Натали Андерсон - В объятиях нежного искусителя

— Дурацкие. — Она потупила взгляд. — О них и говорить не стоит.

— Потому что ты не хочешь, чтобы тебя осуждали? — Он заглянул ей в глаза. — Как осуждали твою мать?

— Меня с самого детства осуждали только за то, что я ее дочь — незаконнорожденный ребенок любовницы женатого мужчины, — пренебрежительно сказала она. — Когда я начала превращаться из подростка в девушку, этот факт сделал меня желанным сексуальным объектом для каждого мужчины в моей родной деревне. Мужчины не любят, когда им говорит «нет» женщина, которую они считают шлюхой. И тогда они начинают распускать сплетни, и эта репутация прилипает к тебе намертво.

— И никто не защитил тебя? — нахмурился он.

— Кто? — изумилась Кэсси.

Мать всегда была слишком занята собой, подруги невольно завидовали ее успеху у противоположного пола, она была в полной изоляции. А когда мать заболела, то и вовсе осталась совсем одна.

— Должно быть, тебе пришлось непросто, — мрачно сказал Георгос.

— Все было не так уж плохо, я справилась. А теперь мне и вовсе наплевать, что обо мне думают и говорят. — Кэсси отмахнулась от его сочувствия, опыт давно закалил ее. — Я просто хочу жить так, как хочу.

— Это было бы справедливо, если бы ты на самом деле так делала, но ты себе такого не позволяешь. Но в одном ты права: женщину не должны судить строже, чем мужчину, за ее сексуальные желания. — Он снова посмотрел на экран, в очередном выпуске новостей говорили об Элени.

— Ты не должен это смотреть, — сказала Кэсси. Она понимала, как это может быть больно, даже если говоришь, что тебе все равно.

— Мне нужно знать, что именно они говорят, чтобы подготовить свой ответ.

— А как ты обычно отвечаешь?

— Я ничего не говорю. Мы никогда не комментируем личные проблемы в королевской семье.

— И много их было?

— За последние годы — нет, — сухо сказал он.

— Тогда зачем смотреть, если ты все равно ничего не будешь говорить? Зачем вообще об этом думать?

— Затем, что я — король и публичная личность. Я несу ответственность перед своими людьми. То, что они думают, имеет жизненно важное значение.

— Но ты живой человек. Ты не идеален и имеешь право совершать ошибки.

— Не имею, если они ранят Элени, — тихо проговорил Георгос.

— Возможно, тебе стоит публично оказать ей свою поддержку, и противники заткнутся.

— И как же мне это сделать? — Он скептически изогнул бровь.

— Докажи всему миру, что ты рад принять Деймона в семью, пригласи его родителей на ужин. Покажи, что ты пытаешься принять ситуацию и исправить ее. Откройся хоть немного.

— Открыться? — Он горько рассмеялся. — Ты же знаешь, он с родителями не ладит.

— Но остальные-то этого не знают! Они придут. Больше всего на свете они обожают подлизываться к власть имущим, — с горечью сказала она.

— Возможно, мне не придется их приглашать, — задумчиво глядя на Кэсси, проговорил Георгос. — Ведь ты уже здесь.

— Я — скандал в благородном семействе, ты не можешь использовать меня для повышения своего рейтинга.

— Наоборот, это как раз подходящая причина использовать именно тебя. Если я приму незаконнорожденную сводную сестру Деймона, я покажу свою лояльность, покажу, насколько открытым и прогрессивным может быть королевство.

На мгновение мысль о том, что Георгос может публично принять ее, признать, что проводит с ней время так, словно гордится этим, приятно ошеломила ее. Ее пульс заметно участился.

— Значит, ты собираешься позволить мне втянуть тебя в современный прогрессивный мир, ваше величество?

— Нет. Конечно нет.

— Почему? — Кэсси была явно разочарована.

— Какой смысл прятать тебя здесь от прессы, чтобы потом бросить на растерзание этим стервятникам? — Он подошел ближе, положил руки ей на плечи и улыбнулся. — Но это была неплохая идея.

— Обязательно быть таким покровительственным? — проворчала она. — Это просто прекрасная идея. Ты можешь контролировать доступ СМИ ко мне, как делал это для себя и Элени, — предложила Кэсси. Чем дальше, тем больше ей нравилась эта мысль. — Я тебя не подведу. Веришь или нет, но я умею молчать, когда это нужно, — улыбнулась она, и он привлек ее ближе к себе. — Георгос, будь серьезным. Я могу тебе помочь.

— А нужна ли мне эта помощь?

— Ты не думаешь, что это нормально — защищать не только сестру, но и самого себя? И защищать сводную сестру новоиспеченного мужа твоей сестры, которая, однако, не испытывает к тебе сестринских чувств.

Ей было приятно видеть искреннюю улыбку Георгоса, но он тут же посерьезнел.

— Ты не захочешь, чтобы люди постоянно обсуждали тебя, — покачал головой он. — Я не могу поставить тебя в такое уязвимое положение и не хочу использовать тебя таким образом.

— Ты меня совсем не слушал, — пробормотала Кэсси. — Мне наплевать, что обо мне скажут, это волнует только тебя. Давай смотреть правде в глаза, репортеры и так уже роются в моем мусоре — в буквальном смысле слова. И все потому, что мы с Деймоном родственники. Ты не можешь бесконечно прятать меня здесь, но, представив меня публике, ты сможешь унять их первоначальный интерес. А потом они сами отстанут, когда поймут, какая я скучная.

— Почему ты хочешь сделать это для меня?

— Потому что ты — мой король.

— Неужели ты ничего не хочешь взамен? — медленно проговорил он. — Я ведь могу многое для тебя сделать.

О, он был настоящим дьяволом, каждое его слово искушало ее. Но Кэсси хотела только одного: снова чувствовать то, что испытывала только с ним.

— Думаю, мне стоит остаться здесь еще на несколько дней, — сказала Кэсси, затаив дыхание. — В качестве твоей дальней родственницы, чтобы выказать общественности твое одобрение брака сестры и Деймона.

— А взамен… — Георгос пристально смотрел ей в глаза. — Что я могу сделать для вас, мисс Маррон?

Он называл ее так только тогда, когда был раздражен. Или когда почти не мог себя контролировать.

— Ты уже знаешь.

— Ты хочешь меня.

— Да, — с трудом сглотнула застрявший в горле ком Кэсси. — Научи меня. Научи всему. Я не стану от тебя ничего требовать. Мне не нужны отношения, только один миг.

— Зачем?

— Ну а как ты думаешь? — Она сердито посмотрела на Георгоса, досадуя, что он вынуждает ее рассказывать абсолютно все. — Я никогда раньше этого ни с кем не хотела. Я думала, что я… ненормальная. А я хочу быть нормальной! Возможно, если я один раз это сделаю, и мне понравится, тогда и в будущем мне может тоже понравиться… с кем-то другим.

— Подожди, — вдруг замер Георгос, — что значит — один раз? Я только помог тебе достичь оргазма. Ты хочешь сказать…

— Я девственница, Георгос, — вспыхнула Кэсси.

— Но как…

— В смысле — как?

— Тебе двадцать три, и ты…

— Что?