Мишель Дуглас - Пикник для влюбленных

Она удивлялась, неужели люди делают все это ради удовольствия?

Чего ей действительно хотелось, так это попросить массажистку дать ей банный халат, чашку чая и, оставив в покое, позволить насладиться роскошным видом из панорамного окна на шестом этаже люксового приморского отеля, расположенного в одном из самых красивых мест набережной Ньюкасла.

— Наверное, это из‑за того, что она занимается тяжелой физической работой, — откликнулась Карла, лежавшая на соседнем массажном столе. Ее голос звучал еле слышно, как вздох блаженства. — Это просто сплошной восторг, верно, Мия?

— Да, — буркнула Мия в ответ.

Конечно, она не забыла о своем обещании не врать, но при таких обстоятельствах ложь выглядела совершенно невинной. Ей вовсе не хотелось испортить Карле удовольствие. Для Мии единственный смысл всего этого состоял в том, что она проводила время с Карлой.

Еще сорок минут она терпела растирание, разминание и похлопывание.

— Планы меняются, — объявила Карла, взмахнув телефоном, когда они вошли в бар отеля, где их ждал Дилан.

Мия сглотнула и кивнула в его сторону, чувствуя, что не в силах посмотреть ему в глаза. Утешало лишь то, что с ней Карла, которая может сыграть роль буфера.

Он повернулся на барном стуле:

— Меняются?

Мия подняла глаза и увидела, что он смотрит прямо на нее. Она пожала плечами, понятия не имея, что имела в виду Карла. Встретившись с ним взглядом, она почувствовала, что у нее прересохло во рту. Надо было отвести взгляд, но вместо этого она продолжала смотреть на него голодными глазами. На нем были шорты песочного цвета и гавайская рубашка, в которой любой другой человек выглядел бы по‑идиотски. Но только не Дилан.

Он выглядел как… Мия снова сглотнула. Он выглядел как голливудский герой‑любовник. А когда он поднес к губам свое пиво, она ощутила приступ неукротимой жажды.

— Да. — Карла закончила отправлять сообщение и бросила смартфон в сумочку. — За мной заедет Тьери. Я уговорила Мию провести с нами не только вечер, но и всю вторую половину дня. Так что ты должен свозить ее домой, чтобы она могла взять вещи, которые ей понадобятся. Мы с Тьери будем ждать вас в четыре у бассейна.

Послав им воздушный поцелуй, Карла выпорхнула из бара. Мия не знала, куда девать глаза. Она взглянула себе под ноги, потом в окно, потом на бар.

— Хотите чего‑нибудь выпить?

Она взглянула на стакан, из которого Дилан успел отпить только треть, и со вздохом забралась на соседний барный стул.

— Как вы думаете, они могут сделать мне чашку чая?

— Уверен, что да. Вам какой — «Английский завтрак», «Эрл грей» или «Ромашку»?

— «Эрл грей», пожалуйста.

Дилан заказал ей чай и без предисловий спросил:

— Что с вами? Вам неловко после нашего разговора в четверг вечером?

Ей бы очень хотелось сказать «нет», но она считала, что это не такая уж невинная ложь.

— А вам нет?

Мия сомневалась, что могла сделать ему больно, но она наверняка его разочаровала. Она подозревала, что женщины редко отказывали Дилану.

— Мия, вы имеете полное право говорить то, что думаете. Мне может не понравиться то, что вы хотите сказать, но не обязаны говорить только то, что доставляет мне удовольствие. Единственный человек, которому вы должны угождать, — это вы сами.

Он действительно так считает?

— Я вел себя слишком напористо, мне захотелось послать к черту все наши договоренности. — Дилан провел рукой по лицу. — Извините. Вы имели все основания меня отбрить. Я понимаю, что серьезные отношения между нами невозможны, и вы совершенно ясно дали понять, что любая интрижка исключена. — Он обхватил стакан обеими руками. — Но дело в том, что вы мне нравитесь. И с этим ничего не поделаешь. Извините. — Он поморщился. — Мы можем снова стать друзьями?

Мия смогла лишь кивнуть.

Пока бармен подавал ей чай, оба не произнесли ни слова. Когда она снова взглянула на него, Дилан улыбнулся.

— Как вам понравилось в спа?

— О, я… — Мия слишком долго колебалась. — Очень мило, — выдавила она. — Спасибо вам.

— Опять врете!

После недолгого спора с собой она кивнула:

— Мне ужасно не понравилось.

— Они вам нагрубили, сделали что‑то неприятное?

— Нет! — Не успев себя остановить, Мия дотронулась до его плеча, желая развеять его мрачные подозрения. — Все были очень внимательны и профессиональны, у меня нет никаких претензий. Дело не в них, а во мне. Я просто не люблю, когда ко мне прикасаются незнакомые люди.

Мия закрыла глаза и глубоко вздохнула. Дилан наверняка подумает, что она ненормальная. Когда она снова их открыла, Дилан печально смотрел на нее.

— Мне очень жаль. Похоже, я постоянно вынуждаю вас делать то, что вам не нравится.

— Это все не важно. Главное, что у вас добрые намерения.

— Нет, это важно.

— Давайте поговорим о Карле и…

— Нет.

— Я должен перед вами извиниться. Мне казалось самой собой разумеющимся, что вам понравится спа.

— Большинству женщин нравится.

— Но вы не такая, как большинство женщин.

— Извинения приняты. Теперь мы можем поговорить о Карле?

Он улыбнулся:

— Конечно.

Несмотря на смущение, Мия улыбнулась ему в ответ:

— Пока могу сказать только одно: мне очень приятно с ней общаться. Она отличный компаньон.

— Она вам что‑нибудь рассказала?

Мия налила себе чаю.

— Она безумно влюблена в своего Тьери. И даже если он действительно оправдает ваши наихудшие подозрения, не представляю, как можно предотвратить эту свадьбу.

Дилан провел рукой по лицу, и у Мии сжалось сердце.

— Но есть и плюсы…

Он бросил на нее пронзительный взгляд:

— Да?

— У меня есть некоторый опыт близкого общения с женщинами, испытавшими психологическое и физическое насилие со стороны своих мужчин.

Его глаза потемнели.

— Насколько близкого?

Мия поняла, что он хотел спросить, не была ли она одной из этих женщин. И поспешила уклониться от невысказанного вопроса.

— Мой отец плохо обращался с моей матерью.

— Физически?

— Нет. — Хотя эта угроза постоянно висела в воздухе, особенно во время их частых ссор. — Но он настолько подавлял ее эмоционально, что мне кажется, у нее не осталось никакого ощущения самой себя.

— Я вам сочувствую.

— Я вам это рассказываю не затем, чтобы вы мне сочувствовали, а потому, что не вижу у Карлы тех признаков, которые видела у своей матери. Карлу нельзя назвать ни робкой, ни покорной. Она добрая, веселая и, как я подозреваю, не любит ссориться. Но я бы не назвала ее безропотной или забитой. Она не пугается, если Тьери чем‑то недоволен.

— Но такие изменения, которые вы описали, говоря о своей матери, не происходят в один день. Это результат многолетнего притеснения. В мире есть мужчины, которые готовы молиться на психологически уязвимых женщин.