Хайди Райс - В сетях искушения

— А тебе не приходило в голову, что она могла оставить тебя не потому, что не любила, но потому, что любила очень сильно и не хотела видеть, как ты страдаешь? Судя по твоим словам, у нее была очень непростая жизнь. Может, она пыталась защитить тебя? Ты сказал, что у нее был сутенер, очень жестокий человек. Разве не может быть такого, что она решила отказаться от тебя, чтобы ты рос в безопасности?

Что‑то распахнулось глубоко внутри меня, когда я услышал слова Эди. И вдруг на меня обрушились воспоминания, которые я годами хранил запертыми в подсознании.

«Я так сильно люблю тебя».

Как часто мама говорила мне эти слова? Сотни раз. А может, тысячи? Как часто она обнимала меня и целовала, щекотала мой живот, чтобы я расхохотался? Как часто рассказывала мне сказки поздно ночью, после того, как уходил ее мужчина, чтобы я мог заснуть? Я представил ее лицо, являвшееся мне в ночных кошмарах, но впервые за все время я вдруг осознал, что оно выглядело совсем юным. Она была подростком, когда родила меня. И ей было не больше двадцати с небольшим лет, когда она бросила меня.

Мне показалось, что я задыхаюсь.

— Боже правый! — выдавил я, уткнувшись лицом в волосы Эди. — Как я мог не видеть этого раньше?

Хотя я знал почему. Я отказывался видеть это, отказывался доверять и любить, чтобы защитить себя любой ценой. Вот почему я всегда отвергал правду о матери, вот почему обошелся так ужасно с Эди.

— Я перекладывал вину за свой эгоизм и трусость на нее, хотя мне некого винить, кроме самого себя.

Эди обхватила ладонями мое лицо и заставила посмотреть ей в глаза, и меня потрясла светившаяся в них любовь.

— Данте, не говори глупости. — Я чуть не рассмеялся, услышав такую горячность в ее голосе. — Ты хороший человек. Ты был напуган. И после того, что случилось с твоей мамой, ты не мог не оттолкнуть меня.

— Bella, хочешь сказать, что прощаешь меня? — спросил я, готовый поверить в чудеса.

Мучения, которые я испытывал несколько последних минут, часов, дней и недель, исчезли, когда на ее губах заиграла улыбка, которая давно вызывала у меня зависимость.

Мне вдруг стало так хорошо на душе. Эди собиралась дать мне второй шанс, и я не мог понять, чем заслужил такое счастье. Но я был готов на все, чтобы она оставалась рядом со мной до конца моих дней.

— А как ты думаешь? — спросила она и, обняв меня за шею, подставила свои губы для поцелуя.

И мне не нужно было еще одно приглашение.

Я крепко прижал Эди к себе и завладел ее губами, решительно настроившись заявить на нее свои права и сделать ее своей навечно.

Губы Данте впились в мой рот, и мое сердце наполнилось надеждой, восторгом и глубокой нежностью.

Он все‑таки пришел ко мне, сказал, что любит меня, и даже поведал о своей матери — что было для него очень непросто. Теперь мы были по‑настоящему на равных, и у нас появился шанс построить чудесные, надежные и крепкие отношения. И я собиралась ухватиться за этот шанс обеими руками.

Я погрузилась в этот поцелуй, чувствуя, как во мне нарастает возбуждение, когда Данте прижался к моему животу своей отяжелевшей плотью. Даже через нашу одежду я ощущала, какой он мощный и сильный, и мое лоно увлажнилось, готовое принять его.

— Ты вернешься обратно в «Инферно»? И будешь жить со мной на моей вилле «Парадиз»? — промурлыкал он, губами лаская мою шею, тогда как его большие ручищи сжимали мои ягодицы.

— Да, да… — Меня охватил дикий восторг. Я хотела быть рядом с ним больше всего на свете. И мне нравилась моя работа в казино. — Но… — Я оторвалась от него и посмотрела ему в глаза. — Ты должен пообещать никогда не устраивать мне сцен, когда я на работе.

— Конечно, bella, я не буду устраивать тебе сцен. Но я придушу Галанти, если он снова посмеет флиртовать с тобой.

— Данте, что за глупости, — сказала я, потому что видела, что он не шутит. — Ты не можешь убить Галанти за то, что он улыбается мне. Это плохо скажется на твоем бизнесе.

Я не успела договорить, потому что он прильнул губами к пульсирующей жилке на моей ключице и буквально присосался к ней. Внутри меня поднялась жаркая волна, которая потом хлынула к низу моего живота, и мой разум выдал последнюю связную мысль.

«Вот уж действительно, добро пожаловать в „Инферно“!»

— Звонил Джо. Мы утвердили последние детали нашего учебного курса! — крикнула я Данте, пытаясь перекричать шум лопастей вертолета, приземлявшегося на посадочную площадку его виллы на Лазурном Берегу. — К концу этого года весь персонал казино будет обучен тому, как вычислять различные шулерские приемы, которые я обнаружила, — с гордостью добавила я, радуясь всему, чего достигла в роли управляющего отделом игровых систем и систем безопасности «Аллегри Корпорэйшн».

— Ты молодчина, bella, — сказал Данте, расстегнув сначала свой, а потом мой ремень безопасности, пока лопасти вертолета постепенно замедляли свой ход. А потом он отобрал у меня телефон и спрятал его в задний карман своих брюк. — Но хочу предупредить тебя, что до конца недели не должно быть никаких разговоров о работе. — Он вытащил меня из кресла и притянул к себе. — Иначе я уволю тебя.

— Да, пожалуйста, — поддела я его и обняла за талию. — Я знаю несколько владельцев других казино, которые в одну секунду предложат мне место.

— Тогда им придется умереть, — заявил Данте, а потом жадно прильнул к моим губам. Вскоре этот поцелуй из шутливого превратился в пылкий и страстный — впрочем, такое случалось постоянно, — но, только я начала терять голову, Данте отстранился от меня, а потом быстро наклонился и забросил меня себе на плечо.

— Что ты делаешь? — Я уставилась на его тугие ягодицы, прятавшиеся под потертой джинсовой тканью, когда он выносил меня из вертолета, как мешок с картошкой. — Поставь меня обратно, — добавила я, но моим протестам не хватало накала, потому что меня разбирал смех.

— Успокойся, женщина, — шутя шлепнул меня по попе Данте. — Или я уроню тебя.

Не обращая внимания на мои попытки высвободиться, он миновал пилота и Колетт с ее помощниками, которые с улыбкой следили за нашими шалостями, но вместо того, чтобы направиться к дому, пошел в противоположную сторону. Я перестала вырываться, испугавшись, что он в самом деле уронит меня, когда он начал спускаться по ступенькам, ведущим к нашей с ним бухточке.

Прошло больше года с тех пор, как мы занимались здесь любовью в первый раз, но мы всегда находили время, чтобы освежить наши воспоминания, когда сбегали с работы в Монако и улетали на виллу «Парадиз». Этот год был наполнен любовью, светом и смехом, а еще редкими жаркими спорами, потому что Данте по‑прежнему мог вывести меня из себя, как никакой другой мужчина. Но он также был самым восхитительным из них.