Ольга Гусейнова - В плену твоих лап

— Почему вы не в клане? — сощурив голубые глаза, настойчиво спросил он.

— И почему ты сказала, что вас бы убили? — жестко потребовал Этьен от Анфисы.

— Упс, месье, а мы приехали, — весело развела я руками, прекращая настоящий допрос. — Ваш постоялый двор, гости дорогие. На этом экскурсия закончилась, не забывайте свои вещи в салоне автобуса. Компания Мишкины и партнеры была рада показать вам усть-лимские красоты. Всего хорошего, до будущих встреч!

Оба оборотня снисходительно хмыкнули; Поль резко обернулся к Этьену, кивнул и выбрался из машины. Немного по-звериному, свою суть не скроешь, встряхнулся, осмотрелся, оценивая обстановку, и, рысью взбежав по ступенькам, скрылся в гостиничном холле. Вернулся он спустя минут пять, не более, и положил в наш пропахший навозом багажник пару чемоданов.

Стоило Полю Морруа снова сесть рядом, внутри у меня отпустило, словно скрученная пружина распрямилась, вибрировавшая от напряжения пока он не вернулся. Ох, не нравится мне это!

Мимо дома Климовых мы проехали на малой скорости, чтобы не привлекать ненужного внимания. Можно сказать, прокрались, по моей просьбе, конечно. Пришлось объяснять ревнивым оборотням, почему мы тайком отправились в ночную поездку. Странно, но факт пригляда за нами егеря Сергея, оценили, и, очень надеюсь, простили нашего старшего родственника за отсутствие дома. Смех, да и только.

Поставив машину в гараж, наши гости с минуту осматривались вокруг, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь к окружающей обстановке. Взглянув на наш двухэтажный пятикомнатный деревянный домик, Поль повел плечами, о чем-то задумавшись. Я тоже бегло огляделась — ничего нового, все на своем месте: десять соток ухоженного, почти облетевшего сада и небольшого огорода, где любят возиться вместе Василика и Влад. Он — с деревьями, а бабушка — копаясь в земле.

Нас с детства приучали к аккуратности, и Климовы, бывая у нас, часто удивлялись ровному крепкому забору, покрашенному в зеленый цвет, посыпанным песком дорожкам в саду, ровным, словно по линеечке, грядкам, обложенным камнями, чтобы землю держали. Цветник из лилейника на въезде восхищал многих, кому доводилось полюбоваться. И дом, да — небольшой, но Влад сделал его сказочным, с деревянными резными наличниками, остроконечной крышей, украшенной поскрипывающим на ветру ярким флюгером-петухом.

На опоясывающей дом веранде мы вечерами часто собирались за чашечкой чая. У входа над дверью висит старинный бронзовый уличный фонарь, разгоняя ночную тьму. Мне будет жаль покидать именно это место — самое теплое и уютное логово, которое мы дружно обустроили для себя. Очень жаль. Именно о таком я мечтала для себя в будущем, правда, очень далеком будущем, и совсем не предполагала, что оно скоро нагрянет.

— Вы зайдете или на пороге останетесь? — окликнула нас с Полем Анфиса.

Я отвлеклась на нее, и Моруа, приблизившись вплотную ко мне, скользнул по плечам большими руками и притиснул к своему крепкому мускулистому торсу.

— Кто у вас занимался домом? — с неподдельным интересом спросил он, уткнувшись носом мне в макушку.

И снова меня накрыл его аромат — притягательный, сметающий волю, сознание и запреты. Наслаждаясь теплом мужских рук и дыхания, я прислушивалась к непривычному, сбивающему с толку внутреннему подсознательному ощущению приятия, удовлетворения, легкого возбуждения и чего-то запретного, но невероятно притягательного.

Я кашлянула, прочищая горло, и тихо ответила:

— Перед тем, как мы переехали в этот дом, здесь были только стены и крыша. Дед быстренько все доделал, чтобы нас перевезти, а зимой благоустраивали вместе. У меня самая лучшая семья, мы привыкли заботиться друг о друге.

— Алиса, где же ваш клан? — настаивал вер.

— Поль! — неожиданно громко позвал Этьен из дверей, вероятно, по какой-то важной причине.

Не раздумывая, Морруа схватил меня за руку и потащил за собой. Причина выяснилась очень быстро, стоило пройти в освещенную ярким светом гостиную. Картинно скрестив руки на груди и опершись о камин, Аня упивалась произведенным эффектом — выражением крайнего замешательства на лицах двух самоуверенных и всемогущих веров, уставившихся на нашу большую семейную фотографию на стене. С которой им улыбались сразу три женщины семьи Мишкиных — красавицы с «фирменной» внешностью.

— Я, конечно, заметил, что они похожи, но не думал, что настолько, — восхитился Этьен. — А еще гадал, почему образ Алисы такой родной…

Поль ощерился и зарычал, чувствительно дернув меня к себе. Надо же, даже упоминание, по сути, женатого друга о том, что я ему показалась родной, вызвало у Поля яростный протест. К счастью, друг его моментально сориентировался:

— На твою не претендую, дружище. У меня свое сокровище имеется. Не стоит нам друг другу глотки из-за недопонимания рвать.

— Мне больно, — укорила я вроде бы опомнившегося Поля, продолжавшего крепко сжимать мое узкое бледное запястье.

Чувство вины, сожаления, сострадания исказило черты его мужественного лица.

— Прости, малышка, — хрипло выдохнул он, ослабив хватку и приподнимая мою руку. А затем поразил — осторожно поцеловал каждый красный отпечаток, оставленный пальцами на моей коже. — Я быстро научусь контролировать свою силу и больше не сделаю тебе больно.

— Она невинна, сделаешь однозначно, — хихикнула Аня.

Следующей зарычала я, только на тетушку, не в меру откровенную, но тут же отвлеклась, увидев внезапно загоревшиеся алчным фанатичным огнем собственника голубые глаза Поля, ласково касавшегося моей руки горячими губами. От его поцелуев по всему телу разбегалось тепло, щеки горели.

— Вы наверняка голодные, мальчики, — встрепенулась тетушка-болтушка. — Мы с Алисой, как чувствовали, вчера много приготовили.

Этьен загадочно усмехнулся, приобняв свою суженную:

— Я бы лучше утолил другой голод, и чем скорее, тем спокойней будет моему волку. Метка стоит, но мы пока не соединились…

Аня мило покраснела, карие глаза загорелись радостью и предвкушением, но, бросив на меня короткий взгляд, нахмурилась и объявила:

— Сначала поедим. Пойдемте, а то лично мне сейчас хочется чего-либо более приземленного.

Получив отсрочку, я немного упокоилась. Бесспорно, витавшее в комнате напряжение ощущают все четверо. И лишь меня секс пугает до дрожи. Не готова я сразу перейти на горизонтальный уровень отношений.

Анфиса потащила за руку недовольного, но готового на любые жертвы ради нее мужчину на кухню, а я неуверенно посмотрела на Поля. Он осторожно взял мое лицо в прохладные широкие ладони, немного остужая смущение на полыхающих щеках. Поглаживая большими пальцами мои скулы, Поль мягко, с легкой грустью в глазах цвета неба улыбнулся: