Кэтрин Гарбера - Неукротимый ловелас

И он понял, что не только ему будет трудно сказать «прощай».

Диего знал, что не может остаться у Пиппы на ночь, но и уезжать ему не хотелось. Поэтому он уговорил ее пойти посидеть во дворе у костра. Он развел огонь и устроился в большом кресле, посадив Пиппу к себе на колени.

— Ты всегда знал, что ранчо будет принадлежать тебе? — спросила она.

Он крепче прижал ее к себе.

— Да, — сказал Диего.

Искры от костра поднимались в темное небо, и Диего смотрел на них и размышлял о сложившейся ситуации.

Если бы он был другим, то бросил бы все и последовал за ней. Но он не мог этого сделать. Он всегда знал, что его место на ранчо, в Арбол-Верде. Он никогда не сомневался в своем выборе. Даже когда учился в техасском университете сельского хозяйства и механики, он приезжал на выходные дни домой, потому что скучал по земле и по своим лошадям.

Он пытался найти способ видеться с Пиппой после того, как она вернется в Англию. Хотя она даже не заикалась о такой возможности. Но Диего не мог себе представить, как теперь будет жить без нее. Он даже сам был удивлен, что испытывает такие сильные чувства к женщине, которую знал так недолго.

Но она была не просто женщиной. Она была Пиппой.

Она была стильной и забавной, нетерпеливой и сексуальной. Но все равно оставалась для него загадкой, сколько бы он с ней ни проводил времени. И он знал, что ему будет очень тяжело расстаться с ней.

— Расскажи мне об этом, — попросила она.

Что он мог рассказать?

— Знаешь, некоторые люди никогда не могут покинуть то место, где они родились и выросли.

Пиппа кивнула.

— Да, но я никогда не была такой. Я страстно хотела вырваться из-под опеки отца.

— У меня все было по-другому. Мы с отцом всегда были единодушны во всем, что касалось ранчо. Я с малолетства следовал за ним по пятам. Полагаю, я научился ездить верхом, как только стал достаточно большим, чтобы меня можно было посадить в седло. И в моей жизни не было ни минуты, когда я бы не чувствовал свою связь с этой землей.

Пиппа вздохнула.

— У меня все по-другому. Последние несколько лет я ощущала себя потерянной. Но в обществе Кинли и Пенни мне было хорошо. Я знала, что это временно, но при этом не хотела быть ни в каком другом месте. После смерти мамы я впервые чувствовала себя почти что дома.

— Мне жаль, что ты потеряла свою мать, — сказал Диего.

Он не мог даже представить себе, какой была бы его жизнь без матери. Она была центром притяжения для всей семьи. Сделавшая успешную карьеру на телевидении, она всегда была смелой и откровенной, и ее дети брали с нее пример.

— Спасибо. До того как она умерла, я и не сознавала, что она служила барьером между мной и отцом. Большую часть года я училась в частной школе, и после ее смерти мы с отцом почти не виделись. Я никогда не подозревала, насколько чужими мы с ним были. Я думала… да ладно, не важно, что я думала, потому что я была неправа, — махнула Пиппа рукой.

Она повернула голову и уставилась на огонь. Диего почувствовал, что, говоря об отце, она словно воздвигла барьер вокруг себя. Он сомневался, что она сама отдает себе отчет в этом, но она изменилась. В ней появилась холодность, которой всего минуту назад не было.

Ему хотелось прижать ее к себе как можно сильнее, но он удержался.

— Расскажи мне о вашем семейном бизнесе, — попросил он.

— Мы занимаемся изготовлением элитных ювелирных изделий. Пока я жила здесь, окончила удаленные курсы управления бизнесом в университете, и еще несколько курсов по художественному дизайну.

— Ты подготовила какие-нибудь образцы, чтобы взять с собой? — спросил Диего.

— Да. Я разработала огромное количество новых моделей. Отчасти я разругалась с отцом из-за того, что хотела, чтобы мы двигались в ногу со временем, стали более современными.

— А остальные члены совета директоров поддерживают тебя? Насколько я понимаю, они все члены вашей семьи, верно?

Пиппа встала с его коленей, отошла на несколько шагов и уставилась в ночное небо. Потом повернулась к нему.

— Да. По большей части они мои родственники. Но очень дальние… Большая часть акций принадлежит мне.

— И поэтому твой отец контролирует работу компании? — Диего пытался понять, с чем она столкнется по возвращении в Англию.

— Да. Он троюродный брат моей мамы, так что у него тоже есть немного собственных акций. Но с мамиными акциями, которые теперь принадлежат мне, у него было большинство в совете директоров. Я думаю, что он будет бороться изо всех сил, чтобы не дать мне занять его место.

Диего надеялся, что это не так. Когда она говорила о компании и об отце, он видел на ее лице готовность бороться до конца. Было бы лучше, если бы ее отец смирился с ее возвращением и ушел бы в тень.

— Как ты думаешь, он изменился? Может быть, то, что ты пропадала столько лет, заставило его понять, чего он лишился? — спросил Диего.

— Очень в этом сомневаюсь, — сказала Пиппа.

Диего хотел быть сдержанным и притвориться, что он не испытывает к ней сильных чувств. Но он не смог. Он поднялся, подошел к ней и обнял ее. И так они и стояли, пока не догорел костер. Когда они вернулись в дом, Диего очень хотелось остаться и провести с ней как можно больше времени, пока она еще здесь. Но наверху спали дети. И, попрощавшись, он уехал, размышляя над тем, что ждет ее в будущем и будет ли в нем место для него.

Пенни и Бенито проснулись очень рано, и Пиппа, которая почти не спала в эту ночь, с трудом сдерживала свое недовольство. И она была очень рада, когда Кинли, которая ночью вернулась из Лас-Вегаса, вызвалась отвезти их в школу. Она сдала детей на руки подруге, которая выглядела так, будто ей хотелось задать Пиппе море вопросов. Но Пиппа лишь покачала головой и выпроводила их из коттеджа. После чего села за свой компьютер.

Никаких писем в ответ на ее запрос. Когда же она сможет занять свое место в совете директоров «Дома Гамильтонов» и получить контроль над своим состоянием? Но она тут же разозлилась на себя, зная, что в глубине души рада отсрочке. Чем дольше она будет ждать ответа от поверенного, тем больше времени проведет с Диего.

Но разве она не видела, что случается, когда мужчина, которого любишь, начинает распоряжаться твоей жизнью? Разве она не оказалась в такой трудной ситуации из-за отца, который откусил больше, чем мог проглотить?

Пиппа приняла душ, оделась и пошла на террасу, взяв свой блокнот и карандаши. Она вспомнила прошедший вечер и то, как она сидела на коленях у Диего. Он заставлял ее чувствовать… ну, слишком многое, это она готова была признать. Рядом с ним ей казалось, что она в безопасности. И она страстно желала его. Но ей хотелось чего-то еще, чему она не могла дать название.

Она перенесла свои чувства на бумагу. Танцующие искры от костра вдохновили ее, и она сделала эскиз ожерелья из крошечных рубинов, нанизанных на золотые нити, с большим рубином в центре.