Мишель Дуглас - Завоевать его сердце дважды

Уилл тепло рассмеялся.

- Извиняться не за что. Моим родителям не было дела до их обязанностей. Так что я с тобой согласен.

Софи кивнула, и ее глаза затуманились.

- Но они были заинтересованы в демонстрации следования семейным идеалам для привлечения к себе максимального внимания прессы. Таблоиды обожают публиковать фотографии знаменитостей с их детьми. А еще больше они любят истории о знаменитостях с детьми, попадающих в разнообразные предосудительные истории. - Уилл откусил от пирога и немного помолчал. - Полагаю, что отец получал удовольствие, заставляя дедушку переживать.

Софи кивнула. Это было вполне логично, насколько слово «логика» применимо к поступкам родителей Уилла.

- Но вот чего я не осознавал до сих пор, - продолжал он. - Дедушка считает себя виноватым в том, что жизнь отца превратилась в ад. Он думает, что не был достаточно строг с ним, слишком многое прощал и не держал его на коротком поводке. Он полагает, что именно из-за этого жизнь отца пошла под откос. И он был намерен не повторить эту ошибку со мной.

- Да, это все объясняет. - Софи нахмурилась. - Вот только тебе уже не четырнадцать.

- Именно. Однако дед утверждает, что я ничем не отличаюсь от своего отца.

Софи вдруг закашлялась. Уилл протянул руку, намереваясь похлопать ее по спине, но она украдкой сделала предупреждающий жест рукой.

Обернувшись, Уилл обнаружил стоящего за его спиной и кипящего от ярости лорда Брэмли.

- Я заставлю тебя придерживаться установленных правил, Уильям! Заставлю отказаться от предосудительного поведения и образа жизни, ведущего к деградации. В противном случае последствия окажутся для тебя крайне неприятными!

Послышался звук отодвигаемого стола, и Уилл, повернувшись, обнаружил, что Софи вскочила со своего кресла. Ее руки были собраны в кулаки, которыми она буквально трясла в воздухе.

- Лорд Брэмли, вы ошибаетесь! - заговорила она громким голосом. - И вы рискуете выглядеть глупцом, ибо только глупец может считать Уилла и все, чего он достиг, предосудительным и ведущим к деградации. Он выстроил невероятно успешную бизнес-империю исключительно на своей изобретательности и тяжелом труде, но хвалили ли вы его когда-либо за это? Говорили ли, что гордитесь им? Нет! Что же такое с вами происходит?

Последние слова Софи выкрикнула, и Уиллу показалось, что их услышали во всей долине.

Лорд Брэмли начал бормотать что-то о долге, но Софи не позволила ему продолжать.

- Уилл - не его отец! Он не принимает наркотики. Он не лжет, не изменяет и не ворует!

- Он бегает за всеми юбками!

- Он заводил романы только с женщинами, которые сами изъявляли такое желание! Он не имел дел с замужними. Он не пользуется своим положением босса для того, чтобы заводить романы с сотрудницами. И как правило, остается вне поля зрения журналистов бульварных газет - несмотря на историю его семьи.

- Но…

- Никаких «но»! Он - человек, ведущий продуктивную и полезную для окружающих жизнь.

- Но…

- И вам следует любить его таким, какой он есть, вместо того чтобы пытаться кроить его по своему шаблону.

На какое-то время воцарилось молчание. Слышно было лишь пение птиц и тяжелое дыхание Софи.

- Вы желаете, чтобы он любил это место, хотите привязать его к нему, а в результате добились того, что дом, который он считал своим, стал для него тюрьмой.

Голос Софи стал тише, но в нем чувствовалась недюжинная сила. Она высоко подняла голову.

- Учитывая то, что случилось с вашим сыном, можно понять вашу позицию и вашу неуверенность. Но вы должны посмотреть на это с другой стороны. Требовать от успешного взрослого человека изменений не только бессмысленно, но и несправедливо.

Софи смотрела на деда и внука. Взгляд ее небесно-голубых глаз был спокойным.

- Несправедливо, - повторила она.

Перед тем как Уилл смог что-либо ответить, она ушла в дом.

Он направился было за ней, но был остановлен лордом Брэмли, взявшим его за руку.

- Считаешь ли ты это место своим домом? - спросил тот.

- Когда-то считал. - Уилл стряхнул руку старика и поспешил за Софи.

Софи безошибочно определила мгновение, когда в гостиной появился Уилл. Он застыл в дверном проходе, пытаясь понять, в каком она настроении.

- Мне жаль, что так вышло, - сказала она, не оборачиваясь.

Софи не могла этого видеть, но явственно почувствовала, как Уилл остановился в центре комнаты.

- Тебе не за что извиняться. Мне очень понравилось то, что ты сказала дедушке. Никто никогда не оказывал мне такой поддержки.

Софи мгновенно ощутила, что ее напряжение спадает. Она повернулась, сложив руки на груди.

- Но, Уилл, я извинялась не за это.

- А за что в таком случае?

- За то, что в некотором смысле я вела себя подобно твоему дедушке.

Лицо Уилла потемнело.

- Это неправда.

- Я использовала тебя, чтобы сохранить память о Питере. Заставила тебя играть роль, которая была тебе противна, и все из-за того… Из-за того, что я опасалась, что его начнут забывать. - Софи приложила ладони к глазам. - Опасалась, что сама начну забывать о нем.

И еще она чувствовала вину - вину за то, что оставалась в живых. За то, что ей доступны все радости, которых он теперь никогда не сможет испытать.

- Я прошу прощения за то, что заставила тебя делать вещи, о которых ты меня не просил. За то, что пыталась заменить тобой Питера. Я пыталась использовать тебя для утоления своей скорби и страха, в точности так же, как это делал твой дедушка. Вот только я не осознавала этого до тех пор, пока не обвинила в этом его.

В три огромных шага Уилл оказался рядом с ней. Он взял ее за руки, мгновенно заставив ее сердце забиться быстрее.

- Софи, ты ничего не заставляла меня делать. Мне было очень тяжело видеть, как ты страдала эти два года. Я хотел бы сделать что угодно для того, чтобы умерить твое страдание.

- Значит, я заставила страдать и тебя!

Она попыталась вырваться, но Уилл не позволил ей этого сделать.

- Нет, Софи! Благодаря тебе я не утратил способности сочувствовать. Не утратил своей человечности.

Софи ощутила, что ее сердце на мгновение остановилось, а затем заколотилось с особенной силой. Она уцепилась за Уилла в попытке сохранить равновесие.

- Ты… - Ей пришлось справиться с комом, стоящим в горле. - Ты всегда был хорошим человеком, Уилл. Одним из лучших, кого я знаю. Я всегда ощущала к тебе самые теплые чувства. С первого же дня нашего знакомства я понимала, что твое детство, подобно моему, было очень непростым.

В глазах Софи защипало, и она почувствовала, что не может больше сказать ни слова. Уилл произнес:

- Мои родители, и в некотором отношении и дедушка, пробудили во мне жгучее желание преуспеть в жизни и никогда больше не разрешать кому-либо сделать меня жертвой. Я позволил себе иметь чувства только к Кэрролл Энн, Питеру и тебе. Когда погиб Питер, я находился в шаге от полной эмоциональной самоизоляции. Только наши ежемесячные встречи в кафе не позволили моему сердцу покрыться ледяной коркой. Я только что полностью осознал, как много они для меня значили и каким были подарком. Таким образом, - он поднял ее руку и прижал к губам, - никогда не извиняйся передо мной за те два года, ведь ты помогала мне в гораздо большей степени, чем можешь себе представить.