Кэрол Маринелли - Снова поверить в любовь

Ему необходимо было поговорить.

Этим вечером он хотел бы признаться другому человеку, откуда он только что прилетел. Поговорить, как все остальные нормальные люди, о беспокоящих его семейных делах.

Но такие разговоры были исключены, если вы принадлежали к семье Деверо.

И поэтому он заговорил о прошлом — о том, о чем все и так знали.

— Я знаю о разводах все, — сказал он. — Мой отец был женат несколько раз. Один раз перед тем, как умерла моя мать, и дважды после этого.

— А вы ладили со своими мачехами?

— Господи, нет, — сказал Итан и слегка содрогнулся. — Эти браки, кроме брака с моей матерью, были очень короткими.

— Так что вы не успели привязаться к ним?

— Нет. — Итан покачал головой и невесело усмехнулся. — Я не думаю, что это были браки по любви. Эти женщины искали лишь финансового благополучия. Но я вовсе не виню их. Моему отцу жена нужна была лишь для официальных мероприятий. А его самого никогда не было дома.

— Тогда кто же растил вас?

— Драконовские няньки, — сказал Итан и замолчал, сообразив, что сказал больше, чем следовало. И он снова заговорил о Мериде: — Сколько вам было лет, когда развелись ваши родители?

— Мне было десять, когда они разъехались, и следующие два года они сражались за право на опеку.

— Значит, они вас так любили? — пошутил он, но она не улыбнулась.

— Я не думаю, что кто-либо из них на самом деле хотел жить со мной, — они просто не хотели уступить друг другу.

Ей было до сих пор больно вспоминать об этом.

Итан смотрел, как она молча положила приборы на тарелку. А когда подошел официант и спросил, все ли в порядке, она повернулась и одарила его лучезарной улыбкой.

— Все чудесно, спасибо.

Маска снова появилась на ее лице.

Итан очень хорошо разбирался в женщинах. Честно говоря, он хорошо разбирался в людях в целом.

Но он не мог понять Мериду. Она была дружелюбна, казалась уверенной в себе, но была в ней какая-то ранимость, которую он не мог понять. Он скорее чувствовал это, чем видел.

— А у кого-нибудь из ваших родителей есть еще дети? — спросил Итан.

— Да, — улыбнулась Мерида. — У моего отца есть сын, а у мамы — дочь.

— И вы близки с ними?

— Я вижусь с ними, когда могу, и вожу их в спортивные клубы, когда их родители заняты. Я не хочу, чтобы они были лишены социальной активности.

— А вы были лишены социальной активности?

«Пожалуйста, не спрашивай меня об этом», — подумала Мерида.

Ей не хотелось испортить прекрасный вечер, но она почувствовала, что Итан внезапно устал от светского разговора и начал задавать неудобные вопросы.

«Но это был лишь невинный вопрос», — сказала она себе.

Хотя и очень болезненный для нее.

— Ну, это не так уж важно, — сказала она.

— Тогда вам не трудно будет поделиться своей историей.

— Конечно, нет. Я получила роль в грандиозной постановке в театре в Уэст-Энде. Мне тогда было двенадцать. Это было чудом. Но правила относительно детей-актеров были жесткими, и родители были обязаны присутствовать на репетициях и представлениях. Вначале они очень поощряли меня. — В ее голосе зазвучали металлические нотки. — Но я уверена, что они делали это ради приличия.

Как оказалось, ей все еще не хотелось делиться этим, и она стала искать способ сменить тему.

— Репетиции длились шесть недель, и сначала мама или папа присутствовали на них, чтобы отвезти меня домой. Но потом все осложнилось. У папы появилась новая работа, а мы с мамой переехали в новый дом, расположенный слишком далеко от театра.

— И вы вынуждены были отказаться от роли?

Мерида кивнула. Она не стала углубляться в детали — как больно ей было отказаться от роли, о которой она мечтала и над которой упорно работала. И какой потерянной она чувствовала себя, когда родителям присудили совместную опеку над ней, и тут выяснилось, что ни одному из них она особенно не нужна.

Для первого свидания эти подробности были излишними.

И тут она подумала, можно ли назвать это свиданием?

Она чувствовала лишь одно: она хотела находиться именно здесь, даже если Итан казался ей немного устрашающим. Но ее смущало не его богатство и даже не его репутация касательно женщин.

Все было просто.

Он очень нравился ей.

Ей нравилась его способность заставить весь мир вокруг исчезнуть.

Она могли сидеть сейчас в ночной забегаловке и поедать гамбургеры, и она чувствовала бы себя в точности так же — связанной с ним.

Она рассказала Итану то, что лишь однажды рассказала своей лучшей подруге, Наоми.

— Как долго вы планируете жить в Нью-Йорке? — спросил Итан.

— Это зависит от многого, — сказала Мерида, а потом неожиданно призналась: — Я окажусь в отчаянном положении, если захочу остаться здесь.

Ей не хотелось завершать вечер грустными размышлениями. Но как ей ни нравилось играть в спектакле «Почти промахнулась», ей платили за эту роль лишь крохотную стипендию. А ее заработка в галерее едва хватало на оплату жилья.

Но она все равно не теряла надежды.

— Завтра утром у меня прослушивание. Это роль в телесериале, который идет в прайм-тайм.

— А какая это роль?

— Вы не будете смеяться?

— Я редко смеюсь.

— Проститутка, — сказала Мерида. — И труп. И хотя вы можете мне не поверить, играть труп очень непросто.

Он не рассмеялся, но улыбнулся.

И когда он сделал это, глядя ей в глаза, Мерида растерялась. Как он мог так тронуть ее лишь легким движением губ? Она чувствовала себя так, словно он с легкостью проник в нее и зажег в ней пламя.

И она улыбнулась ему в ответ.

Это была ее первая настоящая улыбка за весь вечер.

Они сидели и смотрели друг на друга. Она чувствовала себя так комфортно, что, когда он протянул руку и дотронулся до ее руки, она даже не вздрогнула. Вместо этого она с облегчением сжала его пальцы.

Она чувствовала себя так, словно нашла свою вторую половинку.

Официант подошел к их столику с десертным меню.

Итан стал обсуждать с официантом загадочные блюда, но Мерида не слушала их. Она приняла тот факт, что они направляются в постель.

О да. Она так долго ждала этого чувства.

И сейчас, пытаясь сделать выбор между меренгами, муссами и другими деликатесами, Мерида на самом деле размышляла о том, какова будет его реакция, если она признается ему, что она девственница.

— Что вы будете заказывать? — спросил Итан.

Она густо покраснела.

— Не уверена, что хочу чего-нибудь еще, — призналась она.

— Ну а я хочу, — сказал Итан, положил меню на стол и поднялся. — Я хочу танцевать.

Он повел ее за собой на танцплощадку, и, когда обнял, она испытала удивительное чувство облегчения.

Даже не облегчения, потому что его прикосновения воспламенили ее. Но это было таким блаженством — оказаться в его объятиях.