Дженнифер Фэй - Сердцеедка с острова соблазнов

Он повернулся к Ли и увидел беспокойство в ее глазах.

— Да, я хочу, чтобы мы стали ближе.

Она взяла его за руку и повлекла к большой скале, где они сели, глядя на море.

— Расскажи мне о своей семье, — мягко сказала Ли.

Ксандеру тут же захотелось сменить тему разговора, но он знал, что у него появился шанс завоевать доверие Ли, вывести их отношения на новый уровень.

— Меня усыновили, — вырвалось у него само собой.

— Я… я не знала.

— Обычно я об этом не распространяюсь. — Ксандер мучительно пытался понять, с чего начать свой рассказ. — Я не знал ни свою родную мать, ни отца. Меня оставили на ступеньках больницы, когда мне было несколько месяцев.

Ли сочувственно сжала его руку, и этот простой жест принес Ксандеру утешение.

— Мои родители считали, что не могут иметь собственных детей, поэтому они усыновили меня. В первые годы все было замечательно. А потом, когда мне исполнилось четыре, мама забеременела и родила Стасю. Все, в том числе и я, были очень этому рады. Но когда сестра повзрослела, я заметил, что родители уделяют ей больше времени и внимания, чем мне. Она получала все, чего бы ни пожелала, а мне говорили, что я должен сначала заработать то, что хочу.

— Должно быть, тебе было нелегко, но я уверена, что они тебя тоже любили.

— Неужели? А вот я в этом не уверен.

— Может быть, причина такого отношения была в том, что ты — мальчик, а Стася — девочка?

Ксандер покачал головой.

— Я тоже сначала так думал, но затем отец сам объяснил мне…

Те слова снова отозвались болью в сердце. Он не вспоминал их очень давно, считая, что, если не вызывать их в памяти, они в конце концов исчезнут, словно ночной кошмар. Но, как оказалось, они крепко засели в голове.

Ли сидела молча, как будто дожидаясь продолжения исповеди Ксандера. Он не понимал, почему продолжает открываться ей все больше и больше. Но лучше и в самом деле покончить с этим как можно быстрее.

— Мне тогда было шестнадцать. У меня были большие проблемы в школе и дома, в то время как моей сестре все прощалось и почти все внимание родителей доставалось ей. Не пойми меня неправильно, я люблю свою сестру. Она просто замечательная. Но мы с ней совершенно разные — как день и ночь. Когда я получил водительские права и захотел обзавестись мотоциклом, мой отец сказал, что я должен сам заработать на свою мечту.

— Тебе не кажется, что это звучит разумно? Это похоже на попытку научить ребенка ответственности.

— Да, если бы разговор этим и закончился.

Ксандер переплел свои пальцы с пальцами Ли.

Ее кожа казалась такой гладкой на ощупь, такой соблазнительной.

— Тебе не обязательно рассказывать дальше, если это слишком больно.

Эти слова лишь заставили Ксандера продолжать.

— Я не согласился с отцом и продолжал выпрашивать у него мотоцикл.

— Все подростки ведут себя так.

— Именно во время одного из наших споров отец вышел из себя и заявил, что я ему не сын. — Ксандер никому не рассказывал об этом, даже сестре. — Он добавил, что собирается отдать меня в интернат, где меня вышколят. А я в ответ крикнул, что ненавижу его и больше не хочу его видеть. И тогда отец сказал, что если я не изменю свое поведение, то он еще и запретит мне приезжать домой на каникулы. — Осознав, что позволил разговору стать слишком серьезным, Ксандер обратился к Ли: — Готов поспорить, что ты росла идеальной дочерью.

Она помолчала пару секунд, а затем ответила:

— Не совсем. В старших классах я влюбилась в одного хулигана. Родители не позволили мне встречаться с ним. Я тогда спорила с ними, а после узнала, что того парня посадили за проникновение со взломом в чужой дом. И теперь, оглядываясь назад, я рада, что не настояла на своем.

Ксандер понял, что Ли пытается его хоть как-то утешить, и был ей за это признателен. Но он рассказал ей еще не все. Тяжело вздохнув, Ксандер провел ладонью по волосам и продолжил:

— Повзрослев, я понял, что родители были не виноваты. Я рос упрямым и злым. Несмотря на то что мама пыталась сгладить ситуацию, я заметил, что отец старается со мной вообще не разговаривать. Я перестал приезжать домой на каникулы. Вместо этого я предпочитал либо оставаться в интернате, либо уезжать куда-нибудь с друзьями. Летом я работал на моего дедушку по материнской линии — у него был свой бизнес в сфере недвижимости. Сначала я красил дома и стриг газоны, а потом дед устроил меня на работу в фирму своего подрядчика. Там я многому научился.

— А как насчет твоей сестры? Наверное, она по тебе сильно скучала?

— Да. Стася позвонила и попросила меня вернуться домой. Когда я сказал ей, что не могу, потому что наш отец этого не хочет, она настояла на том, чтобы ей позволили навестить бабушку и дедушку, пока я провожу у них каникулы. — Ксандер улыбнулся, вспомнив, как сестра делала все, чтобы они не росли порознь. — Стася умеет добиваться желаемого.

— И она любит своего старшего брата.

Ксандер кивнул.

— Она очень хорошая, хотя иногда может быть немного напористой.

— Ты твердишь мне, что еще не поздно привести в порядок мои отношения с родителями. А почему ты сам не помиришься с отцом?

— Я не могу этого сделать.

— Уверена, что можешь…

— Нет. Родители погибли в автомобильной аварии, еще когда я учился в колледже.

— Мне очень жаль.

— Бабушка и дедушка взяли мою сестру под опеку. А я перестал с ними общаться — даже со Стасей. Я злился на то, что у меня больше не было возможности восстановить добрые отношения с родителями. Я чувствовал себя виноватым за то, что игнорировал неоднократные мамины просьбы вернуться домой. Я не знал, что сказать своему отцу. А он, наверное, не знал, что сказать мне.

— Твои родители любили тебя. Может быть, они не всегда выказывали тебе свои чувства. — Ли сжала руку Ксандера. — Но твои мама и папа любили тебя до самого конца. И они знали, что ты их тоже любишь.

Он покачал головой. Ли не знала всей ситуации. Но Ксандер не собирался спорить с ней, понимая, что толку от этого не будет.

— Почему ты мне это рассказал? — спросила она.

Он немного отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо.

— Ты знаешь почему.

— Это было больше, чем желание поделиться историей из своего прошлого. Ты пытаешься дать мне понять, как нам важно иметь крепкие отношения с нашим ребенком?

Ли словно видела Ксандера насквозь. Он не понимал, как это у нее получается.

— Да. Я не позволю своему ребенку когда-либо сомневаться в моей любви к нему или к ней.

Ли просияла.

— Ты уже любишь нашего будущего малыша?

Ксандер не задумывался над этим прежде, потому что избегал произносить слово «любовь» до этого дня. Он посмотрел в зеленовато-голубые глубины глаз Ли и увидел там не жалость, а заботу и понимание. Ксандер черпал силы в ее сострадании. Он знал, как рискованно кого-то любить, потому что тебя могут предать. И все же в этот момент больше всего на свете он жаждал любви.