Ольга Гусейнова - В плену твоих лап

— Я на тебе натренировалась, — смутилась тетушка. — Ты была такой непоседой, что теперь, мне кажется, я с любым ребенком общий язык найду.

Сверху донесся детский плач; Илана, извинившись, сорвалась с места. Рене коротко кивнул и поспешил за ней.

— Их мальчишкам три недели всего, — с улыбкой пояснила нам Милана. — Пойдемте ужинать.

— Отличная идея, — синхронно оценили предложение мгновенно оживившиеся Джинкс, Жакру и Жан, скучавшие, пока наблюдали за нашим знакомством. Последний, правда, ворчливо добавил: — Только посадите меня подальше от Поля, он сейчас бешенством страдает, боюсь заразиться…

Я оглянулась, остальных веров и след простыл. Видимо, не каждый из них допущен в столовую монсеньора. Хотя, причина, по которой они ушли, возможно, кроется в ревности еще не связанного оборотня.

— Не слишком ты боишься, — едко парировал Поль и злобно зарычал: — Чуть шею не свернул, всю дорогу пялился на мою пару. Еще раз увижу, пожалеешь…

— А можно сначала руки помыть, — оборвала его Анфиса, получив мой благодарный взгляд.

— Ой, простите, пожалуйста, нерадивую хозяйку, — смутилась Милана. — Я пока только учусь думать обо всех и вся сразу.

— Этьен, думаю, вам с Анфисой лучше пожить пару дней здесь. Чтобы твоя пара привыкла и освоилась.

Мы с Аней изумленно посмотрели на главу клана Моруа, сильный глубокий бас которого произвел неизгладимое впечатление. Таким только приказы отдавать: казнить или миловать.

Тьери подошел к нам ближе, смерил меня нечитаемым взглядом и неожиданно обратился к кузену:

— Будь предельно осторожен…с ней. Они с Миланой слишком схожи: хрупкие, нежные, слабые… беззащитные.

— Ты увеличил охрану? — уточнил Поль, прижимая меня к себе и жадно вдыхая аромат у макушки.

— Да, но все нюансы необходимо обсудить.

— Потом, — загадочным тоном произнес Поль. — Все потом. В случае чего, я извиняюсь.

Тьери усмехнулся, дружески хлопнув Поля по плечу:

— Ваш багаж доставят к двери, можете идти… мыть руки.

Как-то их разговор двусмысленно звучал, но задуматься Поль мне не дал — взял на руки и быстро поднялся по лестнице.

— Смотри, какие голодные… — насмешливо протянул Джинкс.

— Руки у них испачкались, вот и торопятся мыть… — присоединился к другу Жакру.

— Будешь зубы скалить, скажу Алисе обождать с твоим «счастьем».

Посмотрев через плечо Поля, я отметила, что после ехидного замечания Анфисы растаяли улыбки холостяков Жана и Жакру. Джинкс нервно заглянул за пазуху проверить журнал с рисунком. Этьен подхватил один из чемоданов Ани, взял ее за руку и, пообещав вернуться через десять минут, тоже направился к лестнице. Он не видел, какими недоверчивыми ухмылками их проводили остальные мужчины и женщины.

Поднявшись на второй этаж и пройдя пару коридоров, мы оказались перед целой анфиладой комнат. В конце светлой широкой галереи светилось высокое, от пола до потолка, окно, открывая вид на террасу. Поль негромко, но торжественно, как и полагается, когда показывают свой дом, объявил:

— Это наше крыло, здесь спальни, рабочие кабинеты… детские.

— Поль, я пока не готова… к детской, — испуганно выдохнула я.

— Не волнуйся, детка, — он провел носом по моему виску, продолжая мягко убеждать, — у нашего вида потомство появляется редко, далеко не сразу и с большими перерывами. Никто не знает почему, хотя наш клан ведет исследования в лабораториях. Илана руководит этим проектом. Она известный ученый.

— Я знаю. У Влада с Василикой за сто лет родились близнецы мама и Анфиса. Мое появление они восприняли как невероятную удачу: ребенок, да еще и надежда, что мама успокоится, образумится…

— Образумится?

Я закусила губу, испугавшись своей же откровенности. Вдруг Поль и меня посчитает перекати-полем. Но ответила честно:

— Мама была… ну… не домашней девочкой, любила свободу, риск и… мужчин. Любых.

— Ты похожа на Анфису, — улыбнулся он, и у меня от души отлегло, — очень.

— Да, бабушка часто это повторяет, — кивнула я. — Природа ошиблась, видимо. Я родилась не у той женщины. Анфиса со мной возилась, ночей не спала, пеленки меняла, выхаживала, когда я болела, сказки рассказывала. И главное — любила.

— Любить тебя так легко, — хрипло шепнул Поль мне на ухо, обдав горячим дыханием.

Я замерла, но он больше ничего не сказал, распахнул ближайшую дверь и внес в комнату.

— Обожаю кремовый цвет, — радостно поделилась я, оглядывая большую, но вполне уютную гостиную, выдержанную в кремово-коричневых тонах.

Стилизованные под гобелены обои, мягкая мебель, обитая дорогой тканью, тяжелые добротные столы, стулья с резными спинками. Красивые плотные портьеры, обрамляющие французские окна. Современная бытовая техника, по всей вероятности, скрыта за панелями или картинами. И пахнет здесь приятно, едва уловимо, но дух хозяина этого места чувствуется, даже если он не часто появлялся в своих апартаментах, мотаясь по миру.

По моей просьбе Поль поставил меня на ноги и словно отпустил в свободное плавание по своей территории. Я сразу подошла к окну, выглянула наружу: широкая терраса с вазонами, в которых бушуют разноцветные хризантемы, за ней зеленеет лужайка, дальше начинается смешанный лес.

— Бесподобно, и в лесу можно побегать… — выплеснув первый восторг, я пошла дальше.

Следующим был кабинет в той же кремово-коричневой гамме, с библиотечными стеллажами вдоль стен. Множество книг, старинных и современных, на разных языках. Высокий торшер на тонкой ножке у стола, на котором лежит томик со старомодной плетеной закладкой. Слегка продавленный с одной стороны диван, будто здешний хозяин только-только встал с насиженного места.

— Ты любишь Данте? — прочитав на обложке имя автора, спросила я.

— Слегка увлекся от скуки, — спокойно ответил Поль, блеснул смешинками в голубых глазах.

Он снял плащ и бросил на диван, оставшись в тонком блейзере. Я последовала его примеру и положила рядом свой тренч.

В спальне царила кровать невероятных размеров. И никаких балдахинов над ней, описываемых в исторических романах, которыми я одно время увлекалась, и зеркал на потолке, слава богу, тоже нет. Зато оценила интересный интерьер: с игрой света и тени, сочетанием классики и хай-тека, картинами, интересными безделушками в качестве украшений. Дорого, но не крикливо.

Прокашлявшись, я выдавила, покосившись на бескрайнюю кровать:

— Впечатляет. Явно не на одного делали…

— В нашем клане мужчина в дом вводит только пару, — спокойно произнес Поль. Затем положил ладони мне на плечи и многозначительно добавил: — Эта постель только для тебя. И я твой, навсегда!

Я сразу остро ощутила, что мы наедине, за закрытыми дверями, рядом кровать, и никто не может помешать… ничему. Выскользнула из его рук и с неожиданной даже для себя прытью ринулась искать ванную: