Кейтлин Крюс - Секретное оружие обольстителя [litres]

– Ты не хочешь объяснить мне, почему о твоей беременной подружке пишут все газеты?

В Аресе вскипел гнев, он помрачнел и рассвирепел. Чего, как он знал, делать не рекомендуется. Но ему было все равно.

– Прошу прощения, ваше величество, – заявил Арес ледяным тоном. – У меня нет подружки, как вы выразились.

– Ты утверждал, что этого никогда не случится! – прорычал отец. – Обещал мне, иначе я бы давно женил тебя.

– Природа сделала свое дело, отец. Не понимаю вашего беспокойства. Я не женат. Никакого скандала на самом деле нет, шумит лишь желтая пресса. И этот шум сбил вас с ног одним ударом?

Это было весьма легкомысленное замечание, хотя он ничего подобного не испытывал к Пии и детям, которых она вынашивала.

Арес заставил себя остаться на месте.

– Это недоразумение, не более того.

– Не жди от меня разрешения жениться на ней. – Отец с каждым годом становился все меньше и морщинистее, однако его взгляд оставался таким же зловещим, как и всегда. – Не думай, что тот факт, что она Сан-Джакомо, хоть как-то компенсирует ее кровь простолюдинки.

– Спешу напомнить вам, ваше величество, – ядовито заметил Арес, – что мне не требуется ваше разрешение на брак. Вы сами нарушили этот закон, обеспечивая место рядом с собой для вашей любовницы.

– Ты имеешь в виду королеву! – негодовал король. – Я не потерплю неуважения к ее величеству!

Арес заставил себя откинуться на спинку стула, хотя на этот раз ему захотелось что-нибудь сломать.

– Кстати, как поживает королева? Насколько я понял, ее главная привлекательная сторона – предполагаемая плодовитость. Правда, я не увидел в ее фигуре никаких признаков того, что она ждет наследника.

– Будь осторожен, мальчик.

– Возникает искушение предположить, что исключительно по вашей вине, а не по вине моей матери, как принято считать, у вас всего один ребенок.

Он имел в виду короля и его врачей.

– Это и есть твоя цель? Думаешь, если начнешь плодить незаконнорожденных детей, это придаст тебе авторитета? – Отец рассмеялся в той неприятной манере, которая не допускала настоящего юмора. – Напротив, Арес, все это покажет королевству, какой ты пустой и ветреный. Распутный плейбой, которым управляют низменные инстинкты. Я должен поблагодарить тебя за то, что ты оказал мне услугу.

Арес смотрел на человека, которого боялся и ненавидел большую часть жизни. Здесь, в этой комнате, ему угрожали, унижали, кричали на него столько раз, что невозможно и сосчитать. Здесь он принял решение никогда не становиться похожим на отца.

Кровь, которую он так ненавидел, закипела в его жилах, и ему нестерпимо захотелось ответить на насмешливую жестокость отца в том же духе. Но у него было другое оружие. «Ты всегда на войне», – как-то раз обмолвилась Пия. Арес понимал, что она права. Он всегда на войне. С самого рождения.

– Разве я не сообщил вам хорошую новость? – мягко спросил он отца, и да, его голос звучал почти добро. – Пия сделала меня самым счастливым человеком на свете. Она согласилась стать моей женой. Я знаю, что вы лично и от имени королевства передадите нам ваши глубочайшие поздравления.

Первым свадебным подарком, который он получил, оказался звон графина, разбившегося о стену. И этот ностальгический жест почти перевесил все остальные эмоции.

И только когда Арес уже направлялся обратно в южный дворец, до него дошло, что ему придется придумать, как лучше поделиться этой радостной вестью с женщиной, которой он еще не предложил руку и сердце, потому что до настоящего момента жениться даже не планировал.

Человек может привыкнуть к чему угодно, нравится это ему или нет. Этот постулат Пия усвоила еще в детстве. И не важно, насколько возмутительными или абсурдными казались ей отдельные вещи, насколько она была уверена в том, что определенные деяния могут сильно навредить. На самом деле ничего подобного не случалось.

Она привыкла к эксцентричности своих родителей и чем больше эмоционально отстранялась от бурного брака Эдди Комба и Александрины Сан-Джакомо, тем больше думала о них как о чудаках, почему-то не способных вести себя нормально. Лет этак через десять она совершенно точно начнет ностальгировать по своим родителям, их бурным отношениям и бесконечным театральным драмам, которые ей было так трудно выносить, находясь рядом с ними.

Точно так же Пия привыкла к жизни узницы во дворце, ставшем ей тюрьмой.

Она чувствовала себя Рапунцель, запертой в маленькой башне, которую никто не посещал. Кроме мужчины, приходившего в основном ночью и от которого она теряла голову, хотя он к ней и пальцем не прикоснулся.

Пия целыми днями вела колонку о хороших манерах и читала в таблоидах отвратительные статьи о себе, после чего клялась больше ничего о себе не читать. Однако на следующий день все повторялось.

Ее ночи были наполнены ожиданием непредсказуемых визитов Ареса.

Вдруг он появится в дверном проеме, когда тени станут длиннее. Вдруг пригласит с ним выпить, посмотрит настороженным взглядом зеленых глаз, в которых приглушенным пламенем полыхает огонь. Она согласится и пригубит бокал газированной воды, в то время как он будет смаковать более крепкий напиток. Потом между ними повиснет тишина, густая и слоистая. А возможно, они поговорят о чем-то. Разговор, естественно, примет двусмысленный характер.

Пия не знала, как сложится. Просто ждала появления Ареса с почти неприличным предвкушением. Она скучала по нему, когда обязательства вынуждали его уезжать.

Когда не думала о своем местожительстве как о тюрьме, она признавалась себе, что ей больше подходит именно такая жизнь, тихая и спокойная, вне яркого внимания средств массовой информации и бульварных спекуляций. Ночь в Нью-Йорке явилась единственной попыткой стать другой, играть чужую роль.

«Может быть, – угрюмо размышляла она, все больше походя в этом на мягко упрекающую Александрину, – причина, по которой Арес не может находиться в моем обществе больше нескольких минут, несмотря на то, что я вынашиваю его детей, в том, что он видит не ту женщину, которую повстречал в Нью-Йорке. А потому и чувствует себя обманутым».

Ей не хотелось об этом думать. Но как отогнать подобные мысли? Тем более что она, ко всему прочему, отнюдь не красавица. Ну, совсем не похожа на мать. Такой мужчина, как Арес, может овладеть любой женщиной, и постоянно делает это. Неужели он захочет на всю оставшуюся жизнь быть привязанным к ней?

Казалось, она уже давно смирилась со своей внешностью, точнее, ее полным отсутствием. Вполне естественное следствие, учитывая то, что она – единственная дочь прекрасной Александрины Сан-Джакомо. Ей было суждено стать разочарованием с самого рождения.