Кейтлин Крюс - Секретное оружие обольстителя [litres]

– Я обещаю вам, – прошептала она близнецам, – что никогда не променяю вас ни на что. Я буду любить вас каждый день вашей жизни. И в день моей смерти вы не задумаетесь о том, скорбеть по мне или нет.

Прошептав клятвы будущим сыновьям, она наконец уснула.

Арес понятия не имел, что с ним происходит. Каждый день перетекал в следующий, так незаметно прошла неделя, за ней другая.

Взаимоотношения с Пией оказались подвешенными в режиме ожидания. Южный дворец превратился в базу, обособленную от двора. Он даже не помнил, почему для него было так важно жить отдельно от остальной Атилии.

Арес приезжал и уезжал, несмотря на шквал скандальных статей о себе, Маттео Комбо и интересном положении наследницы семьи Комбо, которую пресса игнорировала до инцидента на похоронах. В остальном его жизнь осталась такой же, как раньше. Какая разница, где находится база, если все равно путешествуешь по всему миру?

Он пытался убедить себя в том, что ничего не изменилось. Ничего, кроме местоположения. Правда, он вдруг обнаружил, что ему не терпится после каждой поездки возвращаться во дворец.

Будто он не мог по-настоящему успокоиться, пока снова не увидит Пию.

Если она и плакала после первой ночи, то никогда этого не показывала. Более того, не предпринимала дальнейших попыток вырваться из дворца. Это стало невероятным облегчением. Информация, которую Арес получал о ней в свое отсутствие, всегда была одной и той же. Пия неизменно вежлива и добра ко всем слугам. Гуляет по дворцу и окрестностям, а во время отлива спускается к пляжу, где, как ему докладывали, сидит на скалах, глядя на горизонт. Она никогда не пыталась скрыться от собственной охраны, не уклонялась от регулярных осмотров доктора.

Единственной ее просьбой был ноутбук. Арес был более чем счастлив предоставить его, ведь это давало ему возможность следить за ее действиями. Кстати, он никогда не обещал ей конфиденциальности.

Именно тогда он обнаружил, что Пия уделяет время онлайн-колонке, которую ведет для одного из тех интернет-журналов, которые он считал пустыми и ничтожными. Это открытие его поразило. Он обдумывал его почти целую неделю, прежде чем решил что-нибудь предпринять.

Однажды вечером, вернувшись с официального благотворительного мероприятия в континентальной Европе, Арес нашел Пию свернувшейся калачиком в комнате, которая, как сообщили слуги, стала ее любимой во дворце. Это помещение считалось гостиной королевы, которая любила море, свои книги и рукоделие и могла находиться весь день вдали от дворцового шума. Днем свет лился каскадом через арочные окна, ночью проникало мерцание звезд, слышался шум волн, бившихся о скалы.

Арес бесшумно вошел в комнату, не представляя, как совладать с нахлынувшими ощущениями, опасно близкими к щемящей тоске, обрушившейся на него, едва он увидел Пию. Хотя, если честно, он испытывал это чувство всегда, когда она оказывалась близко.

Откровенно говоря, он видел ее каждую секунду.

Пия сидела, скрестив ноги, в кресле, развернутом к окну, с подушкой на коленях. Ее сильно округлившийся живот был хорошо виден. Она печатала и хмурилась, закусив нижнюю губу.

Арес долгое время обходился без женщин. Слишком долго. Несколько месяцев. Не хотелось подсчитывать, сколько именно, из опасений обнаружить, что Пия прочно обосновалась в его сердце, а он, возможно, не прикасался ни к одной женщине с той ночи в Нью-Йорке.

Так не хотелось удостовериться в верности этого предположения. Поэтому он просто думал о Пии, разглядывал ее.

У нее изящная линия шеи и трогательные локоны темных волос, выбившихся из узла на макушке. Прислонившись к дверному косяку, Арес позволил взгляду опуститься ниже. Очертания груди не скрывал свободный топ. Он вспомнил, как прикасался к ней в Нью-Йорке, и теперь гадал, поместятся ли они в его ладонях, такими большими стали. Его охватило желание.

И было что-то такое в ее округлившемся животике, что не давало покоя, как бы он ни пытался притвориться, будто это не так.

Она беременна его детьми, увеличилась в размерах и округлилась по его вине и с его участием. От этих мыслей что-то темное и примитивное поднималось из глубин его души.

Интересно, что чувствуют мужчины, когда становятся отцами. Хотя, ладно, это не имеет отношения к его признательности за то, что она вынашивает его детей, причем так легко и естественно. Она похожа на одну из тех древних богинь, которые, как утверждают местные жители, когда-то обитали на месте современного дворца.

Арес встряхнулся, ошеломленный направлением собственных мыслей, и вдруг осознал, что у него охрип голос.

– С каких это пор ты ведешь колонку с советами?

Хотя это и не имеет значения, однако он с явным удовольствием наблюдал, как Пия вздрогнула от неожиданности и резко повернула голову. Вскоре удовольствие сменилось более глубокой радостью, когда Арес заметил, как покраснели ее щеки.

Впрочем, как всегда, когда она видела его. Краснела при его появлении.

– Откуда ты… – Она было заговорила, но вдруг замолчала.

Взглянула на ноутбук. Арес приготовился к вспышке гнева, которая, по идее, наверняка должна последовать. Интересно, он задал этот вопрос намеренно, желая спровоцировать ее? Неужели опустился до таких игр?

Пия снова посмотрела на Ареса. Как ни странно, серые глаза излучали покорность. Ничего себе!

– Ты следишь за ноутбуком? Ну конечно, как я раньше не догадалась, с самого начала ничего не заподозрила.

Арес слегка наклонил голову.

– Исключительно в целях безопасности. Это королевский дворец.

– А еще и потому, что ты любопытен. – Ее взгляд оставался спокойным. – Хочешь знать обо мне все. Не спрашивая.

Арес помнил Пию в траурном платье на краю ванны. Она была настолько близко от него. Какое-то время он был уверен, что она тоже что-то почувствовала. Хотя и промолчала.

– Ты могла быть в сговоре с репортерами таблоидов, которые преследовали нас в Йоркшире, – мягко объяснил Арес. – Тебя могли завербовать мои враги.

– У тебя действительно есть враги? – Она спросила мягко, но это его царапнуло. – Или это часть многочисленных войн, которые ты ведешь, хотя против тебя никто не воюет?

Арес прислонился плечом к дверному косяку, скрестил руки на груди и строго посмотрел на нее.

– Видимо, ты подразумевала меня с моей собственной войной.

Он определенно не хотел этого говорить. Даже не представлял, как эти слова сорвались с языка. Но, так или иначе, они вырвались наружу, и он вдруг осознал их абсолютную истину. После чего во рту остался едкий привкус.

В первую ночь ее пребывания здесь у него возникло странное желание заботиться о ней. Он никогда ни о ком не заботился, кроме матери в ее последние дни. Арес едва знал Пию, и подобное желание ему совершенно не свойственно. Словно его ударили по голове, и он пришел в себя, вспомнив, что Пия вынашивает сыновей. Его сыновей.