Ярослава А. - Отпусти меня [СИ]

Улыбка слетает с лица мужчины, и в следующее мгновение я оказываюсь свободна.

— А ты стала стервой, — качает головой, едва скрывая досаду.

— Я всегда была ею, — огрызаюсь в ответ.

Медленно поднимаюсь и демонстративно поправляю одежду. Хотя отчаянно хочется схватить сумку и бежать опрометью из директорского кабинета.

Нельзя. Нельзя дать слабину. Если дам понять, что прежние чувства еще теплятся в душе, то в жизни от него не отделаюсь.

— Не знал, — наблюдает за мной как удав, отслеживающий реакции.

— А что ты вообще обо мне знал? — с вызовом смотрю в его глаза, хотя внутри все дрожит от едва сдерживаемых эмоций.

— Ты обвиняешь меня в том, что не мог дать тебе большего? То чего ты заслуживала? Извини. Я никогда не давал тебе повода думать, будто разведусь с женой. Все было честно.

— Я была молодой и глупой, но не настолько, чтобы питать иллюзии в отношении тебя, — усмехнулась я. — Нам было хорошо вместе. Каждый получил что хотел. Расстались. Так в чем проблема?

Несколько мгновений он напряженно глядит в мое лицо, словно хочет увидеть ответы на невысказанные вслух вопросы.

— Мы не расставались. Ты сама решила за меня.

Тупо смотрю на него и начинаю истерически смеяться.

— Я замуж выходила. Замуж! И поверь, мой муж меньше всего заслуживает гулящую жену. И потом — не сильно-то ты пытался меня переубедить.

Вовремя прикусила язык, с которого чуть не слетело: «если бы ты только попросил остаться».

Хватаю сумку и, оборачиваясь, иду к двери. Бежать нужно. Пока не наговорила лишнего. Но не тут-то было. Меня хватают за локоть, удерживая на месте.

— Ты, думаешь, он такой святой? Муж этот твой, — зло выплевывает мне в лицо Владимир Иванович, нависая грозной тучей, будто может задавить своим авторитетом. — Думаешь, он чем-то лучше меня?

Я медленно качаю головой и тихо отвечаю:

— Нет, не лучше. Просто он отец моих детей. За одно это я готова простить ему очень многое.

Он, видимо, хотел что-то еще сказать, но передумал. Рука его бессильно опустилась, а сам начальник отвернулся глухо сказав:

— Чего встала? Иди отсюда.

Мне дважды повторять не нужно было. Стараясь не спешить, сначала вышла из приемной, дошла до машины. И только там — в гостеприимной тишине салона, выдохнула и расплакалась.

Детей забрать едва успела. Глядя на недовольно поджавшую губы воспитательницу хотелось нагрубить ей, вывалить на нее весь негатив, скопившийся в душе.

— Постарайтесь приезжать раньше, — не удержалась она от замечания. — У меня тоже свои дела.

Проглотила вместе с неприятным комом в горле резкие слова и молчаливо покивала. Похоже, ее такой ответ устроил.

Дети были возбужденными. У них сегодня в садике показывали спектакль. Перебивая друг друга, они принялись пересказывать сказку. В итоге передрались в машине за право выложить маме страшную тайну царевны-лягушки.

Отвлекаясь на текущие дела, под непрекращающиеся детские споры, я почти забыла про безобразную сцену в кабинете, но ровно до тех пор, пока на пороге не появился Саша.

— Привет, — тепло выдохнула я, пряча за улыбкой, съедающий внутри страх.

— Привет, — отозвался он и, не глядя на меня, пошел на кухню.

Дети, как обычно, окружили его — у кого-то появился реальный шанс исполнения на бис «Царевны-лягушки».

— Тихо-тихо, — пробурчал Саша, пытаясь отодрать от себя, прилипшую как банный лист Дашу. — Папа устал.

Я застыла в дверях, пытаясь с одного взгляда понять, что послужило причиной Сашиного мрачного вида.

— Что-то случилось? — осторожно интересуюсь, наливая в тарелку только что разогретые щи.

— Случилось.

Замерла, не донеся половник до кастрюли и гоня дурные предчувствия, повернулась к мужу.

— Наш филиал закрывают.

— И?

Саша невесело усмехнулся и встал, забирая у окаменевшей меня тарелку.

— Отдай, а то уронишь.

Он уселся снова за стол и стал возить ложкой, видимо, пытаясь этим нехитрым действом себя успокоить.

— А теперь есть два варианта. Или я уезжаю в Москву, или ищу новую работу.

Сажусь напротив него и не могу найти подходящих слов для ответа.

— И что там — в Москве? — все же выдавливаю я из себя.

Саша смотрит тяжело. Что он хочет увидеть в моей беззащитной растерянности?

— Ничего из того, ради чего можно было бы ехать, — сухо отвечает он, продолжая сверлить меня испытывающим взглядом.

Судорожно выдыхаю, наверное, еще не до конца осознавая степень свалившихся проблем. Что я могу ему ответить? Только поддержать в решении, которое он для себя уже принял, просто хочет услышать от меня, подтверждение собственных мыслей и успокоиться.

— Увольняйся, — говорю я и поднимаюсь с места. — Ничего, переживем. Все, что не делается…

Отворачиваюсь к мойке, включаю воду и начинаю методично мыть посуду.

Вздрагиваю, когда на плечо мне ложится тяжелая мужская рука. Вторая резким движением перекрывает кран и ложится мне на грудь.

— Ты наряжена, — опаляя горячим дыханием, шепчет муж. — Все нормально?

Поворачиваюсь в его объятиях, киваю головой и прячу лицо у него на плече. Хочется на мгновение забыться в этих сильных объятиях и выложить все, что как на духу.

Но…

Имею ли я на это право?

Рядом с сильным мужчиной, женщина должна быть в два раза сильнее и мудрее. И молчу я не потому, что опасаюсь его гнева, ведь я не сделала ничего дурного, а потому что банально боюсь за него.

И я готова принять весь удар на себя, чтобы в одночасье не разрушить наш маленький уютный мир.

В конце концов, что мне может сделать начальник?

Побьется о скалы неприступности и переключит свое внимание на более благосклонный объект.

Жизнь — это не любовный роман, в которых мужики сходят с ума по одной-единственной.

Саша без слов признается мне в любви. Одним прикосновением чуть шершавых от ветра губ к моим.

Горло сжимает предательское чувство вины за то, что позволила себе слабость думать о другом мужчине, испытывать к нему влечение. Прагматик, которым я всю жизнь была, цинично насмехается над этой чисто бабской причудой, и я отталкиваю мужа со словами:

— Пусти. Детей пора укладывать.

Возня с детишками отвлекла меня от тревожных мыслей, которые как муравьи копошились в моей уставшей голове.

Накупав сорванцов, уложила их по кроватям и, подождав пока они не станут сладко сопеть носиками, пошла в спальню.

Саши там не оказалось.

Ощущая непреодолимую потребность находиться сейчас рядом с мужем, вышла в сад и обнаружила его сидящего в кресле под сенью густых яблоневых веток. В одной руке была зажата сигарета, а во второй пустая смятая пачка. Он когда нервничает, может за вечер выкурить целую.

Подхожу ближе. Муж замечает меня и, облокотив локти на колени, опускает голову.