Андрей Иванов - В поисках смерти [СИ]

Я стоял на парапете небоскреба и лишь левой рукой придерживался за растяжку рекламного щита. Еще шаг… и все.

Я не псих или неврастеник. И сюда я пришел не ради той толпы, что собралась внизу. Мне просто не хотелось больше жить. Ленка, Леночка, Ленчик… Она была моей музой в этой прозе жизни, моим ангелом и моим вдохновением. Мне очень повезло с ней… даже не знаю, за что мне привалило такое счастье… но ее не стало. Глупая авария на Покровке, вечно спешащий куда-то таксист маршрутки и не вовремя решивший пойти на обгон владелец джипа. Говорят, она умерла почти мгновенно, хоть в этом ей повезло.

А внизу собиралась толпа. И не то чтобы я ждал, когда народу соберется побольше, просто сделать этот шаг… хотелось еще раз вспомнить Лену, заново прожить те полгода нашей любви, ведь потом… А потом я надеялся встретиться с ней на небесах. Но вот только кто знает, как оно там.

Когда в проеме двери ведущей на крышу образовался человек в костюме, и представился полицейским психологом, я не задумываясь послал его подальше. Не подумайте, я не люблю сквернословить. Да и мужика мне было немного жаль — подпорчу ему статистику. Да вот только я не понтоваться сюда пришел, я пришел умереть.

Мужик видимо это понял, по крайней мере, приближаться не стал, уже хорошо, лишь бормотал что-то про маму, про то, что все еще впереди… дурак.

А потом в тот же проем протиснулся поп. Ну, или кто там у них ходит в рясе. Протиснулся потому что дверца-то маленькая, а габариты у служителя были внушительные. А поп потому… ну кто же по городу в таком ходит? Ну ладно в церкви, там положено.

Не слова мне не говоря, тот сначала подошел к «пиджаку» и спросил закурить. Тоже блин, слуга Господне. И ведь не сигарету взял, забрал всю пачку, да еще зажигалку прихватил. Нормально? Да?

А потом он попер в мою сторону. Молча.

— Не подходи, — я уж и не помню, выкрикнул я это или процедил сквозь зубы. Но так противно было… И даже не то что он сюда свой зад тащит, а то, что прыгать я буду с мыслями об этой вот туше, а не о Ленке.

Но он видимо не совсем отмороженный был, кое-что понимал, потому, что пошел не прямо ко мне, а забрал так прилично вправо, и нисколько не смущаясь, уселся на парапет метрах в четырех от меня. Ногами в пропасть. С двадцать седьмого этажа! Мда… похоже, не у меня одного проблемы.

Сел, закурил, посмотрел на меня:

— Курить будешь?

Я-то не особо курящий, так, побаловаться. Ну, или когда выпью. Но вот так, в такой момент! Курить не хотелось совершенно.

— Зря, — затягиваясь, протянул он, — я вот уже и не помню когда курил… Но говорят, успокаивает.

И вот смотрю я на него и думаю, — ну вот че ты сюда мужик приперся? Покурить? Так это можно и внизу было сделать. В уголочке где нить, где начальство твое поповское не увидит, а то заругают еще… ну вот что ты Бога ради тут делаешь?

А тот выдохнул дым, скривился, — видать давно не курил, не соврал. И вдруг спросил, — из-за девушки значит?

Ну да, а из-за кого еще?

— Хорошая наверно была? — все с той же интонацией, продолжил он.

Ленка была не хорошей, она была замечательной. Вот только объяснять ему все это я не хочу. Тоже мне, спаситель душ нашелся, шел бы своим прихожанам души спасал, им нужнее.

Но мужик не продолжал, а смотрел на меня внимательным задумчивым взглядом. Пришлось ответить:

— Она… Она была для меня как ангел. Даже сам не знаю, как мне с ней повезло, она такая… не то, что я… — слов не хватало. Ну как можно объяснить то, что рождается в душе, то, ради чего хочется жить, считать минуты до встречи… Но ее больше нет.

Мужик в рясе кивнул, вложил зажигалку в пачку и швырнул мне ее по бордюру. Пришлось наклониться и взять. Может и прав он, сигареты успокаивают.

Закурил. Как смог рассказал ему о ней. Долго рассказывал, сигареты три скурил, даже не заметил.

И вот тут он меня ошарашил:

— Ну и зачем же ты ей жизнь-то испортить решил, раз так ее любишь?

Он что глухой, или просто прикидывается — умерла она, насмерть разбилась в аварии, нет ее. И я в той аварии не причем.

А он, видя все, что я о его вопросе думаю, вдруг продолжил:

— Ну, вот сам посуди. Если даже половина того что ты мне рассказал правда, то она уже в Раю. Да и молодая она еще, молодые, как правило, если не сами… то туда попадают. А ты вот сейчас сам в Ад шагнешь. И каково ей будет ТАМ. И ведь она будет знать, что из-за нее, и будет знать, что встретиться вам уже не судьба. Ты в Бога-то веришь?

Ответил я не сразу… И не потому, что в Бога не верил, а скорее даже потому, что верил. Ну как верил, как все. Не так чтобы истово, и даже не так чтобы наверняка… но верил ведь. Как и всем мне хотелось, чтобы он был, и просил у него порой что-то… не так чтобы обязательно случилось, скорее для моральной поддержки… Но вот так чтобы утверждать, что верю. И все же я кивнул.

— Ну вот, — задумчиво пробормотал он, — и в Бога веришь, и на то что вы по ту сторону встретитесь наверно надеешься, а сам вот так… вниз сиганул, и встречайте меня. Не выйдет, — священнослужитель вздохнул, — не попадают самоубийцы в Рай. Слышал ведь об этом.

Конечно, об этом я слышал. Правда, до сей минуты о этом не думал. Расстаться с жизнью это вам не в магазин за хлебушком сходить, тут все нервы на пределе. А вот теперь надо же, призадумался.

Ну вот какого черта сюда этого святошу нелегкая принесла. Ну, вот шел он по своим делам, и шел бы дальше, так нет. Ну и как теперь прыгать? Ведь не врал он, не сам это придумал.

— Вот видишь, — словно прочитав мои мысли продолжил он. — Сейчас сиганешь вниз ради нее, а по факту ей же хуже сделаешь. Ей-то за что там мучиться, твою глупую смерть наблюдая, в аварии-то она не виновата. Как и в твоей дурости впрочем.

А вот обзываться это он зря. Я к нему в душу не лезу, и сюда подниматься не просил. И так стало обидно… что не сдержался, — а если его нет! Если вот сейчас прыгну и все!

— Тем более глупо, — даже не поведя бровью, ответил он, — так хоть кто-то сохранит светлую память о девушке, о той любви, ради которой стоило жить… А прыгнешь, получиться, что и ее предал, и то чувство, которым жил… Как трус предал, побоялся его нести в одиночку.

Было обидно. До жути, до чертиков. И не потому что был он не прав, а потому что прав. Я-то к ней спешил, на это надеялся, а вот если так, если нет там ничего… получается да, предал. Или нет. Или как лебедь? Говорят же, что не живут они в одиночку…

А священник между тем встал, не спеша отряхнул рясу, подошел ко мне и забрал пачку сигарет.

— Не дури, — сказал он мне на прощанье, — глупо сдохнуть не подвиг. Любил, так живи и радуйся, что была у тебя такая любовь. Помни о ней. Носи в сердце.

— Так что мне делать? — я не спрашивал, вернее не хотел спрашивать, само как-то вырвалось.