Рейчел Томас - Неповторимая ночь на острове

Она посмотрела ему в глаза. Что с ней происходит? Она же не влюблена в Льва Драгунова… или влюблена?

— Вы не сожалеете о том, что мы не познакомились при других обстоятельствах? — вкрадчиво, бархатным голосом спросил он.

Бьянка покраснела.

— Нет… вовсе нет, — солгала она.

Лев рассмеялся, его глаза потеплели.

— Вы так пылко это отрицаете, что я невольно сомневаюсь в вашей искренности.

Бьянка попыталась убрать руку, но Лев крепко держал ее. Она заставила себя посмотреть ему в лицо.

— Это правда.

— Значит, если я прямо сейчас поцелую вас, как поцеловал неделю назад на благотворительном вечере, это оставит вас равнодушной?

Почему она все еще стоит здесь, почему не прервет этот разговор, принявший опасный оборот? Но Бьянка не могла пошевелиться.

— Здесь нет свидетелей, зачем вам целовать меня?

— Потому что вы очень красивая женщина, которую хочется осыпать поцелуями.

Лев шагнул к ней и прижался к ее губам, словно пробуя их на вкус.

— Нет, Лев, это не предусмотрено нашей сделкой, — запротестовала Бьянка, стараясь говорить твердо и решительно.

— Это верно, но признайтесь, Бьянка. Вы же хотите, чтобы я вас поцеловал. Вы хотите, чтобы я растопил ваше ледяное сердце, о котором так любят сплетничать в прессе.

Она уперлась ладонями в его грудь, не обращая внимания на жар, охвативший ее от прикосновения к его телу.

— Я соглашусь поцеловать вас только на публике и только потому, что этого требует моя роль пылко влюбленной женщины, которую вы мне навязали.

— Вы уверены, Бьянка? — спросил он хриплым шепотом.

У Бьянки закружилась голова. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Лев склонился к ней и прижался к ее губам в страстном и требовательном поцелуе. Бьянка знала, что ей сейчас нужно повернуться и уйти, но вместо этого она закрыла глаза и ответила на поцелуй. Лев обнял ее, прижимая к себе.

Это было безумие. И одновременно — чудо.

— Нет! — Собравшись с силами, Бьянка попыталась оттолкнуть его, но он не выпустил ее из объятий. — Это больше не повторится.

Он сделал глубокий вдох, словно сдерживая рвущийся наружу гнев.

— Повторится, когда мы будем не одни. Вы сами сказали: это часть вашей роли.

— Уходите, — резко ответила она, ощущая одновременно разочарование и облегчение. — Идите, Лев. На сегодня спектакль окончен.

— До завтра, Бьянка, — сказал он и направился к лифту.

Она смотрела ему вслед, пытаясь понять, что же произошло между ними. Зачем ей понадобилось искушать его и, что еще более важно, почему она ответила на его поцелуй?

Нет, это больше не повторится.

Следующим вечером, ожидая Льва, Бьянка не могла найти себе места от беспокойства. Она договорилась об интервью со Львом в семейном приюте. Кроме того, фотографии, которые папарацци не преминут сделать сегодня вечером, наверняка появятся во всех популярных глянцевых журналах. Бьянка не могла сказать, что получала удовольствие от совместных выходов в свет, в особенности потому, что Лев вызывал у нее смешанные чувства.

Она не была уверена, что помолвка гарантирует ему теплый прием в обществе, но, если они будут по‑прежнему считаться женихом и невестой, это облегчит Льву задачу. Пусть действует по плану и оставит ее в покое, это даст ей возможность сосредоточиться на работе — совсем скоро должна была пройти презентация нового продукта Дарио.

Бьянку тревожили ее братья и сестры. Они, конечно, знали о помолвке и при встрече наверняка подвергнут ее настоящему допросу. Бьянка понятия не имела, что скажет деду, и всячески оттягивала его встречу со своим так называемым женихом. От одной мысли о той паутине лжи, что ей пришлось сплести, ее начинало мутить, но обязательства прежде всего — ей предстоит еще одно свидание с женихом. Как надеялась Бьянка, последнее. После того поцелуя прошлой ночью она боялась оставаться со Львом наедине, страшась снова утратить контроль над собой.

Пунктуальный, как всегда, Лев постучал в ее дверь в назначенное время. Прежде чем открыть ему, Бьянка несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоить мятущиеся мысли и подготовиться к встрече с мужчиной, который одновременно смущал и волновал ее. Если бы не тот поцелуй и мысль о том, что она стала жертвой шантажа, Бьянка, пожалуй, даже получала бы удовольствие от этих встреч.

Она открыла дверь и замерла на пороге. Лев молча смотрел на нее. Стоило Бьянке увидеть его высокую фигуру, облаченную в элегантный смокинг, как мысли ее устремились в совершенно нежелательном направлении. Это был самый потрясающий мужчина из всех, кого она когда‑либо встречала.

— Добрый вечер, Бьянка.

Он окинул ее внимательным взглядом, скользнувшим по ее черному шелковому платью. Это длинное платье в пол ничего не скрывало, но и ничего не обнажало. Бьянку вдруг охватило смущение, она отвела взгляд, чувствуя, как жаркий румянец заливает ее щеки.

— Прежде чем мы уйдем, я бы хотела предложить кое‑что… надеюсь, это поможет вам добиться своей цели.

Бьянка слышала свой голос — спокойный и уверенный. Как хорошо все же уметь притворяться.

— Я заинтригован. — Лев шагнул к ней, и она задрожала, как листок на весеннем ветру. Его глаза потемнели, стали свинцово‑серыми, напомнив Бьянке о поцелуе прошлой ночью. — Что же мне поможет добиться цели? Еще один поцелуй? Наверное, я должен поцеловать вас на приеме, но по‑настоящему, как вы хотели?

— Я… я ничего подобного не хотела, — запинаясь, проговорила Бьянка.

Одной мысли о поцелуе было достаточно, чтобы у нее участился пульс. Никто и никогда не целовал ее так, что кружилась голова.

Он подошел совсем близко, и Бьянка вдохнула незнакомый и пьянящий аромат его одеколона с привкусом каких‑то экзотических специй. Она посмотрела ему в глаза, стараясь сохранять спокойствие и уверенность. Его пальцы скользнули по щеке Бьянки, и с ее губ сорвался судорожный вздох.

Это легкое прикосновение опалило ее кожу. Она знала, что должна отступить, но не могла заставить себя пошевелиться. Бьянка прекрасно понимала, какими мотивами он руководствуется, но невольно вспомнила любовное письмо, которое прочла, когда была еще ребенком. Она нашла это письмо случайно, между страниц одной из книг в фамильной библиотеке. Много лет она читала и перечитывала его и всякий раз испытывала горячее желание когда‑нибудь обрести такую же любовь.

— Как жаль… вы созданы для поцелуев. — Его голос звучал глубже, а акцент стал таким сильным, что Бьянка едва поняла сказанное.

Почему он решил, что она создана для поцелуев, если до сих пор ее не целовал никто, кроме него? Тот поцелуй прошлой ночью был для нее совершенно новым опытом, который привел ее в смятение.