Шэрон Кендрик - Желанная провокация

— Ты ублюдок, — прошипела она, и внезапно ей показалось, что внутри у нее что‑то сломалось.

Какая же она была дура. Разве она не поняла на собственном горьком опыте, что на мужчин полагаться нельзя? Что только карьера и независимость гарантировали счастье? И хотя после Алеха у нее никого не было, но зато она не ощущала эту разрывающую боль, от которой ее сердце словно раскололось на тысячу крошечных кусочков.

— Возможно, я и была виновна во лжи, но не в хладнокровном манипулировании! — воскликнула она. — Я была молода. А какое у тебя оправдание? А вообще, знаешь что… Мне жаль тебя, Алех.

— Жаль меня? — яростно спросил он. — И это говорит женщина, которая вышла за меня замуж исключительно из‑за денег?

— А какая еще у меня может быть причина выходить за тебя замуж, когда ты так замкнут, холоден и никому не доверяешь? — возразила она. — Ты видишь только негатив, не можешь избавиться от призраков прошлого и ценить настоящее. Ну что ж, слава богу, я увидела тебя с этой стороны до того, как…

— До чего, Эмили?

Она покачала головой, сознавая, что почти выдала себя, потому что, черт возьми, не собиралась подпитывать его и без того огромное эго, говоря ему, что любила его. Ее главной целью теперь должно было стать изгнание его из своего сердца и своей жизни.

— Знаешь, что я тебе пожелаю. Чтобы ты нашел своего кровного брата. Возможно, это позволит тебе понять свое прошлое, раз ничто другое не работает. О, и ты можешь оставить их себе! — Она сняла с пальца обручальное кольцо с желтым бриллиантом и еще одно подаренное им кольцо и бросила их на стол с грохотом. — А сейчас пусть меня отвезут в аэропорт, откуда я собираюсь вылететь первым же рейсом в Англию. И даже не думай сажать меня на свой личный самолет, Алех, потому что я ни за что на свете на нем не полечу.

Глава 11

Это был самый скучный день, который Эмили могла вспомнить. Сидя у окна, она с тоской смотрела на дождевые капли и туман, бывший настолько густым, что казалось, мир постоянно окутан серым одеялом. Может быть, и хорошо, что все вокруг не было ярким и солнечным. Это бы только подчеркнуло, насколько темным был ее мир и как сильно разбито ее сердце.

Она просто скучала по нему. Сильно, безумно скучала. Она не подумала, что будет так скучать, когда спешно покинула эстансию аргентинского миллиардера. За прошедшие недели ничего не произошло. Ни сообщения по электронной почте, ни телефонного звонка. Не было даже письма от адвоката о разводе. Возможно, он даже не собирался просить развода, мрачно подумала она. Он мог получить его автоматически через пару лет на основании отсутствия совместного проживания, а тем временем его семейное положение обезопасит его от других женщин — охотниц за богатыми мужьями.

Она все время повторяла себе, что скоро эта тоска по нему пройдет, что его ложь и манипуляции были достаточными причинами для того, чтобы его презирать. Но вместо этого она вспоминала, как он целовал ее, как доверил ей сокровенное, то, о чем никому и никогда не рассказывал. Неужели это ничего не значило? Нет, ничего, строго напомнила она себе. Это была просто игра.

Только с финансами был полный порядок. Игнорируя протесты двоюродной бабушки Джейн, Эмили использовала большую часть денег, чтобы обустроить ее дом и обеспечить пожилой женщине спокойствие и уверенность в будущем. И это было бесценно.

Внезапно дела их компании пошли очень хорошо. Они с Мэрибет обзавелись постоянным потоком новых клиентов, им даже пришлось нанять еще одну сотрудницу — трудолюбивую молодую женщину по имени Софи. Не нужно быть гением, чтобы понять, что их новая, суперкрутая репутация появилась благодаря одному аргентинскому миллиардеру. Брак с ним вызвал всеобщий интерес, но нежелание Эмили давать комментарии останавливало самых любопытных. Поэтому когда кто‑нибудь непременно спрашивал, где ее муж, она отвечала: «Он сейчас в отъезде по делам», и вопросы прекращались.

Холодный ветер и дождь хлестали так, что, дойдя от лимузина до дверей дома, Алех вымок настолько сильно, как будто плавал по бурному морю. Он внимательно изучил список имен рядом с дверными звонками, пока не нашел тот, рядом с которым было написано «Эмили Грин», а затем нажал на него большим пальцем.

Последовавшая за этим пауза сильно затянулась. Он взглянул на часы. Неужели ее нет дома, или она уже спит, ведь еще только девять часов вечера? А потом он услышал ее голос через домофон. Ее мягкий и красивый голос.

— Да?

— Эмили. Это я.

Ей не нужно было спрашивать кто, так как его акцент был очень ярким. Но он не ожидал дол гого молчания, прежде чем она напряженным голосом задала вопрос так тихо, что ему пришлось наклонить голову к интеркому, чтобы услышать:

— Чего ты хочешь?

Он хотел обнять ее, прикоснуться своими губами к ее губам, почувствовать ее всем телом. Вот чего он хотел. Но, конечно, не мог об этом сказать прямо сейчас.

— Идет дождь и холодно, Эмили…

— Мне не нужен метеорологический отчет, спасибо. Если тебе не нравится здешняя погода — возвращайся в Аргентину!

— Я никуда не уйду, пока не поговорю с тобой. Мы можем сделать это одним из двух способов. Или ты впустишь меня, или я сломаю эту дверь.

— Ты не посмеешь этого сделать! — В ее голосе прозвучала бравада.

— Хочешь поспорить?

Раздался звонок, и он быстро толкнул дверь, прежде чем она снова заперла ее. Не обратив внимания на лифт, он поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пока не добрался до входной двери и не обнаружил ее слегка приоткрытой. Он осторожно протиснулся внутрь и тихо закрыл дверь. Она стояла в маленькой гос тиной, спиной к нему, уставившись в алмазный блеск городских огней в ночном небе. Должно быть, она услышала, как он вошел, но заговорила, не оборачиваясь:

— Почему ты здесь, Алех? Что тебе надо?

— Я хочу видеть твое лицо, чтобы поговорить с тобой.

— Ты можешь говорить со мной так.

— Эмили, пожалуйста. Что ты пытаешься скрыть?

Она обернулась, и его пульс забился сильнее, когда он заметил, как сильно она отличалась от женщины, с которой он попрощался всего несколько недель назад. Даже за это короткое время она похудела, скулы заострились, отбрасывая тени на бледную кожу. И она постриглась. Не коротко, отметил он с мрачным облегчением, но несколько дюймов, отрезанных от ниспадавших золотистых локонов, придавали ей немного отчужденный и очень современный вид.

— Я не пытаюсь ничего скрывать, просто не вижу необходимости в дальнейшем общении с тобой, Алех, — сухо сказала она. — Так что говори, что ты хотел, а потом оставь меня в покое, чтобы я могла жить дальше.

Эти последние слова заставили его осознать, какую сильную боль он ей причинил — сильнее, чем мог себе представить. И, что еще более важно, у него не было никакого желания делать это снова. Но поверит ли она ему, если он скажет это? Имел ли он право ожидать, что она поверит ему после всего, что он сделал? Он пересек комнату и подошел к ней.