Игорь Безрук - И был вечер, и было утро… [СИ]

— Не надо, Рита, не надо. Не хочу ничего даже слышать об этом.

Но Рита восприняла всё иначе:

— Вот, вы меня понимаете, вы всё понимаете. Я была бы очень счастлива, если бы все меня так понимали…

— Это невозможно, Рита. — Сердце Рогова билось по-прежнему ровно. — Меня ведь тоже многие не понимают. Хотя бы Марта, или Вадим, или… Впрочем, вы их совсем не знаете. Каждый из нас ищет понимания. Вот раз со мной еще в юности случилась забавная история. Снимал я как-то у одной старушки комнату. Всё вроде ладно, мирно, но потом решил перебраться на другую квартиру, поближе к работе, и уходил, когда она оказалась в санатории. Попрощался с её мужем, расплатился за всё, передал ей привет и оставил на всякий случай телефон своего нового обиталища. Так она, вернувшись из санатория, так на меня обиделась, что я съехал, не дождавшись её возвращения, что немедленно позвонила моей новой хозяйке и пожаловалась на меня, что я-де, мол, такой-сякой и никогда её не понимал. И я до сих пор себя спрашиваю: а должен ли я был вообще её понимать?

— Да, забавная старушка, — сказала Рита.

— Веселая попалась, — согласился с ней Рогов. — Наверное, я запал ей в душу. Но ты ешь, ешь, а то совсем остынет. Чем же тебя развеселить? Включить телевизор или магнитофон, может, музыка тебя отвлечет?

— Вряд ли, — сказала Рита, — мне сегодня что-то не до музыки. Но вы, если хотите, включайте.

— Да я, собственно, хотел только тебя успокоить, отвлечь от мрачных мыслей, а то ты всё думаешь, думаешь.

— Ни о чем я больше не думаю. Признаться честно, я уже и не знаю, что думать.

— Нечего думать, — произнес с энтузиазмом Рогов, — надо жизнь принимать такой, как она есть!

Но Рита не поддержала его.

— Вам просто говорить: «жизнь, как она есть». А какая она есть, вы можете сказать? Да и что такое жизнь? Когда над тобой на тонком волоске висит дамоклов меч, жизнь перестает быть жизнью, превращаясь в сплошное каждодневное ожидание. Ожидание конца. И всё вокруг тогда теряет всякий смысл, потому что ты наверняка знаешь лишь одно, что впереди у тебя конец. Твоя судьба как на ладони, ясно и определенно. Волосок обрывается, меч падает, а ты ни вправо, ни влево. Финита ля комедия. «The and». Разве не так?

Рита вопросительно посмотрела на Рогова. Рогов сказал:

— Я, конечно, не знаю всего, что случилось с тобой. Какой такой дамоклов меч висит над твоей головой, но мне кажется, ты слишком сгущаешь краски. Согласен, в жизни бывают мрачные моменты, бывают минуты такого горького отчаяния, что готов даже в петлю лезть. Однако глядишь вдруг, и изменится что-то. Неизвестно как, неизвестно кто протянет тебе руку, и станет на душе светлее, и вчерашнее подавленное состояние покажется таким пустяшным, таким нелепым и даже удивительным, что станет смешно: чего же я тогда хандрил, из-за чего расстраивался. И у тебя, поверь мне, всё пройдет, и ты потом если и будешь вспоминать об этом, то только как о дурном сне. Так что не переживай сильно и забудь всё поскорее.

— Я бы хотела, — пожала плечами Рита, — очень бы хотела, но у меня ничего не получается.

— Получится, обязательно получится, ты только выбрось всё из головы и увидишь, тебе станет легче.

Тут неожиданно раздался звонок в дверь. Оба насторожились. Кто там еще? Рита не знала, что и думать. Рогов тоже заволновался. Но ему-то никак нельзя расслабляться, он мужчина.

Рогов поднялся, попытался успокоить Риту, так как звонок прозвучал снова.

— Сиди, я сам подойду к двери, — сказал он ей. — Даже если это и «они», вломиться сюда им не удастся: двери у меня надежные, телефон не отключен, в крайнем случае вызовем милицию.

Но из-за двери до них донесся громкий голос Марты:

— Рогов, Рогов, открывай. Я тебе бандитов привела! Они стояли у подъезда, совсем околели. Открывай, даже если твоя пассия еще не ушла, их надо покормить. Умрут с голоду.

Рогов, чуть успокоившись, сказал Рите:

— Это Марта, я открою. Будет неудобно, если мы никак не отреагируем.

Но Рита снова стала испуганно умолять его не открывать:

— А если там действительно они?

— Глупости, — сказал Рогов, — никакие бандиты не решились бы действовать при людях. Если они, разумеется, с головой.

Но Рита настаивала на своем:

— Не открывайте, пожалуйста, они же совсем сумасшедшие.

— И всё же вряд ли пришли с Мартой. Марта сама боится всякой нечисти.

— Рогов, ты долго будешь держать нас на лестничной площадке? — снова из-за двери раздался нетерпеливый голос Марты. — Открывай, наконец, мы изрядно проголодались.

— Я открою, — Рогов ушел открывать дверь, а Рита осталась на месте.

— Это снова, как ты понял, я, — заплетающимся языком с трудом выговорила Марта. Она была пьяна. Едва Рогов приоткрыл дверь, она тут же переступила порог и, пытаясь выдавить из себя улыбку, скривила губы. — Но я не одна, — сказала она Рогову. — Представь, мне вдруг стало скучно и одиноко, а рядом парк, еще не ночь, я встретила приличных женщин, и мы сразу нашли общий язык. Одиночество, знаешь ли, сближает, притягивает друг к другу. Ты, главное, не удивляйся, они прелестные девчата, простые и общительные, не то, что некоторые, — кивнула Марта на Риту, заметив её в другой комнате. — У них даже есть свой шарм, свое очарование. Впрочем, сейчас вы сами в этом убедитесь.

Марта обернулась, широко распахнула дверь и громко позвала:

— Девочки! Девочки-голубушки, заходите!

«Девочки» словно только и ждали команды. Не долго думая, они вынырнули в отворе и привели Рогова в шок. Неопределенного возраста, в мятых нечистых одеждах, навеселе, как и Марта, они больше напоминали бомжих, чем «прелестных девчат».

— Девчонки, это мой Рогов, — представила им Марта Рогова, — Рогов, — это девочки.

«Девочки» слащаво улыбнулись безвольными улыбками. Одна из них даже попыталась изобразить нечто вроде реверанса, но пошатнулась и ткнулась плечом в притолоку.

— Боже, Рогов, что за прелесть, — искренне умилилась «девочками» Марта. Но Рогов с трудом нашел слова:

— Марта, Марта, ты…

Он решительно взял её за предплечье и, оттащив в сторону, спросил, не повышая голоса:

— Ты кого привела сюда, Марта? Это же… Это же… с улицы! Разве ты не видишь? Пускай они немедленно уберутся отсюда. Слышишь, немедленно!

Роман повернулся к незваным гостьям и, указав пальцем на дверь, уже громче произнес:

— Вы — немедленно вон. Во-он!

Женщины, еще не понимая полностью, что происходит, невинно пожали плечами и развернулись, чтобы уйти, но Марта настигла их строгим окриком властной особы:

— Куда пошли? Стоять! Я сказала: стоять!

Женщины замерли на месте как вкопанные. Марта переключилась на Рогова, ей было что сказать:

— Если на то пошло, Рогов, — возмущенно произнесла она, — то давай сначала разберемся, кто здесь с улицы! Разве эта фифочка не с улицы?