанан! Люди! Среди нас сам Саанан! Пусть уходят! Иллин настигнет их своей карой!

Астран схватил меня за руку и потащил за собой, размахивая мечом и расчищая себе дорогу, люди в ужасе шарахались в разные стороны и осеняли себя звездами. Они молились и старались не смотреть на нас.

Астран проводил меня до дома Герты и ждал снаружи пока мы лихорадочно собирали вещи. Моран причитала и проклинала себя за то что позволила мне идти в город одной.

- Быстрее! Они придут сюда за нами! Вы должны торопиться! – говорил мужчина, стоя на пороге и поглядывая на дорогу. – Сюда придет целая толпа. Они вас так просто не отпустят.

Это мы и сами понимали. Герта собрала нам еду в дорогу, а сама отказалась уезжать. Сказала, что этот дом слишком много значит для нее и если ей суждено в нем умереть, то значит на то воля Иллина. Мы прощались быстро. Без слез и лишних слов. Когда уходили Морн прихватила и тот мешок, что собрала сама. Герта отдала нам своих лошадей и осенила нас звездой на дорогу.