Натали Андерсон - В объятиях нежного искусителя

— Иди во дворец, — велел Георгос.

— Сказал паук мухе, — пробормотала она. Кэсси досадливо поморщилась в ответ на его резкий тон и полное отсутствие манер.

Король остановился и повернулся к ней так резко, что Кэсси едва не врезалась в него. Кажется, он обладал сверхъестественным слухом.

— Ты думаешь, я собираюсь сделать тебя своей пленницей? — спросил он так тихо, что все ее иллюзии о собственной безопасности тут же развеялись. Король Георгос был настоящим хищником, и ей еще никогда не было так страшно. И в то же время она еще никогда в жизни не чувствовала такого примитивного возбуждения. — Думаешь, я тебя съем? — В его голосе ей послышалась легкая хрипотца.

Ее потряс не столько сексуальный подтекст его слов, сколько собственная чувственная реакция.

— Полагаю, мне стоит вас опасаться, — проговорила она.

— Потому что ты виновна, как сам грех?

Кэсси расправила плечи и заставила себя посмотреть прямо в его зеленые глаза.

— И в чем же, по-вашему, я виновата?

Прямо сейчас Георгос был готов поверить, что она ни в чем не виновата. Кассиани Маррон оказалась совершенно не такой, как он себе представлял. В жизни она была еще красивее, чем на фотографии, это казалось практически невозможным, особенно если учесть, что на ней была самая уродливая униформа из всех, что он видел. А королю за десять лет царствования довелось видеть униформы всех цветов и фасонов.

Тусклая бесформенная туника с высоким воротом, черные брюки и практичные туфли на плоском ходу. Ее потрясающие волосы были заплетены в аккуратную косу, а на лице не было ни грамма косметики — ни туши, чтобы подчеркнуть большие карие глаза, ни помады на полных, чувственных губах.

Потому что все это ей было совершенно не нужно. Несмотря на ее кажущуюся бесхитростность и скучную одежду, она с легкостью могла привлечь внимание абсолютно любого мужчины.

Георгос стиснул зубы. Он почти был готов потребовать, чтобы она немедленно разделась. Разве не этого она добивалась? Разве сексуальный подтекст каждого слова, произнесенного ею, не был частью ее плана?

Он наблюдал, как она отказала доктору, осмелившемуся пригласить ее на свидание, с холодностью Снежной королевы. Бедный парень был настолько очарован ею, что даже не обратил внимания, что в нескольких шагах от него стоит сам король. И он не мог его в этом винить. Невозможно было сосредоточиться на чем-то еще, если рядом находилась Кассиани Маррон.

Так что он не позволит ей ослепить себя своими чарами. Ему нужна только информация — вот и все. Он не станет поддаваться ее манипуляциям.

Георгос повел ее по темным коридорам, намеренно пройдя мимо официального зала заседаний, куда изначально собирался привести ее. Нет, ему нужно было уединение и контроль, которые он наиболее остро ощущал в своих личных покоях. Георгос годами оттачивал искусство самоконтроля, и этот разговор будет недолгим.

— Ведете меня в темницу?

И вот опять — еще один вызов его самоконтролю. Ее охрипший голос пробудил в нем новую волну гнева. У нее не было причин дерзить ему, если она невиновна. Но ее попытка сработала совсем не так, как она хотела.

— Как я уже говорил, — неожиданно мягко произнес он, — я использую любые методы, чтобы получить от тебя необходимую информацию.

Он услышал, как Кэсси сбилась с шага, и мрачно усмехнулся. Можно подумать, она на самом деле опасается, что он ведет ее в камеру пыток. Георгос стиснул зубы: о, эта женщина была опытной обольстительницей. Эти глаза с поволокой, эти намеки, да еще и этот невинный румянец, который она так ловко вызывала.

Георгос посторонился и пропустил ее впереди себя в свои покои. Он молча наблюдал за тем, как Кэсси осматривает тускло освещенную комнату: плечи напряжены, губы тревожно сжаты.

— Зачем ты пошла с Деймоном Гейлом на бал? — отрывисто спросил он. Кэсси повернулась и молча посмотрела на него. — Просто ответь, — прорычал он. У него не было времени играть в ее игры.

Кэсси посмотрела на картину в темных тонах, висевшую на стене, чтобы избежать зрительного контакта.

— Он представил меня нескольким инвесторам в сфере медицинских технологий.

Георгос нахмурился. Так это была деловая встреча? Верилось с трудом.

— И чтобы отплатить услугой за услугу, ты представила его Элени?

В глазах Кэсси была настороженность.

— Принцессы Элени не было на балу.

— Была. И ты их познакомила.

— Ее там не было. — Кассиани покачала головой. — По крайней мере, я ее не видела. Я слышала, что она себя плохо чувствует, поэтому ее не было на балу. А даже если бы была, я бы не посмела заговорить с принцессой.

Георгос помолчал. В голосе Кассиани была искренность, и тогда он решил зайти с другого угла.

— Но ты сказала Деймону, когда он может застать Элени в больнице.

После бала Деймон действительно несколько раз заходил в больницу по делам, и каждый раз в это время там была и принцесса. Кэсси покраснела и опустила взгляд. Этого она отрицать не могла.

Ярость застилала глаза Георгоса, он едва сдерживался, чтобы не вытрясти правду из Кассиани силой.

— Ты сказала ему. А потом он ее увез.

— Увез? — Она подняла на короля ошеломленный взгляд.

— Куда? — Он подошел ближе, не заботясь больше ни о протоколе, ни о соблюдении приличий. — Куда он ее увез?

— Элени пропала?

— Не строй из себя дурочку! Тебе прекрасно известно, где она. — Он схватил ее за плечи, не в силах больше сдерживать себя. Она должна понять, насколько все серьезно. — Каков был его план? — резко спросил он. — Мне известно, что он увез ее на своей яхте. Куда?

— Как это — он увез ее на яхте? — Глаза ее широко распахнулись. — Вы хотите сказать, что принцессы здесь нет?

— Рассказывай, — прорычал он, хорошенько встряхнув Кэсси.

— Но я ничего не знаю!

Как смела эта женщина быть столь неправдоподобно красивой и в то же время лгать ему прямо в глаза? Как может женщина с лицом ангела иметь такую подлую душу? Как может она манипулировать своей чувственностью, заманивая своих жертв в ловушку?

— Ты со всеми врачами успела переспать? — рявкнул он.

Кэсси вздрогнула, но не отвела взгляда. Он замер, глядя, как гнев вытесняет все остальные эмоции в ее глазах.

— Вы не имеете никакого права задавать вопросы о моей личной жизни, — с холодным достоинством проговорила она. — Это домогательство. И в чем бы ни состояла ваша проблема, ко мне она не имеет никакого отношения.

— Неужели?

У Георгоса было полное ощущение, что все совсем наоборот. Но она была права: он не должен был спрашивать ее об этом. Ему хотелось вырвать себе язык за такую непростительную ошибку. Но разве не к этому она его подталкивала, говоря о цепях и темницах? Разве этот сексуальный подтекст в их разговоре не был именно тем, что она планировала? И он попался в ее ловушку, как последний дурак.