Элла Хэйс - Замуж со второй попытки

— Да.

— Что ж, это уже большой прогресс. — Рози вздохнула и посмотрела на потолок. — Эмма — жена, а точнее, вдова Дункана. Видели, как Кор отреагировал на ее имя? Мы все любили Дункана, но он до сих пор не может смириться с его гибелью. Они были друзьями. Я подумала, Кор будет рад видеть Эмму.

Рози, казалось, что‑то обдумывала, а затем улыбнулась отражению Миллы в зеркале.

— Послушайте, сегодня вечером у нас состоится небольшая предсвадебная вечеринка — только для самых близких людей. Я думаю, вы должны быть там. Вы очень хорошо подходите Кормаку. Он, не сомневаюсь, будет рад вас там видеть. Вы сможете переночевать в Калькаррон‑Хаус, а на следующий день стать гостьей на свадьбе.

Милла собралась было возразить, но Рози с улыбкой остановила ее.

— Мы не скажем Кору — это будет для него приятный сюрприз. У меня даже найдется для вас идеальное маленькое черное платье…

Кормак завязал галстук и уставился на свое отражение невидящим взглядом. Этим утром он сказал Милле, что хочет, чтобы она пришла на свадьбу, но теперь все изменилось. Если Эмма собирается присутствовать на торжестве, то Милла не должна быть там. Как он может появиться рука об руку с красивой девушкой, когда Эмма придет одна? Это было бы все равно что выставить напоказ свое счастье, объявить во всеуслышание, что он покончил со скорбью и пошел дальше по жизни.

Кормак понимал, что никогда не сможет избавиться от чувства вины — оно всегда будет гнаться за ним. Сегодня он бросил пару кружек на стол, в следующий раз он может повести себя намного хуже. Нельзя обременять Миллу своими неустойчивыми настроениями, кошмарами, страхами. Всем будет лучше, если он останется в одиночестве.

Кормак посмотрел на часы. Если выехать сейчас, то он успеет добраться до коттеджа и обратно, прежде чем кто‑нибудь хватится его. Ему потребуется всего несколько минут, чтобы сказать Милле, что у них ничего не получится, и тогда он будет свободен — пусть и с разбитым сердцем.

Кормак остановился в нерешительности наверху лестницы. С первого этажа уже доносился гул голосов, музыканты настраивали свои инструменты. Он понятия не имел, как выдержит эту вечеринку. После объяснения с Миллой ему не захочется возвращаться. Скорее всего, он пойдет в бар и напьется. Но его семья никогда не простит его за то, что он пропустил эту вечеринку. Кормак оказался в ловушке. Что ж, придется сыграть роль послушного наследника Калькаррона.

Он заставил себя двинуться вперед, но на середине лестницы замер, словно загипнотизированный, увидев, что из гостиной вышла Милла и посмотрела на него с застенчивой улыбкой. Кормак никогда не видел ее вот такой — в элегантном черном платье и туфлях на шпильках, с зачесанными наверх волосами, которые поддерживала заколка со стразами.

Прежде чем он успел собраться с мыслями, из гостиной выглянула его сестра и захихикала.

— Мы так и думали, что удивим тебя. — Рози обняла Миллу за талию. — Правда, мисс О’Брайен великолепна?

Кормак с трудом обрел дар речи.

— Да.

Воротник рубашки внезапно показался ему слишком тугим. Кормака охватила горечь: ну почему Милла выглядит так неотразимо?

Он спустился на первый этаж, подошел к ней и заставил себя встретить ее взгляд.

— Выглядишь прекрасно. Я и не ожидал…

— В этом вся прелесть сюрпризов, Кор. Их обычно не ожидают. — Рози сжала его плечо и указала на большую сумку, лежащую на стуле. — Я настояла на том, чтобы Милла сегодня переночевала у нас. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и прошептала: — Поблагодаришь меня позже. — Шагнув назад, Рози улыбнулась. — Я оставлю вас двоих, чтобы поприветствовать других гостей.

Она бросила на брата игривый взгляд и исчезла в гостиной.

На пару мгновений Кор застыл в оцепенении.

— Ты сегодня тоже шикарно выглядишь, — со смущенной улыбкой сказала ему Милла, и от этого Кормак почувствовал себя еще хуже.

— Спасибо. — Он потянулся к ее сумке. — Я помогу тебе ее донести.

Кормак начал подниматься по лестнице, Милла молча последовала за ним.

Он привел ее в комнату, в которой она ночевала в прошлый раз. Придется здесь и сейчас сказать Милле то, что он собирался сказать ей в коттедже. Выбора не остается. А после того, как она уйдет, он соврет Рози, что гостья почувствовала себя неважно и решила вернуться в Стратбурн.

Кормак закрыл за ними дверь и уже открыл рот, но Милла заговорила первой.

— Что происходит? Если я сделала что‑то не так, дай мне знать, потому что я понятия не имею, о чем ты сейчас думаешь. — Ее глаза недоуменно расширились, а боль, звучавшая в ее прерывающемся, дрожащем голосе, почти разрушила защиту Кормака. — Рози сказала, что это станет для тебя приятным сюрпризом, но я чувствую, что это не так.

— Это всего лишь из‑за сильного удивления. — Он стиснул зубы. — Я… Я, вообще‑то, собирался к тебе в коттедж…

Ее взгляд смягчился, в голосе зазвучало облегчение.

— Ты собирался ко мне? — Она подошла к нему и улыбнулась. — Ну а я уже здесь, разодетая в пух и прах только ради тебя.

Платье оставляло одно из ее плеч открытым. Кормак не мог отвести взгляд от гладкой кожи цвета сливок. Ему хотелось коснуться ее. Он тяжело сглотнул.

— Я хотел сказать тебе, что ты не можешь прийти завтра на свадьбу.

Голос Миллы дрогнул.

— Почему?

Он закрыл глаза.

— Я передумал.

— Передумал? — переспросила она с недоверием. — Просто так? — Она покачала головой. — Этого недостаточно. Мне нужно объяснение.

Кормак пожал плечами.

— Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное представление о нас, о наших отношениях.

Милла отшатнулась.

— Ты с такой легкостью меня отбрасываешь? Что с тобой случилось? Я больше не узнаю тебя.

— Я ведь говорил тебе. Я негодяй. Я ненадежный.

Ее глаза наполнились негодованием. Милла расправила плечи, ее руки сжались в кулаки.

— Как ты смеешь? — Она словно выплюнула эти слова. — Как ты смеешь прятаться за всем этим? — Ее глаза заблестели от подступивших слез. — Не знаю, что происходит, но вижу, что ты лжешь. Ты лжешь мне, но хуже всего, что ты лжешь самому себе! — Милла подошла к двери и обернулась. — Какая жалость! Я думала, что ты тот, кого я могла бы полюбить. Мне казалось, что за твоим молчанием и глазами раненого зверя скрывается что‑то, чем можно дорожить…

Внезапно раздался стук в дверь. Она замолчала и отвернулась, чтобы вытереть слезы. Кормак провел рукой по волосам и вздохнул. Он причинил Милле боль, а она причинила ему боль в ответ. Их прервали в самый неподходящий момент.

Убедившись, что Милла привела себя в порядок, Кормак открыл дверь.

— Вот вы где! — улыбнулся Сэм Милле. — Ого! Выглядите великолепно! — Он шагнул вперед, расцеловал ее в обе щеки, а затем отступил.