Кейтлин Крюс - Секретное оружие обольстителя [litres]

– Шесть месяцев. – Отсутствие интонации в ее голосе само по себе было обвинением.

Однако он сосредоточился на промежутке времени. Шесть месяцев. У него закружилась голова.

– То есть все случится…

Он не решался произнести это вслух, даже слегка вспотел.

– Через несколько месяцев, – закончила она за него. – Но дети – хитрые существа и могут сделать так, как им нравится. Кстати, мне сказали, что близнецы, как правило, рождаются раньше срока.

– В истории нашего королевства никогда не было близнецов.

Она осмелилась выглядеть удивленной.

– Никогда? Правда? В течение скольких тысяч лет?

– Я имел в виду, в королевской семье!

– Говорят, близнецы рождаются через поколение, – услужливо подсказала Пия. – Тетушки моего отца были близнецами.

– Близнецы, – повторил Арес.

Пия встала и разгладила платье, хотя оно не было мятым.

– Не думаю, что мы сегодня о чем-то договоримся. Даже если бы ты меня отпустил, я бы все равно не смогла уехать до утра. Давай поговорим завтра.

– О чем тут можно говорить? – Арес не узнавал самого себя. – Все уже случилось.

– Да? – В ее голосе проскользнула легкая насмешка, ему это не понравилось. – Ты меня поймал. Я планировала забеременеть, более того, забеременеть близнецами. Выследила тебя, хладнокровно использовала, следуя моим зловещим замыслам, а потом, чтобы нанести последний удар, ушла и больше никогда с тобой не связывалась, втайне осознавая, что мой отец умрет и ты появишься на его похоронах.

– Я очень стараюсь не винить тебя за это.

– Очень любезно с твоей стороны. Правда, насколько я помню, мы оба там были. Если, конечно, ты не хочешь притвориться близнецом, а настоящий отец – Эрик.

– Не понимаю, как такое возможно. Я – мужчина и, естественно, часто наслаждаюсь сексом. Но у меня не было намерения размножаться. Когда-либо. И я всегда был щепетилен в отношении предохранения.

Пия сочувственно фыркнула, хотя на ее лице не было ни капли сочувствия.

– Значит, тебе сделали вазэктомию?

Похоже, именно Пия сегодня наносит нокаутирующие удары.

– Нет.

– Как оказалось, вазэктомия эффективна только на девяносто девять и девять десятых процента. Женщины беременеют и после этой процедуры. Правда, редко.

– Повторяю, я не делал этого. Но сделал бы рано или поздно.

Тот факт, что он так категорически против продолжения рода и все же не предпринял никаких шагов, чтобы этого избежать, теперь казался верхом глупости. О чем он только думал?

– У меня было несколько месяцев, чтобы проанализировать случившееся. Я тоже не представляю, как это произошло. Да, как оказалось, в монастыре не солгали: единственная стопроцентно эффективная защита – это воздержание.

При этих словах Пия даже слегка улыбнулась.

В Аресе что-то перевернулось.

– Ты думаешь, это забавно? Допускаю, ты этого не планировала. Но у тебя были месяцы, чтобы смириться с этим. Ты даже можешь шутить о воздержании. А мой прежний мир сегодня рухнул, Пия.

Он заметил, как она скользнула руками по животу, будто хотела защитить детей. От него.

Не стоит беспокоиться. А он переживает.

– Ты не единственный человек, чей мир сегодня рухнул, – бросила она. – На случай, если забыл, ты узнал эту новость не на вечеринке в саду. Это были похороны моего отца. И спасибо, что спросил, но мои родители были не в восторге от случившегося. Мне, конечно, доставило удовольствие сказать им, что я забеременела от случайного секса на одну ночь. С совершенно незнакомым человеком. Все прошло очень хорошо. Отец называл меня шлюхой.

Арес мгновенно вскипел, будто хотел защитить Пию от собственного отца.

– Какая же ты шлюха, если единственный мужчина, с которым ты когда-либо спала, это я?!

– Но я ведь не замужем, тем не менее беременна. Более того, даже не знала имени отца ребенка. Через несколько дней папа умер. Так что у меня не было возможности оправдаться.

Ареса поразило то, что она никогда не прикасалась к другому мужчине. Он подошел к ней ближе и заглянул в глаза:

– У тебя не было никого, кроме меня?

У нее задрожал голос.

– Да. Совершенно верно.

– Ты не сказала мне об этом в тот вечер.

– Ну, ты знаешь, – Пия покраснела до кончиков ушей, – мне это показалось неуместным.

Арес подошел еще ближе. Не смог удержаться и взял ее за подбородок. Будто она принадлежит ему.

Он ожидал, что она отстранится, но нет. И он, загипнотизированный и зачарованный, наблюдал, как бешено бьется пульс у нее на шее.

– Я помню. Ты была уверенной в себе. Ни колебаний, ни беспокойства.

– Возможно, я была сильно пьяна, – бросила Пия, однако он заметил огонь в ее глазах.

– Нет.

Ее щеки покраснели еще больше.

– Наверное, это обычное явление. Полагаю, это было просто влечение.

– Нет. – Его голос звучал слишком страстно. – Это совсем не так. Обычно не так.

Насколько он помнил, все шло очень естественно. Будто они должны были вот так встретиться. Она выгнулась ему навстречу, словно делала это уже тысячу раз. Он нашел ее рот и место, где сосредоточено главное наслаждение. Попробовал на вкус и то и другое. На него обрушились крики удовольствия, как будто это танец, который они репетировали сотни раз. От великолепной яркой вспышки света она взлетала на небеса и растаяла в его руках.

Когда Арес впервые вошел глубоко в нее, она задрожала, и он ощутил небывалую близость, единение. Он почувствовал, что обрел убежище. Последнее слово эхом отдавалось в голове и стало причиной того, что он не пытался найти ее, независимо от того, как часто думал о ней с тех пор. Убежище.

У него нет своего дома, пристанища. Он покинул королевство и не собирался занимать трон. После смерти матери ничего его там не держало. В его жилах ядовитая кровь атилианской королевской семьи, и он не вправе рассчитывать на семью и дом.

Арес приказал себе опустить руку, отступить, увеличить дистанцию между собой и женщиной, которая несколько месяцев назад потрясла его до основания. В противном случае сейчас завертится полномасштабное цунами.

Однако он не отпустил ее, как должен был, напротив, придвинулся ближе.

– Возможно, нам стоит проверить это.

Пия нахмурилась.

– Проверить что? Последний раз, когда мы что-то проверяли, я забеременела.

– Напомни, как это случилось.

Все это не имеет смысла. Нужно отступить. Но Арес ничего не мог с собой поделать. Прижался губами к ее губам. И жар, всепоглощающий жар, пронзил его, дикий и горячий, обжигая, напоминая о той ночи на Манхэттене, когда между ними возникла безумная страсть.

Ему мало было просто прижать губы к губам, он наклонился, углубляя поцелуй. Это очень опасно, если вспомнить, насколько просто они перешли от легкого разговора на вечеринке к совместной ночи. И чем все это закончилось?