Кэт Шилд - Соблазнительная месть [litres]

Ее нервы были напряжены. Стало тревожно. Лондон опасалась, как бы это не отразилось на лице, ведь, посмотрев на нее, Харрисон нахмурился.

– Все в порядке?

– Да, все прекрасно. У меня не очень хорошие новости о мероприятии, которое я готовлю. – Как ей легко удалось солгать, боже, в кого она превращается. – Клиент никак не мог определиться с тем, чего хочет. В итоге вообще все отменил.

– Вы расстроены. Должно быть, крупный клиент?

– Нет. Для меня все клиенты важны, потому и обидно, что все сорвалось. – Ложь оставила неприятный осадок в душе.

– Возможно, он передумает. Бьюсь об заклад, вы умеете быть убедительной.

Его обаятельная улыбка заставила ее сердце биться чаще, однако по другому поводу. Его стремление утешить, используя лесть, смягчило ее. Она благодарно улыбнулась. Это в самом деле приятно.

– Если под «убедительной» вы подразумеваете «любящей командовать», я соглашусь. Иногда я действительно слишком рьяно берусь за дело.

Лучше называть вещи своими именами, чего ходить вокруг да около.

– Просто вы хотите, чтобы все было сделано. Я это хорошо понимаю. Главное – выиграть.

Лондон поразилась. Возможно, между ними гораздо больше общего, чем ей показалось вначале. Оба стремятся выигрывать в непростой конкурентной борьбе, первыми пересечь финишную линию. Только его стиль – риск, принятие импульсивных решений, она же более осторожна.

– Я рассматриваю это не как победу. Скорее, хорошо выполненная работа.

– В этом нет ничего плохого.

– Как часто вы выигрываете?

– У меня были успешные моменты. В двух третях заездов я в первой десятке гонщиков. Кроме первых двух лет, когда я еще всему учился, и тех лет, когда не участвовал из-за травм.

– Это хорошие результаты?

– Это неплохая статистика.

– То есть победа не так важна?

– Важна, конечно. Но в году тридцать шесть гонок, все выиграть невозможно. Если выигрываю от четырех до шести гонок в сезоне, я вхожу в первую тройку гонщиков года. При условии, что у меня стабильные показатели.

Лондон привыкла иметь дело с цифрами, знала, как рассчитать бюджет и получить прибыль. Интересно понять, как определяются рейтинги гонщиков.

– Сколько человек участвуют в гонках сезона?

– Порядка шестидесяти.

– Какой год был для вас самым неудачным?

– 2004-й. Тогда я только начинал и был пятьдесят восьмым.

– Сколько вам было лет?

– Девятнадцать. Думал, я знаю абсолютно все, что только нужно знать о гонках.

Лондон попыталась вспомнить себя в этом возрасте. Она училась на первом курсе колледжа, впервые вдали от родителей. Интересно, что же она собой представляет?

– А сейчас?

– Все еще учусь. Продолжаю стремиться к совершенству.

– Неплохой жизненный девиз.

Его уверенность, смешанная со смирением, казалась привлекательной. Сердце Лондон еще больше смягчилось по отношению к нему.

Подошла официантка. Лондон могла наблюдать, как ее спутник сумел очаровать девушку дружелюбным отношением. Насколько же разные братья. Когда ее представляли Тристану, он окинул ее таким взглядом, что ей захотелось сбежать домой, принять душ.

– Могу ли я вам предложить десерт? – спросила официантка.

Харрисон посмотрел на Лондон, она покачала головой:

– Я не буду десерт, но пусть это вас не останавливает.

– Я не люблю есть один и предпочел бы съесть шарик мороженого в «Свенсоне».

– Я там давно не была. – Лондон вспомнила, каким праздником был для нее поход туда с отцом.

– Ну, значит, пойдем туда. Как считаете? Какое ваше любимое мороженое? Только не говорите, что ванильное.

– Даже не знаю. – Ее обрадовала мысль, что они идут есть мороженое. – Может быть, клубничное.

– Несколько месяцев назад у них появилось новое мороженое. Клубника с медом и черным перцем. Очень вкусное.

Лондон представила вкус этого мороженого, и у нее потекли слюнки.

– А вы много знаете об этом заведении. Наверное, всех девушек водите туда на свидание? – И она покраснела под его пристальным взглядом.

– Нет, вы первая.

– Это был грубый вопрос. Извините.

– Вы ко всем мужчинам относитесь скептически или только ко мне?

На секунду она задумалась.

– Ни ко всем мужчинам и ни к вам. Просто наш разрыв с Линком сделал меня незащищенной. Я могу неожиданно сорваться. Простите, мне жаль.

– А он действительно причинил вам боль?

– И да, и нет. – Ей совсем не хотелось говорить о Линке на первом свидании. Но стоит сразу расставить все точки над i. – На протяжении всей жизни я добивалась всего, чего хотела. Кроме одного. Социального признания в определенных кругах. В Чарльстоне невозможно стать своей. Здесь надо родиться. Когда мы с Линком объявили о помолвке, передо мной открылись многие двери, в которые я безуспешно стучалась до этого.

Лондон хотелось, чтобы Харрисон понял ее мотивы. В его семье все «сделали себя сами», упорным трудом превратили бизнес в стремительно развивающуюся автомобильную империю. Не покажется ли ему ее стремление войти в круг «своих людей» пустым и мелким?

– В детстве и юности я училась в «правильных» школах, но всегда чувствовала себя как бы на обочине жизни.

– И это вас сильно задевало?

Несмотря на его нейтральный тон, ей хотелось обороняться.

– А как иначе?

– Вы так нуждались в их признании? По-моему, у вас есть все, о чем только можно мечтать.

Его слова восхитили ее. Внезапно вся предыдущая жизнь, в которой ее принимали не все, показалась не такой уж и страшной.

– Вы очень добры. Но этого всегда казалось недостаточно. Моя мать постоянно твердит, как ее расстраивает то, что, сколько бы денег она ни жертвовала на благотворительность, какие бы пышные приемы ни устраивала, ей не удается быть до конца принятой и признанной в этом обществе.

– Возможно, это проблема вашей матери, а не ваша.

Ах, если бы все было так просто! Лондон могла бы и больше рассказать о неослабевающем давлении матери, которая хотела, чтобы дочь вышла замуж за правильного человека, но решила, что дальнейшие объяснения лишь выставят напоказ недостатки семьи.

– Она непреклонна.

– Похоже, на вас и правда оказывается сильное давление.

– Для меня это не ново. В конце концов, жар и огромное давление превращают уголь в алмаз, как говорит моя мать.

– Вообще это научно не доказано.

– Хорошо. Но алмазам нужны жар и давление, чтобы сформироваться.

Он обезоруживающе улыбнулся:

– Это правда.

Харрисон легко разрушает ее оборону. Лондон подумала, что, возможно, заблуждалась насчет того, кто из братьев Кросби представляет для нее наибольшую опасность.

Вспомнились слова Эверли. Может быть, ее опасения не напрасны. Выполнит ли она свою часть плана, если уже думает не о достижении цели, а о том, как бы узнать Харрисона поближе.