Лия Аштон - Под защитой трепетного сердца

В большинстве ящиков, как и предупреждал Хью, действительно был один хлам: упаковки от электронных изделий — без самих предметов. Желтые газеты с бульварными сплетнями о звездах реалити-шоу, выпущенные лет десять назад. Пакеты из-под соли и сахара, старые ручки, высохшая тушь или лак…

Как ни старалась, Эйприл ничего не могла понять о человеке, которому принадлежали эти вещи. Их было очень много, но они ничего не говорили о хозяине. Могло ли все это принадлежать Хью? Эйприл так не думала. Этот человек явно любил порядок и логику — вспомнить хотя бы его подробные четкие инструкции, которые он передал ей в первый день. Нет, Хью не потерпел бы подобного хаоса. Он был организован, излучал спокойствие и уверенность.

Правда, в первый день все изменилось, как только они вошли в эту комнату. Хью вдруг стал напряженным, что выражалось в позе, голосе… во взгляде. Он хотел немедленно уйти.

Очевидно, все эти коробки ему не принадлежат. Но явно они как-то связаны с близким для него человеком. Вероятно, их владелица — женщина: журналы, каталоги обуви, туалетные принадлежности… Но кто она? Бывшая жена? Мама? Сестра? Подруга?

Эйприл твердо решила разгадать тайну коробок. Однако энтузиазм быстро испарялся.

По радио ведущий с идеальным британским акцентом читал новости. Неужели только десять утра? Время сегодня казалось бесконечностью. Вздохнув и расправив плечи, Эйприл принялась распаковывать очередную коробку. Что там? Несколько пустых деревянных фоторамок, одна с треснутым стеклом, две огромные телефонные книги — зачем они в век Интернета? Рамки Эйприл решила сложить в коробку для пожертвований, а справочники — утилизовать.

Выходя в холл, Эйприл не сразу заметила, как из книг вылетела какая-то бумажка. Она подняла старую, пожелтевшую от времени закладку, украшенную двумя красными сердечками, нарисованными детской рукой:

«Счастливого Дня матери!

Почерк был аккуратным — ребенок явно уже учился в школе.

Отлично: появилась новая категория вещей. И Эйприл решила назвать ее «Хью». Вечером она сообщила начальнику о своей находке в электронном письме.

Новое письмо от Эйприл в папке «входящие» Хью заметил где-то часов в пять вечера. Кроме отчета, оно содержало тему и дату. Эйприл любила предварять отчет болтовней, но Хью быстро пресекал пустые разговоры, выбирая строго официальный тон.

Работа шла медленнее, чем он планировал. Но ошибки его помощницы здесь не было: виновато его собственное желание немедленно избавиться от надоевших коробок. Он ненавидел их, и, казалось, они отвечали ему взаимностью. Он ненавидел мать за ее любовь к коллекционированию всякого хлама. Конечно, он без проблем мог нанять целый штат сотрудников, которые вмиг отправят мусор на помойку. Но он просто не мог этого сделать.

«Привет, Хью!

Сегодня я нашла эту закладку. Фото в приложении. Если найду еще что-то подобное, дам знать. В остальном все хорошо. Разобрала почти две трети вещей в этой комнате».

Не читая письмо, Хью щелкнул мышкой на картинку, вложенную в файл.

Через минуту он уже стоял в холле дома его матери.

Хью замерз, потому что, выбегая из подвала, забыл надеть куртку. Он прошел на кухню: Эйприл надевала пальто, явно собираясь уходить. Странно, в простой футболке и с этим высоким пучком она выглядела значительно моложе.

— Не волнуйся, я ее не выбросила.

— Не выбросила что?

— Закладку. Она в коробке, которую я назвала «Хью». Ее нужно оставить?

— Нет! — почти прокричал Хью.

Эйприл удивилась, но ее взгляд казалось, остался равнодушным и безучастным.

— Значит, я уничтожаю ее? Уверен в этом?

— Это просто старая, никому не нужная закладка!

Еще несколько минут назад он не помнил о том отрезке своей жизни. Удивительно!

— Хорошо. Но что делать, если найду еще нечто подобное: открытки, письма… Явно будут и фотографии, потому что сегодня мне попались пустые фоторамки.

— Фотографии также смело могут отправляться в корзину! — прокричал Хью. Ему вновь хотелось немедленно покинуть этот дом.

Эйприл внимательно следила за тем, как он переминался с ноги на ногу. Во взгляде ее голубых глаз читалась забота.

В нем вдруг возникала суетность и нервозность, которой он раньше никогда в себе не замечал. Теперь, когда все коробки постепенно перемещались в фойе, Хью вдруг заметил беспорядок. Например, в глаза бросилась кофейная кружка, которую Эйприл оставила в раковине. Пробравшись сквозь часть коробок, он схватил кружку и открыл посудомоечную машину.

— Я могу помыть ее сама, — сказала Эйприл.

Проигноировав ее слова, Хью открыл горячую воду, взял пену для мытья посуды и стал усердно намыливать кружку. Эйприл удивленно пожала плечами. Но и сам Хью вряд ли понимал, что делает.

— Вы можете идти домой, — произнес он, тщательно смывая следы кофе с чашки, на которой значился незнакомый ему логотип «Фримантл». Значит, это посуда Эйприл, а не его матери.

Закончив мыть кружку, Хью поставил ее в сушилку для посуды. И даже не заметил, как тихо к нему подошла Эйприл. Она замерла совсем близко к Хью, взяла полотенце и кружку и начала протирать ее.

Эйприл не смотрела на него, сосредоточившись на своей работе. Она слегка наклонила голову, и прядь ее темных волос, выбившаяся из пучка, трогательно падала на затылок. Девушка была так близко, что он заметил пыль от коробок на ее волосах и темную полосу на скуле.

Вдруг Эйприл оторвалась от чашки и взглянула прямо на Хью.

Он отметил, насколько она высокая, даже без каблуков. Сегодня на ее губах не мерцал блеск и ресницы не были так густо накрашены. Хью догадался, что она не нанесла макияж, и это ничуть не портило ее. Эйприл была не хуже и не лучше, чем тогда, в первый день. Она просто была другой. И ему очень понравилась эта естественность.

Хью по-прежнему не представлял ее за распаковкой пыльных коробок, но в простой домашней одежде она выглядела так же великолепно, как и в строгом офисном костюме. И ее взгляд все так же выражал уверенность и прямоту. Хью оценил это.

Он понимал, что его мысли принимают опасный оборот. Он — начальник, Эйприл — его подчиненная: вот о чем нужно думать прежде всего. Но он не мог не любоваться этой загадочной женщиной.

— Я знаю, это дом твоей матери. Понимаю, насколько тебе тяжело. — Ее голос звучал все так же мягко, проникая в самое сердце. — Ты хочешь, чтобы я вернулась сюда завтра?

Черт, неужели она решила, что он уволит ее из-за какой-то глупой закладки?

Хью быстро кивнул.

— Хорошо, тогда я оставлю здесь свою кружку, — произнесла Эйприл. Она обошла Хью и поставила чашку в шкаф. В этот момент он, сам не зная почему, боялся даже взглянуть на нее.

Надев пальто и завязав красный вязаный шарф, Эйприл сказала: