Софи Пемброк - Хозяйка острова любви

— А только делает ее сильнее, — сказала Санча.

— Хочешь сказать, меня должны любить со всеми моими недостатками? — В таком случае никакой надежды и не существовало.

Санча рассмеялась.

— Ну, это пустяки, querida ! Кто же тебя не полюбит?

Роза удивленно уставилась на мать.

— Вы, понятно, мои родители. Но я‑то знаю, что любить меня нелегко. Я же не Анна.

— Да мы и не хотим, чтобы ты ею была! — возразила Санча. — Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

Отец Розы кивнул в знак согласия.

— Но у меня никогда не получалось следовать расписанию или плану… — смущенно пробормотала она. — И с учебой дела были плохи.

— Но это не значит, что из‑за этого мы будем меньше тебя любить. Или гордиться меньше, чем Анной, — сказал Эрнест.

Роза часто заморгала. К глазам подкатывали слезы.

— Роза, Роза… — Мама стиснула ее в объятиях. — Ну с чего ты взяла, что тебя трудно полюбить? Ты же полна энергии и боевого духа!

— Прямо как твоя мама. В том числе, за это я ее и люблю, — вставил Эрнест. — Выпустив свой боевой дух в мир, ты проложила себе особенный, уникальный путь. Между прочим, Анна собирает твои статьи и фотографии. Они все рассортированы и лежат в моем кабинете, — сказал он как бы между делом.

У Розы потеплело на душе.

— Мы тобой ужасно гордимся, querida , — проговорила Санча. — И очень сильно любим. А если Джуд не любит, то он дурак.

Роза покачала головой:

— Нет, он не дурак… В прошлый раз я его бросила и разбила ему сердце.

— Вот интересно, кто тебя этому научил? — пробормотал Эрнест, с обожанием поглядев на Санчу.

— Значит, он трус, если не отважился полюбить тебя снова! — возмутилась Санча.

Роза выдавила:

— Он не виноват. Я хотела, чтобы он отказался от всего ради меня…

— Любовь требует компромиссов, — мягко произнес Эрнест. — Но нельзя просить невозможного, об этом нужно помнить.

— В конце концов, только любовь может длиться вечно, — вставая, сказала Санча и протянула ему руку. — Она в десять раз лучше всего остального.

— Поэтому мы не стали снова наступать на те же грабли, — заметил Эрнест.

— Что ж, я рада, — с трудом выговорила Роза. — Здорово, что вы снова нашли друг друга.

— А я‑то как рада, — улыбнулась Санча, и они с Эрнестом крепко обнялись.

Роза отвернулась. Смотреть на их идиллию было невыносимо. Особенно сегодня.

Завтра она поздравит их, когда будет уезжать с острова.

А пока можно оплакать свое раненое сердце и поразмышлять над компромиссами, на которые она до последнего не желала идти.

Потом она должна двигаться дальше.

Джуд не поверил в ее любовь, и у Розы не осталось выбора.

Не собираясь возвращаться на пляж, Джуд в итоге там и оказался.

Вечеринка сворачивалась, огонь в костре почти уже затих. На песке разлеглись парочки, а Валентина с Тоддом танцевали, словно они были одни в целом мире.

Джуд отвел глаза. Сегодня он был не в состоянии видеть чужое счастье.

Снова примостившись на коряге, он вытащил гитару из чехла. Музыка всегда была его другом, утешением, и сейчас он нуждался в ней особенно.

Роза, конечно, уедет, как только сможет. А он снова останется позади с дырой вместо сердца. Отмучившись в первый раз, он вздумал, что теперь выстоит. Сколько же боли она могла ему доставить?

Видимо, много. Очень много.

Она любила его. Или ей так казалось. Но ее любви оказалось недостаточно, чтобы она хоть немного ограничила свою свободу или дала надежду, что не бросит Джуда во второй раз.

Да, ничто не вечно под луной, и в этой жизни нельзя давать никаких гарантий. Этому его еще Гарет учил.

Но ему нужно было от нее нечто большее. Какой‑то знак, что она любит его так же сильно, как он ее.

Неужели он просил слишком многого?

— Не ожидала, что ты вернешься на пляж. — Рядом с ним на песке устроилась Сильвия — чересчур, неприлично близко.

— Я всегда сидел на вечеринках до последнего, ты же знаешь.

— В основном потому, что я общалась с важными шишками. Тебе‑то всегда было на них плевать.

— Вот и привык, — отмахнулся Джуд.

— Ты точно вернешься в Нью‑Йорк? — с любопытством спросила Сильвия. — Так сказала Роза. Может, она просто осторожничает? Она надеется, что ты поедешь с ней, но не хочет терять голову. Вдруг ты не разделяешь ее чувств.

Джуд хохотнул.

— Поверь мне, Роза не умеет осторожничать. — Особенно с его сердцем.

— За это ты ее и любишь, — произнесла Сильвия, склонив голову. — Она такая открытая, свободная… Как ты, когда только переехал в Нью‑Йорк.

— Кто сказал, что я ее люблю?

— Глупенький, — грустно улыбнулась Сильвия. — Об этом знают все, кто вас видел на неделе. Ты же не аргентинский шпион.

— Я и не претендовал. — Он не претендовал ни на звание знаменитости, ни на звание музыканта. Или лучшего друга Гарета. Или даже лейбла под названием «Джуд Александер».

Он не претендовал на идеал Розы, прекрасно отдавая себе отчет в том, что это бессмысленно.

Он был Джудом, просто Джудом.

И Роза его полюбила. Не так сильно, чтобы остаться с ним, но достаточно, чтобы ему признаться. Для Розы это уже был подвиг.

— Тогда давай так. — Сильвия демонстративно вытянула вперед свои длинные ноги. — Ты меня не любишь, я в курсе. Честно говоря, я тебя тоже. По‑моему, в принципе любовь переоценивают. Уж тебе‑то она точно не нужна, раз ты от нее превращаешься в тень отца Гамлета.

— А что тогда мне нужно? — с искренним любопытством спросил он. Может, Сильвия предложит обходной путь? Не такой болезненный? Было бы неплохо.

— Тебе нужна девушка, которая будет тебя украшать на церемониях. Которая не станет возражать, если ты на полгода отправишься в тур или запрешься, как отшельник, ради новой песни. Кто будет держать на расстоянии фанаток и психов. Кто останется в плюсе от такого союза. Кто будет соответствовать твоей славе.

— Кто‑то вроде тебя? — предположил он.

— Почему нет? — Сильвия грациозно повела плечиками. — Мы отлично проводили время, согласись, Джуд. Пусть это была не любовь, а крайне удобный союз.

Что ж, она попала в точку. Сильвия была для него идеальным партнером: она держала марку, приводя его в правильные места и обеспечивая группу необходимым количеством глянца. Гарет бы сейчас локти кусал.

Он жил со вкусом, красиво и ярко. Он любил такую жизнь.

Представив, что скоро вернется в Нью‑Йорк, Джуд почувствовал, будто море смыкается над его головой и тащит на дно.

Одна Роза могла его спасти, вытащить из трясины, где он слишком долго барахтался.

— Не получится, Сильвия. — Он покачал головой, засовывая гитару обратно в чехол. К нему приливом возвращалась ясность сознания. — Я больше не могу так жить.

Несмотря на то что Роза многое понимала превратно, с ним она угадала на сто процентов.