Мишель Дуглас - Пикник для влюбленных

Дилан вдруг почувствовал странное нежелание думать о том, что происходит с этой парой, как на самом деле, так и в его воображении.

— Вы не хотите посмотреть фотографию Джейсона Гилмора? — Заметив, что Мия нахмурилась, он добавил: — Помните, это тот фотограф, над которым насмехался Фелипе?

Мия колебалась, но потом взмахнула рукой:

— Она может соперничать с этим?

Он посмотрел на открывавшийся перед ними вид, а потом подложил руки под голову.

— С этим видом конкурировать невозможно.

А в сочетании с ножками Мии пейзаж выигрывал еще больше.

— Вашему бассейну могли бы позавидовать многие отели.

Бассейн был довольно длинным и, загибаясь с одного края, образовывал лагуну с островом посередине, где стояли закуски и напитки. Из‑за того, что вода доходила до самого края, бассейн казался бесконечным, и это заворожило Мию с первого взгляда.

Дилан кивнул. Бассейн действительно выглядел потрясающе.

— Но то, что за ним, еще лучше.

Дом Феаруэзеров стоял на мысу, и лес, спускавшийся по склону холма, закрывал раскинувшийся внизу пляж. Зато Тихий океан простирался перед ними во всем своем сапфировом великолепии.

— Нам невероятно повезло, что мы живем в таком месте.

— Да, верно, — без тени зависти согласилась Мия. Она взглянула на Дилана. — Подозреваю, что для этого вам пришлось немало потрудиться.

Он обвел жестом бассейн и дом:

— Мы унаследовали все это от родителей.

Мия не сводила с него глаз.

— И все же могу поспорить, что вы согласились бы все это отдать, ради того чтобы провести с ними хотя бы еще один день.

Ее слова попали в ту тайную часть его души, куда Дилан не допускал никого, кроме Карлы. Если бы он мог увидеться с отцом и спросить его совета о том, как лучше вести себя с дядей. Если бы мог встретиться с матерью и спросить, как помочь Карле. Если бы ему дали шанс хотя бы просто обнять их еще один раз… посидеть с ними за обеденным столом… посмеяться с ними. Сердце Дилана сжалось от боли.

— Простите, я не хотела вас расстраивать.

Он заставил себя встряхнуться.

— Вы меня ничуть не расстроили.

Мия улыбнулась:

— Вы ужасный врун, Дилан.

Почему‑то эти слова заставили его рассмеяться.

— Я скучаю по ним. Не знаю, что еще сказать.

— Вы не обязаны ничего говорить. И где висит эта ваша фотография? У вас в спальне?

Дилан уставился на нее не в силах сдержать улыбки.

— Неужели вы думаете, что Гилмор — только предлог, чтобы заманить вас в спальню?

Поджав губы, Мия указала на него пальцем:

— Я вижу все ваши хитрости, Дилан. Вам нельзя доверять.

— Да, но вам же хочется мне доверять? — Он поймал ее палец и поцеловал его.

Она резко вдохнула.

— И тем не менее, мадам, в данном случае мне можно полностью доверять. Фотография висит в парадной гостиной.

Мия бросила взгляд на свои ноги, потом на океан, потом на него.

— В таком случае я хотела бы на нее посмотреть.

Дилан встал и протянул ей руку. После недолгих колебаний она приняла ее, и он помог ей встать. Он сплел свои пальцы с ее пальцами с намерением как можно дольше не выпускать их.

— Почему вы держите ее в парадной гостиной, а не в жилых комнатах?

— Вы сами поймете, когда увидите.

Мия не спешила убирать руку, и у Дилана возникло ощущение маленькой победы.

В первый же миг, когда ее взгляд упал на фотографию, Мия поняла, почему он не повесил ее в жилых комнатах. Даже несмотря на то, что ее отвлекало прикосновение Дилана, державшего ее руку так, словно для него это самое обычное дело, мощная энергетика снимка сразила Мию наповал.

За всю свою жизнь она держала за руку только трех мужчин: отца, когда была очень маленькой, Джони, когда была очень глупой, и теперь Дилана.

«Но ты уже не очень маленькая и не очень глупая».

В последнем у нее возникли некоторые сомнения.

— Это… впечатляет.

Она не знала, смогла бы изо дня в день жить рядом с такой картиной. Ее сила потрясала. Хотя Мия не могла понять, откуда исходит эта сила.

Это был просто пейзаж — сверхъестественно спокойный океан, гладкость которого не нарушала ни одна волна, на переднем плане холм, трава на котором, не тронутая ни малейшим дуновением ветерка, была так же неподвижна, как вода. Над океаном нависали низкие грозовые тучи, делавшие воду угрожающе темной. А откуда‑то из‑за спины фотографа било яростное солнце, заливавшее всю картину мощным потоком света, от которого каждая травинка выглядела невероятно ярко и отчетливо. Этот контраст — такой странный и вместе с тем такой реалистичный — завораживал.

— Что скажете?

Мии пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить:

— Ваш мистер Гилмор поймал самый последний миг перед началом шторма. Еще секунда, и подует ветер, а солнце скроется за тучами. Это… это как глубокий вдох. Как дуэль между светом и тьмой, между добром и злом.

Дилан подошел к ней и встал рядом.

— Я чувствую то же самое.

— И понимаете, что в этом случае победит тьма…

— Но?..

— Но меня не оставляет ощущение, что это не навсегда. Тьма — это на время. Шторм выдохнется, и солнце снова возьмет власть в свои руки.

Какое‑то время они стояли и молча смотрели на фотографию.

— Она говорит о печали и надежде, — вдруг выпалила Мия, не в силах удержаться. — Она навевает на меня грусть и вместе с тем дарит надежду, ощущение счастья… и благодарности.

Дилан кивнул:

— Да, я понимаю.

— Это самая удивительная картина из всех, которые я видела.

— И вторая из самых удивительных картин, которые видел я.

Слова Дилана заставили Мию повернуться к нему и с изумлением поднять брови.

— Неужели вы видели что‑то лучшее?

— Тот снимок, который сделал Фелипе в четверг в парке. Глядя на него, я чувствую все, о чем вы сказали и много больше.

Мия почувствовала, как невидимая рука сдавила грудь, не давая вздохнуть.

— О, я…

Она не знала, что сказать, но внезапно гипноз рассеялся, потому что в комнату ворвалась Карла:

— О, Дилан!

Дилан повернулся к ней, как показалось Мии, весьма неохотно.

— Что случилось?

Карла лишь заламывала руки и издавала нечленораздельные звуки, его взгляд сделался жестче.

Мия шагнула и взяла Карлу за руку.

— Карла, в чем дело?

Карла вцепилась в ее руку мертвой хваткой.

— О, Мия, у меня нет слов, чтобы извиниться перед тобой. — Повернувшись к Дилану, она добавила: — Только что приехал дядя Эндрю.

Мии показалось, что от этих слов Дилан сразу же постарел лет на десять. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что брат с сестрой не питали особой любви к своему дядюшке. Если судить по выражению ужаса в потемневших глазах Карлы, он был не иначе как монстром‑людоедом. Похоже, она боялась этого человека.