Ольга Гусейнова - В плену твоих лап

— Лиси, — назвал он одну и обратился к другой: — Елена. За неделю вы еще подросли.

Следом за двумя маленькими очаровательными мадемуазель из-за лестницы появился полуторагодовалый черноволосый мальчик. Увидев большую группу гостей, замер, неуверенно посмотрел и ка-ак заорет…

— Пьер, ты чего, парень? — удивился Этьен, подходя к мальчику и сгребая его в охапку. — Ты же большой уже, а плачешь как маленький…

Рев тут же прекратился, но ребенка уже услышали.

— Ну, наконец-то, приехали! — вслед за детьми появились их родители, по всей видимости.

Трое жгучих брюнетов, высоких, мощных. Самый широкоплечий и высоченный — с жуткими шрамами, а его аура альфы не поддавалась описанию. Мы с Анфисой неосознанно прилипли друг к другу и ощерились, показывая клыки.

— Ого, а ваши девочки с острыми зубками, — приветствовал нас из опасной троицы тот, что ниже ростом, глухим голосом, пробравшим до печенок.

Черноглазый хищник заставил мое сердце забиться с утроенной силой, от страха спина покрылась холодным потом. И смотрел он не мигая, словно очень голодный питон на удачно попавшихся в ловушку мышек, напоминая Мирослава…

— Своей «харизмой» лучше бы по очереди давили, а не все разом, не остался в долгу Поль, как-то незаметно оказавшись без детей в руках и привлекая меня к себе.

— Жак, сделай лицо добрее, а то я помогу тебе выглядеть гостеприимно, — прошипел Этьен, опуская мальчика на пол. Шагнул к Анфисе и встал у нее за спиной.

Неудачный момент знакомства снова разбавил Пьер. Он рванул за девочками, которые, оставив гостей, побежали на второй этаж, споткнулся и упал, снова заорав, как раненный бизон. Представляю, какой будет рев, когда взрослым волком станет… оглохнут все.

Пока я соображала, что делать, Анфиса, не задумываясь, по привычке, быстро подошла к ребенку, подхватила и присев на ступеньку, посадила его к себе на колено. Очевидно, наша слава, бежала впереди нас, потому что никто из грозных веров-родителей не дернулся вцепиться ей в глотку. Доверие клана — вещь приятная.

— Ой-ой, наши бедные маленькие коленочки, — знакомо проворковала тетушка. Моя милая тетушка, которая всегда заботилась обо мне, лечила болячки и утоляла детские горести. Вместе с Василикой была моей мамочкой. — Я знаю секрет, как сделать, чтобы они не болели. Давай плюнем на болячку и подуем. И сразу все пройдет. Проверим?

— До восьми лет верила, пока не поняла, что не все поддается этому лечению, — тихонько вспомнила я. — Особенно, когда плюнула соседу на поцарапанную котом щеку, а в ответ в ухо получила.

— Точнее надо было, — усмехнулась Анфиса. — Если бы мне в глаз плюнули, я бы тоже в ответ в ухо двинула, не раздумывая.

Зачарованно слушая гостью, явно пришедшуюся по душе, Пьер перестал реветь, плюнул себе на колено, но подкачал. Пришлось Анфисе вытирать ему подбородок.

— Мадам, а вы завтра… будете не слишком заняты? — вкрадчиво поинтересовался брюнет с выдающимся орлиным носом и необыкновенно зелеными глазами.

— Рене, ты обнаглел? — вышел из благостного созерцания женщины с ребенком Этьен. — Мы только приехали, а ты решил, что тебе новых нянек привезли?

— Илана устала, я хотел дать ей возможность отдохнуть, — не испытывая ни капли неудобства, сверкнул белозубой улыбкой, по-видимому, Рене Морруа, двоюродный брат главы клана. — А кому можно без опаски доверить свое потомство? Только своим близким, надежным родственницам…

— Посиди со своими щенками сам, дай жене отдохнуть, — рыкнул взбешенный Поль.

— Похоже, ваш кузен еще не прошел полное слияние со своей парой, — флегматично заметил черноглазый Жак. — Подождем… немного, когда это долгожданное для него событие случится, а потом можно обращаться с просьбами.

Все трое с любопытством уставились на меня.

— Я пятьсот лет мечтал о щенках, но сейчас думаю, с ними лучше немного подождать, чтобы в полной мере насладиться семейной жизнью, — совершенно серьезно заявил Этьен, глядя на Анфису с Пьером на руках с жадным предвкушением.

— Ой, девочки… — привлек общее внимание звонкий радостно-удивленный женский возглас на чистом русском.

На лестнице замерли три молодых женщины: голубоглазая шатенка, смуглая веснушчатая брюнетка, скорее всего родом из южной Америки, с теплыми медовыми глазами и кротким видом и светлокожая тоненькая брюнетка с большими серыми глазами.

Сероглазая женщина с такими же как у нас с Аней волосами цвета воронова крыла, перехватив удобнее одну из девочек-близнецов, быстро спустилась вниз и, радостно улыбаясь, протянула мне руку:

— Я Милана Морруа, очень приятно познакомиться!

— Алиса Мишкина.

— Морруа теперь, — поправил Поль.

Милана совершенно искренне, солнечно улыбнулась и указала глазами на девочку:

— Моя дочь Лисианна, значит, в нашем замке будет сразу два Лисенка Морруа. Ты не против?

Она сразу дала понять, что соблюдать дистанцию не намерена. Поэтому я кинула и спросила:

— Милана, ты слишком хорошо говоришь на русском, и имя тоже…

— Да, я русская. Москвичка, — и улыбалась она легко и непринужденно, от души. — Полукровка, как и ты.

— Анфиса, — протянула руку тетушка, держа на локте другой Пьера, заинтересованно изучавшего ее. — Мне тоже приятно познакомиться.

— Девочки, вы не переживайте. Мы, — Милана показала сначала на голубоглазую, — Илана замужем за Рене и родом из США, — затем на латиноамериканку, — Мариза из Бразилии и супруга Жака — все счастливы видеть вас здесь. И надеемся подружиться с вами.

Мы с Аней расслабились. Настолько теплого неформального приема точно не ожидали и были приятно удивлены. Женщины Моруа, с приходом которых обстановка разрядилась, быстро «разобрали» своих мужчин и, держа их под руку, с улыбками смотрели на нас. Ребятня, спущенная на пол, снова умчалась за лестницу.

Милана продолжила представлять на русском:

— Вот этот жуткий, но «симпатишный» тип, — она с любовью посмотрела на самого большого и, несомненно, смертельно опасного вера и нежно назвала: — Тьери Морруа, глава клана и мой обожаемый муж.

Илана, поправив лиф просторного платья, неожиданно пожаловалась на английском:

— Грудь от молока распирает, надо покормить детей, потом спохватилась и добавила со смехом на французском: — Это мой Рене Морруа, любимый и со слабыми нервами, когда дело касается меня.

— Нервы у них у всех не железные, — хихикнула третья, Мариза, прильнула к своему «ночному кошмару» и обняла его так, словно хотела накрепко прилипнуть. — Жак. Мой спаситель, герой и любовь. — Затем посмотрела на Анфису и тихо поблагодарила: — Спасибо за заботу о Пьере.

— Анфису дети обожают, в салоне красоты, который она открыла, мамочки с детьми только к ней просились. Самые шустрые ребятишки сидели смирненько, пока она им красоту наводила, — похвасталась я.