Мишель Смарт - Эксклюзивное соблазнение [litres]

– Что это значит?

– Это важно для меня.

– Бет… – Он стиснул зубы и взмолился, чтобы у него хватило сил. – Я лгал тебе, шантажировал тебя. Я так ужасно поступал с тобой. И я знаю, что после смерти попаду в ад. То, что я чувствую к тебе, не важно. Ты не заслуживаешь той жизни, которую я навязал тебе. Ты заслуживаешь счастья. Я хочу, чтобы ты была со мной, но я знаю, что это невозможно. Я забрал у тебя все. Мой брат правильно поступил, когда спрятал от меня своего ребенка. Я эгоист. Я думаю только о том, что лучше для бизнеса, а не для человека. Впервые в жизни я пытаюсь поступить правильно ради другого человека: ради тебя. И твоего сына. Доменико – твой сын. Мне не следовало угрожать отнять его у тебя.

У него подкосились ноги, и он опустился на диван и обхватил голову руками.

– Тогда зачем ты сказал, что собирался жениться на другой женщине? – Ее голос надломился.

– Я врал, чтобы ты ушла. Но ты по-прежнему меня не слышишь. Пожалуйста, Бет, уходи.

Он вздрогнул, когда ее теплые пальцы обхватили его руки и отвели их от лица.

Подняв голову, он увидел, что Бет присела перед ним и пристально смотрит на него добрыми шоколадно-карими глазами.

– Ты любишь меня? – спросила она.

Его переполняло отчаяние.

– Тебе обязательно об этом спрашивать?

– Мне надо это услышать, – ответила она.

– Зачем?

Она встала так, чтобы ее колени были между его ступнями, и положила ладонь ему на грудь. Легкая улыбка коснулась ее полных губ.

– Я слышу, как бьется твое сердце, – сказала она.

Он сдержал стон. Его сердце билось так сильно, что он чувствовал эхо в пульсирующей голове.

Держа одну руку на его груди, она положила вторую руку у основания его горла.

– Когда мои родители умерли, я не просто потеряла их, – сказала она. – Я потеряла единственный дом, школу и всех моих друзей…

Он глубоко дышал, внимательно слушая ее.

– Меня перевели в приемную семью в пятидесяти милях от родного дома. У пары, которая воспитывала меня, было двое собственных детей. Они были хорошей семьей и очень заботились обо мне, но я никогда не чувствовала себя их родней. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он покачал головой. Как он мог понять то, что она пережила?

– Когда мы куда-то шли, они держали своих детей за руки. Они редко брали за руку меня. Они целовали меня в макушку перед сном, а своих детей буквально осыпали поцелуями. Я чувствовала себя лишенной их любви. Их дом никогда не был похож на дом моих родителей. Я чувствовала, что нужна своим приемным родителям, но они не любили меня так, как своих детей. Кэролайн переехала к нам, как только потеряла свою мать. Мы сразу поняли друг друга, и я стала ей старшей сестрой, хотя она была моложе меня всего на три месяца.

Она погладила его по щеке.

– Ты – первый человек, который задумался о моем счастье после смерти моих родителей.

Его сердце сжалось.

– Да, ты лгал вначале и шантажировал меня, но с тех пор ты очень старался сделать меня счастливой. Мое счастье важно для тебя. Я дорога тебе, и ты доказывал это много раз.

На мгновение он забыл, как дышать.

Она приблизила к нему лицо, и ее теплое дыхание коснулось его щеки.

– Я знаю, ты угрожал уйти из компании из-за вечеринки, – сказала она.

– Бет…

Она мягко коснулась губами его рта, заставляя замолчать.

– Последние пятнадцать лет я искала любовь, но боялась ее найти. Жизнь такая хрупкая. Те, кого я любила, либо умерли, либо не отвечали мне взаимностью.

Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Я приехала к тебе домой, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Я видела твое богатство и утонченность и считала, что не смогу стать частью твоей семьи. Твои родственники казались мне настоящими айсбергами. А знаешь, что я вижу сейчас?

Он медленно покачал головой.

– Я вижу семью, которая умеет любить, но по-своему. Однажды я обвинила тебя в том, что ты оцениваешь людей по собственным стандартам, и прошу сейчас за это прощения. Знаешь, что я чувствую сейчас, возвращаясь на твою виллу?

Он сглотнул и снова покачал головой.

– Я чувствую себя как дома. – Слезы наполнили ее глаза, она заговорила шепотом. – Я не чувствовала, что у меня есть дом, с тех пор как мне исполнилось девять лет. Ты сделал это для меня, Алессио. Ты привел меня в свой мир и постарался сделать так, чтобы я стала его частью. Вчера вечером ты вернул мне свободу. Я могла забрать Доменико и жить своей жизнью. – Она провела губами по его рту, потом поцеловала в щеку. Ее слезинка упала ему на лицо. – Я выбираю тебя.

Он вздрогнул.

Она выбрала его. По собственной воле.

Наконец он позволил себе прикоснуться к ней. Обнял и притянул к себе, а потом обхватил руками ее щеки.

Он смотрел в любимое лицо, удивляясь тому, что услышал.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он. – Я не подозревал, что так можно любить. Ради тебя и Доменико я сделаю все, что угодно. Я не хочу, чтобы у него было такое детство, как у меня. Я хочу, чтобы у него было детство, о котором мечтал мой брат. Я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы стать мужем и отцом, которых вы оба заслуживаете. Я буду меньше работать. Больше никакой работы на выходных. Ты заставила меня понять, что наша семья – ты, я и Доменико – важнее всего. Я готов отдать за вас свою жизнь.

Бет была в таком водовороте эмоций, что не могла произнести ни слова.

Но ведь она сказала Алессио все, что требовалось. Кроме одного.

– Я люблю тебя. – Она с радостью смотрела, как сияют его изумрудно-зеленые глаза. От восторга у нее закружилась голова. – Я люблю тебя.

Он долго смотрел ей в глаза, а потом поцеловал, вложив в поцелуй всю свою любовь и нежность.

– Ты уверен, что я хорошо выгляжу? – спросила Бет.

Алессио отвел взгляд от манжеты своей рубашки, на которой застегивал запонку, и с удивлением уставился на жену.

В длинном красном шелковом платье, подчеркивающем ее округлившуюся грудь и растущий живот, она выглядела восхитительно.

– При виде тебя, красавица, у меня текут слюнки.

Ее глаза заблестели от удовольствия.

Он всегда считал, что беременная женщина не может светиться. Но, вынашивая второго ребенка, Бет была поразительно красива.

Дверь их спальни открылась, и вошел четырехлетний Доменико, неся двухлетнего Бруно под мышками.

– Поставь его, – упрекнула Бет. – Он не игрушка.

Доменико отпустил брата. Бруно шмякнулся на задницу и сразу же поднял руки, чтобы Доменико снова поднял его.

Алессио усадил обоих мальчиков на кровать.

– Где Миранда? – спросил он.

– Пошла за молоком. Мы можем пойти с тобой, папуля?

Алессио обожал, когда Доменико называл его папулей.

Он стал ему настоящим отцом. Через два месяца после того, как Бет узнала, что беременна Бруно, они юридически усыновили Доменико. Они обожали его. Пусть они не его биологические родители, но они стали ему настоящими отцом и матерью.