Ярослава А. - Отпусти меня [СИ]

На работу ехала в понедельник как на каторгу.

Собиралась что та сонная черепаха. Обычно наши с детьми утренние сборы похожи на стихийное бедствие. Но сегодня муж сам вызвался отвести их в садик, и у меня осталось немного свободного времени, что случалось крайне редко.

— Поспи еще немного, — заботливо чмокнув мою спутанную макушку, прошептал он перед уходом.

Ну, да. Это ж он первая причина моей утренней разбитости. До четырех часов утра долго и энергично доказывал мне свою любовь. Хотя, как по мне, то просто утверждался в своем единоличном праве, словно задался целью затрахать меня так, чтобы на других даже сил коситься не было.

Своего он, к слову, добился. Все мышцы превратились в кисель, а кости в желе. Тело болело так, что влезала в свое любимое белое платье со скрипом. Белье выбирала с особой тщательностью, потому что между ног болезненно саднило. В общем, сексом назанималась на неделю вперед.

На работу чуть не опоздала. Мне, конечно, как руководящему составу позволительно чуть задержаться, но я старалась не злоупотреблять этим лишний раз. Для меня всегда внутренняя самодисциплина была важнее внутрикорпоративной.

Припарковав «Мазду», с облегчением отметила, что тачки босса не наблюдается. Хотя это не показатель. Он мог Витю послать по каким-нибудь делам.

Пока добиралась до своего кабинета, встретила всех кого только могла и голова была уже забита рабочими вопросами под завязку, чтобы напрягать мозг чем-то другим.

День пролетел незаметно. До обеда только и успевала говорить «войдите» толпам «паломников», которым вечно нужно что-то согласовать, уточнить и подписать. А после обеда вместе с Верой Ивановной засели за обмозгование новой задумки Владимира Ивановича.

Мыслительный процесс шел со скрипом. Сказывался катастрофический недосып.

Начальница, кивая на третью по счету кружку кофе в моей руке, сочувственно покачала головой:

— Детишки шалили ночью?

— Если бы, — фыркнула я, со стоном блаженства делая глоток крепкого, горького напитка. — У мужа вчера случился приступ вселенской любви.

Глаза Веры Ивановны изумленно округлились, а затем она мечтательно вздохнула:

— Эх, молодость… Счастливая ты Машка. Хорошего себе мужика отхватила.

— Хорошего, — покорно согласилась я и переключила свое внимание на монитор.

На самом деле мой муж очень сложный человек. Я бы даже сказала жесткий и бескомпромиссный. Привык быть главным в семье. И из нас двоих именно мне приходится под него подстраиваться. По принципу — проще уступить, чем переспорить, а потом сделать по-своему. Только мой покладистый характер делает наш союз крепким. Вот, если бы Вере Ивановне достался такой спутник по жизни, они развелись на третий день после свадьбы.

— Нет. Так не пойдет. Нужно больше конкретики, — откинувшись на спинку кресла, сказала я. — Я понимаю, что в уме он уже нарисовал себе идеальную концепцию, но этого не хватает, чтобы провести четкие параллели и аналитику. Нужно еще раз собраться и обсудить основные моменты, Посоветоваться с главным инженером, в конце концов.

— Ну-у-у, тогда это надолго, — протянула начальница.

— Это еще почему?

— Так ты еще не в курсе? — удивилась она. — Укатил твой Владимир Иванович на отдых.

Вот, значит как. Фух. Словно гора с плеч упала. Теперь недели две можно не шарахаться от собственной тени.

— Говорят — с женой поехал, — как бы промежду прочим обронила Вера Ивановна.

— А раньше что не ездил?

Вера Ивановна только пожала плечами.

— Какие-то у них «высокие» отношения, — заметила я и сама удивилась едкости тона, которым было сказано.

На самом дела в душе я всегда жалела супругу своего бывшего любовника и, никогда, даже в самых страшных снах, мне не хотелось оказаться на ее месте. На кой черт такой муж? Да — красивый. Да — богатый. Но разве это семья, если жена за порог, а он тянет в свою супружескую постель любовницу? Даром что любовница, в смысле я, дура малолетняя. Тогда я еще мало понимала всю мерзость своих поступков. Глаза застилала наивная до тошноты девчачья влюбленность.

Передернув плечом и отгоняя неприятные воспоминания, я снова уткнулась носом в монитор, стараясь вникнуть в цифры. Спустя минут двадцать поняла, что не могу сосредоточиться на работе. Голос Веры Ивановны набатом стучал на подкорке сознания, но мысли мои все равно, так или иначе, возвращались туда — на десять лет назад.

Завибрировал телефон и я, свесившись с кровати, мутным ото сна взглядом посмотрела на дисплей. Телефон оказался незнакомым. Посему рука с чистой совестью нажала сброс звонка, а я, перевернувшись на другой бок, накрылась с головой теплым одеялом.

Не прошло и минуты, как дисплей снова засветился, сообщая о том, что пришло сообщение. Нехотя протянула руку и с удивлением прочитала:

«Выходи. Жду тебя»

И, опять-таки, с того самого незнакомого телефона. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться: кто именно прислал сообщение.

Выбираться из своего теплого убежища, а тем более куда-то идти совершенно не хотелось, но настойчивая вибрация телефона, мягко напомнила, что, похоже, от меня сегодня не отвяжутся.

— Куда ты? — раздался с кухни каркающий голос моей бабушки.

— Пойду воздухом подышать.

В дверном проеме показалась грузная бабушкина фигура. Глаза с неизменными очками недовольно сверкнули, тщательно сканируя мое помятое после сна лицо. И ежу понятно, что ни за какие блага мира, я бы по доброй воле не согласилась в дождливую погоду выбраться из-под одеяла да еще и на улицу. Она критически оглядела результаты моих нехитрых сборов и сурово сдвинула брови на переносице:

— Маш, пора уже кончать все эти свиданки.

— Да знаю я, ба… знаю… — я тяжелым вздохом отвечаю я и накидываю поверх простенького спортивного костюма куртку.

Выйдя на улицу, поежилась от резкого порывистого ветра и огляделась. Неподалеку стоял черный внедорожник. Фары два раза приглашающее моргнули и я, хлюпая кроссовками по лужам поспешила к машине.

По привычке вскарабкалась на заднее сиденье и как всегда сердце забилось в разы сильнее от хриплого:

— Привет. Я тебя заждался.

Высокий светловолосый мужчина на мгновение покинул гостеприимный салон авто, чтобы перебраться ко мне с водительского места и тут же, щелкнув блокиратором дверей, с жадностью стиснуть меня в жестком захвате.

Холодные голубые глаза впились испытывающим взглядом в мое, запрокинутое в беззащитном жесте лицо.

— Почему вчера не перезвонила?

Блядь. И как сказать, что не перезвонила, потому что полночи занималась сексом с другим мужиком?

— Спала, — легко соврала я.

И он с легкостью сделал вид, будто поверил мне и оттого его поцелуй принес с собой горечь недоверия.